Обратная сторона страницы была оклеена вырезанными из газеты буквами разной величины. Анонимный автор подробно описывал пещеру в окрестностях Панотароса, где после наступления темноты следует спрятать выкуп, и предупреждал, что любая попытка известить полицию или лично выследить человека, который придет за деньгами, кончится смертью Гвендолин.
— Какой сегодня день? — отрывисто спросил Мун. Лавина событий и сведений, навалившаяся на него по прибытии в Панотарос, стерла грань между днями.
— Суббота!
— Суббота? Слава богу, тогда еще не все потеряно.
Сунув начальнику почты на ходу несколько ассигнаций, Мун опрометью кинулся к дону Бенитесу:
— Гостевую книгу! Скорее!
Не обращая внимания на портье и Педро, с любопытством заглядывавших через его плечо, Мун сравнил сиреневый листок с записью в книге. Те же самые завитушки у буквы «м», то же легкомысленное, словно пританцовывающее «а». И все же это могла быть ловкая подделка. Мун так спешил, что даже забыл объяснить дону Бенитесу, зачем берет с собой гостевую книгу. Сунув ее под мышку, он бросился к дверям, чуть ли не проскочив мимо невозмутимо вставшего с кресла Милса.
— В Малагу! Педро, живее! — крикнул Мун. — Нет, сначала заедем в замок!
Пока джип, обгоняя машины с уезжающими туристами, несся на предельной скорости к замку, Мун, отрешившись от содержания письма, осмысливал зашифрованные в памяти технические детали. Конверт, по-видимому, надписан той же рукой, что и письмо. Что касается вырезанных печатных букв, то такого шрифта и бумаги нет ни у английских, ни у американских массовых изданий. Значит, взяты они из какой- нибудь сравнительно мало распространенной газеты или журнала, а может быть, даже книги. Этот выработанный за долгие годы способ анализа, важный, когда необходимо установить личность анонимного отправителя, в данном случае был абсолютно ни к чему. Письмо отправил Краунен. Единственное, что остается выяснить, подлинное ли оно или фальшивка. Окончательный вывод можно будет сделать лишь после графологической экспертизы в малагской полиции.
ТАЙНИК
За несколько часов Панотарос совершенно преобразился. Вчера он был похож на прифронтовой город, сейчас — на город, из которого эвакуируется население, а войска покидают окопы.
Мостовые сотрясал гул подкованных ботинок. Солдаты и моряки возвращались в лагерь. Создавалось впечатление, будто генерал Дэблдей говорил корреспондентам правду. Но Мун был убежден, что поиски прекращены только в связи с приездом высоких гостей, в честь которых Панотарос уже расцветился флагами. Эта торжественность никак не соответствовала тому, что происходило в действительности. У дома, где помещалось отделение банка Хименеса, выстроилась длинная очередь. Иностранцы забирали свои вклады. Мимо джипа прогромыхал битком набитый туристами автобус. А над опустевшим восточным склоном кружились вертолеты, похожие на низко скользящих над морем чаек, высматривающих по всплеску воды добычу. Мун не сомневался, что они оснащены аппаратурой для обнаружения радиоактивности. Генерал Дэблдей умел заговаривать зубы. Одному ему да еще майору Мэлбричу ведомо, куда упали куски развалившейся бомбы, — в Черную пещеру или любое другое место в радиусе десяти миль. К тому же еще неизвестно, сколько в действительности раскололось бомб. Довольно подозрительно было и то обстоятельство, что генерал не отменил свое распоряжение насчет машины. Или это была на сей раз действительно чистая любезность?
Перед замком стоял армейский «студебеккер», доверху заваленный мебелью. Выгрузкой распоряжался дон Брито. Двое американских солдат, чертыхаясь, несли по продырявленному висячему мосту кресла, другие втаскивали по лестнице огромный старинный буфет. К счастью, Милс остался в машине по собственной воле — в отличие от Педро, который подчинился весьма неохотно.
Мун сперва зашел к маркизу. Обстановка комнаты не изменилась с прошлого раза — черное, изъеденное червями распятие, шкаф с облупленными инкрустациями, спартанская кушетка с ветхим одеялом, старомодный приемник и, как бы в насмешку, вырезанный из журнала портрет Муна в старинной позолоченной раме. Дверь бесшумно отворилась, на пороге стоял Дейли.
— Опять ошиблись комнатами? — подмигнул он. — Меня можете не стесняться, мистер Мун! — произнес тут же нарочито громко. — Впрочем, я, кажется, напрасно заподозрил вас в чем-то предосудительном. Вы, как вижу, просто любуетесь собственным портретом. Какой внушительный подбородок! А это глубокомысленно-бессмысленное выражение глаз должно привести в трепет любого преступника! — Дейли в расчете на чужие уши все еще играл роль развязного сына пуговичного короля.
Они вышли на лестничную площадку. Убедившись, что никто не подслушивает, Мун дал краткую сводку последних событий.
— Вы поедете со мной, — сказал он в заключение. — Поскольку транспортные средства стали дефицитом, это не вызовет у сержанта особых подозрений. Вечером встретитесь на крепостном валу с Биллем Ритчи. С вами пойдет Педро. Если Ритчи действительно приведет человека, о котором мы только что говорили, объясните ему, почему он нужен в Панотаросе. Если мои предположения верны, то он согласится. Остальное предоставьте Педро. А вы переночуйте в Малаге. Утром возьмите напрокат машину и привезите Ритчи, — с лихорадочной быстротой приказывал Мун. — Где маркиз? Надо поблагодарить его за письмо.
Маркиза Мун застал в большом зале. На каменном полу лежали скатанные гобелены. На стене, рядом с портретом покойной бабушки, уже висели какие-то картины.
— Вы ко мне? — Маркиз с молотком в руке слез со стула. — Подождите! Не двигайтесь! — Маркиз сделал вид, будто рассматривает Муна сквозь лупу. — Так, мне все уже ясно! Ключ к делу Шриверов у вас в кармане. Только ради святой мадонны ни слова! Вам известно, что древнегреческий тиран Дионисий выстроил акустический грот, чтобы подслушивать своих гостей?
— А потом его убили… Знаю! — сухо заметил Мун. — Майор Мэлбрич уже просвещал меня насчет греческой истории, так что можете не повторяться.
— Убийство и майор тут совершенно ни при чем. Я только собирался вас предупредить, что один мой предок был не менее любопытен, чем Дионисий. В этом зале есть место, откуда прекрасно слышно любое слово, даже если оно произнесено шепотом. Так что пройдем на всякий случай в библиотеку.
В библиотеке Мун показал маркизу письмо.
— Я хотел вас поблагодарить. Это почерк Гвендолин?
— Похоже. Но, сеньор Мун, неужели вы попадетесь на крючок?
— Вы думаете, что письмо подделано?
— Ни в коем случае. Именно этого поворота событий я и ожидал. Но я не верю, что жизни сеньориты Гвендолин угрожает опасность… Знаете что, я напишу свою гипотезу, вложу в конверт и заклею. Дадим на сохранение дону Бенитесу, он придет сегодня вечером.
Маркиз подошел к столу, чтобы поискать бумагу. Мун проводил его рассеянным взглядом. Почему-то его внимание привлекли сложенные в аккуратную стопку детективные альманахи Эллера Квина. Пока маркиз писал, он незаметно перелистал один из них. Так и есть, память не подвела его. Тот самый шрифт! И, как это нередко бывает, за одним открытием последовало другое. Под столом лежал вправленный в темное серебро мужской гребень, мгновенно вызвавший в памяти до отвращения прямой пробор майора Мэлбрича. Еще совсем недавно, на пресс-конференции, Мун видел его в тонких пальцах майора.
— Майор Мэлбрич, должно быть, частенько заходит к вам поболтать? — спросил Мун.
Маркиз дописал до конца фразу и только после этого ответил:
— Кто? Ах майор! Никогда! Он слишком занят поисками в Черной пещере.
