пошла у них на поводу, и у тебя не пойду.
Тут она чуть извратила истину. Мужчины, считавшие ее фригидной, Уэйду в подметки не годились, уступая ему и ростом, и статью, но до таких ли ей было мелочей в этот миг?
Уэйд в сердцах отскочил от ее стола и раздраженно зашагал вдоль стены.
— Ли!
Тут зазвонил телефон, и Ли взяла трубку. Провожая глазами Уэйда, шагавшего взад и вперед по комнате, она слушала своего собеседника, изредка хмыкая в ответ или изрекая: «понимаю, понимаю», «да, конечно». Под конец разговора она произнесла:
— Поздравляю, Брандт. Желаю счастья. — И положила трубку.
Уэйд с любопытством поглядывал то на нее, то на телефон.
— К тебе это не имеет никакого отношения, — вздохнула она. — Звонил мой любовник, сообщил, что женится. Точнее сказать, мой бывший любовник. Что еще нам надо с тобой выяснить, чтобы я могла вернуться к работе?
— Ты на редкость легкомысленная женщина.
— О, последние полгода мы почти не виделись, так что для меня эта новость не такая уж ошеломляющая.
— Да я вовсе не о твоем глупом любовнике толкую.
— Он был очень многообещающим. Да и остался таким. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Когда- нибудь он станет заправилой на Уолл-стрит.
— Плевать я хотел на твоего Брандта, — процедил сквозь зубы Уэйд. — Прекрати, Ли.
— У Брандта я тоже вызывала раздражение, — сообщила Ли, убирая со стола скоросшиватель и папки. — Дело в том, что я…
Уэйд одним ловким движением выхватил Ли из-за стола и заключил в объятия. Губы его, поначалу твердые и жесткие, быстро становились мягкими, податливыми, искушающими. С их помощью он старался дать ей понять без слов, как она ему нужна, и у него это прекрасно получалось. Едва руки Уэйда коснулись плеч Ли, как все ее тело с готовностью откликнулось на призыв. Как она и предполагала. Как она и опасалась. Как она и надеялась.
Уэйд отпустил ее и с горечью произнес:
— Будь оно все проклято, женщина, ты сводишь меня с ума.
Дрожащие от вожделения ноги отказывались держать тело, и Линда опустилась на стул.
— А по-моему, ты, когда вошел, уже был не в своем уме.
— Твоя правда. Я не спал двое суток, сил моих больше нет. Объясни мне, в чем дело!
Она помедлила с ответом.
— Мне жаль, Уэйд, что ты так расстроен, но я не готова говорить на эту тему — ни с тобой, ни с Рондой, ни с кем иным. Стоит мне подумать о тебе, и я рассыпаюсь на тысячи частиц, а я еще для этого не созрела. Прошу тебя — иди домой, прими снотворное и оставь меня в покое.
Он смотрел на нее долго, очень долго. Она знала — ей ничего не стоит затеряться в серых глубинах его глаз, как уже с ней случилось однажды. Одна мысль об этом приводила ее в трепет. Но ведь наверняка рядом с ним она как личность исчезнет. Предательский голосок нашептывал Ли, что ей надоело быть самостоятельной, надежной, ответственной — чересчур много выпало на ее долю, и хорошо бы довериться Уэйду. Но она не слушала: она не может отказаться от себя, даже ради такого сексуального, красивого, замечательного мужчины, как Уэйд.
Наконец Уэйд в своей неподражаемой манере поднялся и протянул ей руку.
— Идем, я подброшу тебя домой.
— С какой такой стати?
— Судя по виду, ты устала не меньше, чем я. Я не допущу, чтобы ты в таком состоянии села за руль.
— Ты не допустишь? — Она вперила в него взгляд, качая головой. — Может, для тебя это новость, но ты не властен допускать или не допускать, когда это касается меня.
Они в упор смотрели друг на друга, и Уэйд, к вящему удовольствию Ли, первым отвел взгляд. Ли удивилась, но и обрадовалась.
— Видишь ли, Уэйд, в какой-то мере я понимаю, что с тобой происходит. Ты привык быть хозяином, главой семьи, владельцем преуспевающего бизнеса. Но и я, если не считать семьи, привыкла к тому же. И ни один из нас не любит, когда ему приказывают.
— Объявляю перемирие, — заявил он. — Ли, разреши, пожалуйста, отвезти тебя домой.
— В этом нет надобности.
— Прошу тебя, Ли. Пожалей меня. Сил моих больше нет. Мне необходимо выспаться, а я не засну, если не буду уверен, что ты благополучно добралась домой.
Она склонила голову. Второе дыхание придававшее ей энергию в последние несколько часов, кончилось, у нее больше не осталось сил. Уэйд был в таком же состоянии, но у нее не хватило решимости окончательно положить его на обе лопатки.
— Хорошо. Твоя взяла. Поехали.
— Спасибо. Я подкину тебя, а затем поеду отсыпаться к приятелю.
— А где он живет?
— В Буде.
Ли видела, что он только усилием воли заставляет себя не засыпать за рулем, и в ней заговорила совесть: как она может допустить, чтобы Уэйд в подобном состоянии вел машину еще тридцать пять, а то и все сорок минут? Нельзя ставить на кон его жизнь.
Когда он затормозил перед ее домом, Ли положила руку ему на плечо.
— Пойдем со мной, Уэйд.
— Нет, благодарю. Выйдя из машины, я уже не смогу сесть за руль.
— Ты просил меня об одолжении, сейчас мой черед. Пожалуйста, зайди ненадолго.
При всей его усталости в глазах Уэйда мелькнула искра вожделения.
— Пойми, Ли, если я проснусь в одной комнате с тобой, да еще отдохнувший, между нами неизбежно все начнется сначала.
— Ну, так мы не станем спать в одной комнате. Нет проблем.
Он завел машину на стоянку, но помедлил, прежде чем выключать мотор.
— Посмотрим, что из этого получится. Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.
Шатаясь от усталости, точно пьяные, они зашагали по подъездной аллее. Не будь Линда так измотана, она бы смеялась над собой до истерики. Сохраняя полную серьезность, она отперла дверь и впустила Уэйда.
Уэйд, чуть не падая с ног, прислонился к вешалке.
— Прости, Ли, сегодня я вел себя слишком требовательно. Передохну с минуту и отправлюсь домой. Вот увидишь.
Он говорил, говорил, а она тем временем вела его к дивану. Со вздохом облегчения Уэйд рухнул на удобные подушки. Она дала себе клятву — никогда ни за что ни одна живая душа не узнает, что она собственными руками сняла с него ботинки, а сам он утром и не вспомнит, что улегся прямо в них. И шляпу его она на всякий случай сняла со спинки дивана и положила на стол. Ли еще не успела выключить свет, как он, вытянувшись во весь рост, сладко захрапел.
Уэйд поместился на диване исключительно потому, что тот был сделан по специальному заказу длиннее обычного.
Не переставая улыбаться, Ли извлекла из бельевого шкафа подушку и легкое одеяло. Благодаря кондиционеру и потолочным вентиляторам в квартире было довольно прохладно, а она не хотела, чтобы он простудился. Так, по крайней мере, она убеждала себя, заботливо укрывая Уэйда и подкладывая подушку ему под голову.
Уже посередине коридора до нее донеслось бормотание. Ей послышалось слово «любить» и ее собственное имя, но, может, она ошиблась? Укоризненно качая головой — надо же доработаться, чтобы такое вообразить! — Ли прошла в свою спальню. Часы, к ее удивлению, показывали детское время — семь часов тридцать минут. На нее напала зевота, и она решила бороться с Уэйдом его же оружием — лечь
