Но Палатона ничто не коснулось. Паншинеа вновь сел в кресло, сморщившись от боли, и заметив это, Палатон тут же почувствовал, как расслабились мышцы его шеи.
В этот момент он, один из немногих чоя, понял, что императора, как и тезара, терзает невропатия — наследственная болезнь, сжигающая нервы. Значит, речь шла не о том, умрет ли Паншинеа императором — было еще неизвестно, что доконает его прежде: происки Небесного дома или болезнь. Палатон инстинктивно потянулся вперед, чтобы смягчить эту боль. Император испустил прерывистый вздох.
— Ты честный, — произнес он, как будто сделав вывод. — Мне надо поразмыслить над тем, смогу ли я доверять честному чоя. Йорана проводит тебя в твои комнаты. Встретимся утром.
Палатон встал. Йорана уже шагала через кабинет, бронзовые волосы трепетали от ее быстрых движений, как будто она прислушивалась к слабым голосам императора. Она остановилась на расстоянии вытянутой руки от него, и Палатон понял, что встреча с Паншинеа окончена.
Они пошли прочь.
— Йорана!
Она быстро обернулась к императору.
— Быстрее возвращайся ко мне, — произнес Паншинеа, в глазах которого промелькнул странный блеск.
Она покраснела.
— Да, император.
Повернувшись к Палатону, она старалась не встречаться с ним взглядом.
Гатон ждал их снаружи, у дверей кабинета, на его губах застыла пренебрежительная усмешка. Йорана приостановилась, позволяя Палатону обменяться несколькими словами с министром.
— Все, что сказано в Чаролоне, следует держать в тайне, — произнес министр.
— Понимаю.
— Будьте осторожны, — Гатон вздернул подбородок, и Йорана прошагала мимо него. Палатон пошел следом. Он чувствовал, как пристальный взгляд черных глаз министра впивается ему в спину, пока не свернул за угол коридора, скрывшись из виду.
Палаток задумался, почему отпрыск Небесного дома стал министром при императоре из Звездного дома. Неужели врожденные способности и преданность Чо заставили его заняться ненавистной работой?
Лабиринты Чаролона казались бесконечными. Без проводника Палатон никогда не нашел бы свои комнаты, если бы только не воспользовался помощью бахдара. Йорана привела его к дверям и ушла. Палатон подошел к окну и увидел, что дождь превратился в сплошной ливень. Темно-серый туман повис над парком. Палатон распахнул окно и глубоко вздохнул. Только теперь он почувствовал, как устал, добираясь сюда, и присел на край кровати. Внутри Чаролона аура оказалась совершенно незнакомой — Палатон не мог определить, что она означает.
Его не просили быть доверенным лицом императора, но тяжесть этой обязанности уже угнетала его. Просто так император не выпустит его отсюда. Палатон задавал себе вопрос, что потребуется от него и сможет ли он сделать все, чтобы остаться в живых.
Морщась от неприятного ощущения во рту, напоминающего привкус пепла, Палатон лег и погрузился в сон.
Он проснулся от тихого стука в дверь. Он моргнул, сразу же позабыв о том, что ему снилось, рывком сел и взглянул на еще открытое окно. В комнате стало холодно, по черноте неба он догадался, что наступила глубокая ночь. Стук повторился, и Палатон вскочил на ноги.
На пороге, в слабом свете коридора, стояла Йорана. Ее волосы окружала золотистая аура.
— Я решила, что мне будет легче найти тебя, чем тебе — меня, — приветливо произнесла она и спокойно подала ему руку.
Палатон взял ее за руку и ввел в комнату. Она легко прильнула к нему.
— Я решил, что тебя ждет император.
— У Паншинеа другие развлечения, — возразила она низкими и ласковыми голосами.
Свернувшись возле Палатона уютным клубком, она не стала жаловаться на холод в комнате.
Вскоре Палатон ощутил, как тает от тепла ее тела.
Она встала на рассвете. Он лежал, открыв глаза, и наблюдал, как она одевается, ощущал ее запах — пряный и нежный, напоминающий то, что связало их. Йорана застегнула воротник, одной рукой проверив, на месте ли ее отличительные знаки. Затем она склонилась и быстро, ласково обняла его на прощание.
— Никому не доверяй, — произнесла она и пальцем прикрыла ему глаза.
Дождавшись, когда закроется дверь, он скользнул в теплоту под одеяло. Слова Йораны заставили его погрузиться в беспокойный сон. Когда Палатон вновь проснулся, бледный луч солнца пробивался сквозь тучи, а птицы под окном уже подняли шумную возню.
На завтрак следовало спуститься в общую столовую, обслуживающую тех, кто был занят во дворце. В комнате Палатон обнаружил кредитные карты и теперь расплатился ими за завтрак, состоящий из водянистого и некрепкого брена, свежих булочек, консервированных сочных апринов и омлета. Еда оказалась вкусной и горячей, априны — сладкими и сочными, хотя их сезон, лето, уже прошел и приближалась зима. Палатон смаковал вкус домашней пищи.
За едой он прислушивался к разговорам, не стремясь их поддерживать, но тем не менее вынужденный это делать. Больше всего обсуждали недавний бунт переселенцев — Паншинеа был прав, утверждая, что вскоре эта новость станет далеко не новостью. Чтобы осуществить эвакуацию округа Данби, туда были посланы войска; ожидались немалые жертвы.
Палатон знал, кто такие данбинцы. Суеверный народец, они вросли в свою долину у реки так же прочно, как окружающие их горы. Кроме того, он помнил, что река от неумеренного потребления воды превратилась в ручей и что Паншинеа, вероятно, ждал до последнего момента, прежде чем объявить Переселение. Странно, что население долины оставалось там до сих пор, хотя уже полностью разрушено экологическое равновесие, так и не пожелав переселяться добровольно, думал он, дожевывая омлет.
Но еще более странно то, что они решили бунтом усугубить ситуацию.
Палатон обнаружил, что его вчерашний сопровождающий из Земного дома ждет, пока он докончит завтрак. Чоя стоял неподалеку с почтительным выражением на круглом лице.
— Тезар Палатон, прошу вас следовать за мной.
Столь ранний вызов не удивил Палатона. Гораздо более он изумился, оглядев огромный зал, наполненный чоя и гостями-инопланетянами, и увидев тезара, шествующего через зал с надменным видом. Он застыл на месте и прищурился.
Тезар оказался лишь слегка повернутым к Палатону, и Палатону пришлось всмотреться, прежде чем он узнал ауру Недара. Задумавшись о цели прибытия Недара в Чаролон, он задался вопросом, не была ли эта цель такой же, как его собственная. Неужели Паншинеа вызвал и Недара? И если да, то зачем?
Охранник коснулся его рукава.
— Тезар! — терпеливо повторил он.
— Идем, — отсутствующим тоном отозвался Палатон и последовал за ним, размышляя об увиденном. Какая необходимость заставила Паншинеа отрывать от работы лучших пилотов?
Паншинеа стоял в своем официальном кабинете. При виде Палатона он широко улыбнулся.
— Итак, брат, министр Гатон убедил меня, что твоя инстинктивная сдержанность свидетельствует о неизменной корректности, и что ты совершенно не подходишь для той задачи, которую я предлагал вчера вечером. Однако я надеюсь, что ты проведешь у меня несколько сезонов — мне нужен личный пилот и честный чоя.
Палатон решил при случае поблагодарить столь неодобрительно отозвавшегося о нем министра. Он сдержанно улыбнулся.
— Как пилот я не всегда бываю свободен.
— Я — император, — решительно напомнил ему Паншинеа. — Сделать такое назначение — в моей власти, — в его глазах появился твердый блеск, и император повернулся. — Позволь представить тебе Прелата Звездного дома, маги Риндалана.
