— А это что? — Мун поднял расческу.
— Доказательство, что нет правил без исключений. Сегодня майор вернул мне книгу «Пещеры Южной Испании» и заодно изъявил желание ознакомиться с завещанием графа Санчо. Подозреваю, что он ищет в Черной пещере вовсе не осколки, а мои несуществующие фамильные драгоценности.
— Что я слышу, мистер Кастельмаре? — В библиотеку вошел Дейли. — Если вы подразумеваете под фамильными драгоценностями своих крыс, то должен вас огорчить: сегодня кот сожрал три крупных бриллианта. — Схватив лежавшее на столе письмо Гвендолин, он притворился, будто читает его впервые. — Что я вижу! Беззащитная красавица в лапах бандитов! Мистер Мун, вы не скажете, куда ее упрятали? Если поблизости, то я с удовольствием помог бы ей скоротать время.
— Браво! Вы играете свою роль не хуже меня, — рассмеялся маркиз. — Не пора ли опустить занавес и стать каждому тем, кем он есть на самом деле, сеньор Дейли? Не удивляйтесь, я уже вчера понял, кто вы такой. После того как, просмотрев вырезки, заметил, что не хватает одной-единственной — той, на которой вы сфотографированы рядом с сеньором Муном. Напрасно вы это сделали: снимок настолько расплывчатый, что по нему я вас не узнал бы. А теперь давайте говорить начистоту. Вы, как мне кажется, также раскусили мою тайну, которая не имеет ничего общего с моим жильцом Крауненом. Я, конечно, не знал, кто он такой. Но поскольку он не был ни океанологом, ни журналистом, за которых себя поочередно выдавал, то для меня, детектива-любителя, представлял известный интерес. Кажется, я разгадал его — разгадал, идя по вашим стопам.
— По моим? — промямлил Дейли, все еще не пришедший в себя от удивления.
— Ну да! Заметив, что вы проявили интерес к нежилой части замка, которой никто не пользовался со времени моего деда, я сделал то же самое, причем с большим успехом. Идемте!
Маркиз нарочито медленно отпирал замок и довольно долго возился с засовом. Наконец тяжелая дубовая дверь раскрылась. Почти бесшумно, а не со скрипом, свойственным давно находившимся в бездействии петлям. Перед Муном была лишенная мебели восьмиугольная комната с затянутыми паутиной окнами и густым слоем пыли на изборожденном трещинами каменном полу. Наискосок до следующих дверей вели четкие отпечатки мужских ног. Их было очень много, но опытный глаз Муна сразу определил, что через комнату проходило не полдюжины, а только трое. Первый — неоднократно, второй, старавшийся ступать в следы своего предшественника, — один-единственный раз, причем недавно.
— Сеньор Дейли, я ваш должник по гроб. Преступник в моем замке! Это превосходит мои самые смелые мечты! То-то садовник утверждал, будто по ночам здесь бродит призрак! Следы поменьше и посвежее — ваши, а большие, с выемками — Краунена. Он носит туфли с рифленой подошвой, — комментировал маркиз, торопливо открывая одну дверь за другой. Следы внезапно обрывались в мрачной полутемной комнате с альковом, над которым висел истлевший балдахин. И оттого, что отпечатки ног упирались в глухую стену без окон и дверей, создавалось впечатление, что таинственный гость маркиза прошел сквозь нее, как бесплотный дух.
— Здесь вы, сеньор Дейли, остановились в полном недоумении. Я пошел дальше. — Маркиз поколдовал над стеной, и она неожиданно раскрылась, обнажив глубокую нишу.
— Это тайник, в котором я в свое время обнаружил завещание графа Санчо. Я как-то рассказал о нем Краунену, тогда я еще не знал, с кем имею дело. Вот поглядите, в каких целях он им воспользовался. Помните, дон Камило видел у него в ведре давным-давно высохших крабов! — И маркиз с торжествующим видом вытащил из щели застрявший в ней кусок скорлупы, покрытый налетом белого порошка. — Попробуйте на вкус.
— Героин! — лизнув порошок, вскрикнул Мун. Ошибиться было невозможно: вкус этого наркотика нельзя спутать ни с каким иным.
— А теперь выслушайте мою гипотезу, которая не требует доказательств. — Маркиз закрыл тайник. — Краунен принимал груз на острове Блаженного уединения и, чтобы отпугнуть туристов, придумал чудовищного кальмара. Пустые крабы служили контейнером, а тайник — складом. Время от времени Краунен отвозил их в Малагу, где у него, несомненно, были помощники.
Маркиз не знал о «Барселонском деле». Но для Муна все стало на свои места. Прояснилась вся перевалочная цепочка, на одном конце которой находились арестованные в Роте американские военные моряки (их-то катер видел рыбак Камило), на другом — полковник Бароха-и-Пинос, продолжавший в Малаге начатое в Барселоне сотрудничество с синдикатом Рода Гаэтано. Росита была связной между Ротой и Панотаросом, но, чтобы не вызвать подозрения, связь с Крауненом поддерживалась через Рамиро. А Куколка? Несмотря на совместную поездку с Крауненом в Пуэнте Алсересильо, Мун не был склонен считать ее причастной к контрабанде наркотиков. В общем, все было настолько ясно, что можно было поздравить себя с победой. С победой? Скорее с поражением. Если люди заняты столь важной для них преступной операцией, то убийство Шриверов было бы с их стороны непростительной ошибкой: ведь оно могло привлечь к ним внимание. Оставалось одно объяснение: Уна и Рол Шриверы во время их экскурсий на остров Блаженного уединения случайно наткнулись на следы деятельности Краунена. В таком случае преступникам волей-неволей пришлось их ликвидировать.
— Сеньор Мун, вы присматривались с достойной вас проницательностью к моим детективным альманахам Эллера Квина. — Маркиз уже говорил о другом. — Я тоже заметил, что шрифт вырезанных букв в письме совпадает со шрифтом альманахов. Тем более что один журнал пропал — как раз после исчезновения Краунена. Так что вы, надеюсь, сейчас понимаете, что я тут ни при чем. А насчет флакона с миндальной эссенцией, который Гвендолин выкрала из шкафчика, — это чистейшая правда.
— Я вам верю, — сказал Мун. — И приношу свои извинения.
— За то, что считали меня бандитом? Нечего извиняться, это льстит моему самолюбию. А теперь… — Маркиз перешел на шепот: — Мне стало известно — не спрашивайте откуда, — что вы ожидаете гостя, которого другим не следует видеть до поры до времени. Скажите Педро, чтобы он привел его ко мне.
— К вам? — не сразу понял Дейли.
— Разумеется, если вы мне доверяете. По-моему, эта нежилая часть замка — идеальное убежище для таинственных гостей.
ЗАСАДА В ГОРАХ
На обратном пути из Малаги Мун заехал в полицейский комиссариат. На то были две причины — посмотреть, как начальник полиции прореагирует на письмо Гвендолин, и, главное, еще раз настоятельно потребовать копию уже запрошенного из Мадрида «Барселонского дела».
Полковник Бароха-и-Пинос инструктировал своих подчиненных. Поприветствовал Муна, он извинился:
— Занят по горло! В связи с завтрашним приездом членов правительства. Так что, если не очень спешно…
Мун вместо ответа показал письмо Гвендолин.
— Пройдемте в кабинет… Вы уверены, что это не фальшивка?
— Я только что из Малаги. Судебный графолог подтвердил подлинность. Полное совпадение характерных особенностей в письме, гостевой записи и даже в подделанной Гвендолин подписи матери на чеке.
— Поздравляю! — Полковник торжественно встал и протянул Муну руку.
— Поздравлять как будто не с чем, — пожал Мун плечами.
— Я удивился, когда узнал, что вы не полетели в Мадрид. Но вы оказались проницательнее меня. Сейчас я задним числом тоже понимаю, что донесение Роберто Лимы основано на недоразумении. Похищение Гвендолин неразрывно связано с Панотаросом. То-то вы, направляясь в Мадрид, сначала заехали к маркизу.
— Нельзя ли немного пояснее, полковник?
— Вы меня экзаменуете? Пожалуйста! Маркиз — нищий, клад своих предков ему не удалось найти… Итак, с мечтой о сказочных богатствах приходится распроститься. Но существует реальная Гвендолин Шривер. Маркиз, несомненно, знал, что она дочь одного из богатейших людей Америки…
