– …Он говорит, что уже не первый месяц за мной наблюдает. Я тоже давно его заметила. Но я знала, что мои отец и братья будут против. Однако сегодня…
Малколм с шумом распахнул дверь.
– У вас тут междусобойчик? Как мило! – Он обращался исключительно к сестре, словно Джанин вообще не было в комнате.
Мэрианн стояла у изголовья кровати и держала в руках грязные кроссовки. С ее волос стекала вода, одежда основательно промокла.
– Я попала под дождь… – начала она.
– Вижу, – резко прервал ее Малколм. – Но еще я знаю, что это случилось, когда ты тайком с кем-то встречалась.
– Малколм, успокойтесь, – попыталась защитить девушку Джанин, но он не обратил внимания на ее слова.
– Я хочу, чтобы ты немедленно назвала имя человека, общение с которым не одобрили бы твои отец и братья.
Мэрианн тем временем взяла полотенце, которое ей протягивала Джанин, и стала нарочито медленно вытирать волосы, прекрасно понимая, что этим только разжигает злость брата. Тот выжидательно на нее смотрел. Закончив и отложив полотенце в сторону, Мэрианн вновь посмотрела на Малколма. В ее глазах был страх, но она старалась не показать его.
– Не думаю, что это что-то изменит, – сказала наконец она.
– Тебя никто не просит рассуждать. Просто назови мне имя!
Джанин снова попыталась исправить ситуацию.
– Малколм, не надо горячиться. Мэрианн и так хотела мне все рассказать.
– Имя этого подонка!
– Вот уж кому я этого никогда не скажу, так это тебе, – спокойно ответила девушка.
– Увидим. Марш в свою комнату! Думаю, отец, узнав обо всем, захочет с тобой поговорить.
– Ай, боюсь, боюсь!
Малколм указал на дверь.
– Иди! И даже не думай снова убежать: я предупрежу охрану.
– Наконец-то мое заточение в фамильном склепе получит официальный статус! – Она виновато посмотрела на Джанин. – Простите, что впутала вас в семейные дрязги.
Напоследок Мэрианн окинула брата испепеляющим взглядом и вышла, громко хлопнув дверью.
Он снял телефонную трубку и набрал номер.
– Это Малколм. Моя сестра отправилась к себе в комнату. Проследите, чтобы она никуда оттуда не выходила.
Он повесил трубку и посмотрел на Джанин, на лице которой было написано негодование.
– Что такое?
– Я… я… – Она остановилась, чтобы глубоко вдохнуть. – Я не знаю, что и сказать!
– В каком смысле?
– В таком, что все, что приходит на ум, насквозь неприличное.
– Я не обижусь.
– Вы когда-нибудь думали, что обидеть можно не только вас?
– Вы рассержены.
Джанин громко рассмеялась, но в ее смехе не было и тени радости.
– Сказать, что я рассержена, значит, ничего не сказать.
– Отчего же?
– Как вы могли такое сделать?
– Тем, что я отправил ее в комнату, наказание не ограничится.
– Не сомневаюсь. Но если вы не заметили, я пыталась с ней поговорить. Думаю, что вы слышали достаточно, чтобы понять: она была на свидании.
– Да.
– И если бы вы не появились так не вовремя, мне наверняка бы удалось выяснить не только имя того, с кем она встречалась, но и как далеко у них все зашло. Теперь же Мэрианн не расскажет об этом даже мне, потому что будет думать, что я немедленно доложу об этом вам.
– Расскажет, если ее хорошенько попросить.
Джанин снова рассмеялась.
– О, в упрямстве она может превзойти даже вас!
