Екатерину II особенно беспокоил вопрос, не имел ли автор «сообщников к произведению намерений, в сей книге изображенных». Чтобы сильнее покарать дерзкого писателя, императрица поручила вести следствие С.И. Шешковскому – одному из самых страшных мастеров сыскного дела, известному своей свирепостью. Карьера его началась с успехов, достигнутых им «допросами с пристрастием». Он «питал пристрастие к батогам, плетям и розгам», и во время допросов одно из его излюбленных средств было таким: хватит допрашиваемого палкой под самым подбородком так, что у того зубы трещат, а иногда и выскакивают… Как уж тут не признаться? К концу 1780-х годов С.И. Шешковский был полным хозяином политического сыска в России, и А.С. Пушкин назвал его «домашним палачом Екатерины II».
Узнав о том, что ему предстоит встреча с таким следователем, А.Н. Радищев упал в обморок. Впрочем, можно сказать, что следствием по делу писателя руководила сама Екатерина II, поэтому оно велось необычайно быстро – всего шесть дней (с 6 по 11 июля 1790 года). Для допросов была установлена определенная система: сначала А.Н. Радищев давал показания устно, потом ему вручались «вопросные пункты», сформулированные самой императрицей, на которые узник должен был давать письменные ответы. С.И. Шешковский вызывал арестанта на допросы в самое разное время, а когда сам уходил спать, заставлял А.Н. Радищева под наблюдением дежурного офицера писать бесконечные дополнения к ранее написанному.
Никто из близких не знал, где именно его заточили, так как в то время в крепости было два места, где содержали узников, – Иоанновский и Алексеевский равелины. А.Н. Радищев находился на положении «секретного арестанта»: никто не знал причины его заточения – ни доставивший его подполковник, ни комендант крепости, ни тем более стража. Вся власть над узником принадлежала С.И. Шешковскому, который к допросу А.Н. Радищева приступил сразу же.
Судебное разбирательство велось при закрытых дверях. Крамольное «Путешествие» читали вслух, и в это время даже канцелярские служащие в зал не допускались. Во время следствия узник уклонялся от прямых ответов на главные вопросы императрицы. Например, Екатерина II настойчиво допытывалась, зачем он написал свою книгу – не с целью ли сделать «возмущение»? На это А.Н. Радищев отвечал, что никогда не имел подобного намерения, Францию в пример не брал, а о царях писал только о тех, которые в истории известны своими дурными поступками. Что же касается помещиков, то между ними тоже есть «уроды… которые, отступая от правил честности и благонравия, делают иногда предосудительные деяния… Сим своим писанием думал дурного сорта людей от таких гнусных поступков отвратить».
На многие вопросы А.Н. Радищев вообще давал туманные ответы, но С.И. Шешковский излюбленных мер своих к нему во время допроса не применял. Родственники писателя «ежедневно посылали гостинцы» следователю, благодаря чему узник и не подвергся пытке. Но все время следствия и суда писатель испытывал тяжелейшие переживания – и от допросов С.И. Шешковского, и от одиночного заключения, так как было предписано «никого к нему не допускать». Под влиянием горьких раздумий о неизбежности смертной казни он составил завещание. И действительно, Уголовная палата, Сенат и Государственный совет вынесли А.Н. Радищеву смертный приговор, но императрица заменила его ссылкой в Сибирь на 10 лет. Писателя заковали в кандалы и отправили за 7000 верст от Санкт-Петербурга – в далекий Илимский острог. Только после смерти Екатерины II вступивший на престол император Павел I разрешил ему вернуться из изгнания.
Узники «нумерной» казармы
С самого основания Шлиссельбургской крепости ее заботливо и последовательно старались превратить в тюремную могилу. Но сначала тюремных зданий в ней не было, и для заключения узников стали использовать постройки другого назначения – деревянные дома А.Д. Меншикова и «Государев двор» Петра I, а также солдатскую (или «нумерную») казарму.
Двухэтажная казарма занимала площадь в 170 кв. метров у северной крепостной стены – между Государевой и Светличной башнями. Снаружи к ней примыкала галерея с открытой аркадой (высотой около 6 м), а перед ней протекал широкий канал, который начинался ото рва цитадели и уходил в Неву. Здание «нумерной» казармы состояло из двенадцати жилых помещений и пяти сеней, расположенных в ряд. Узниками казармы в разное время были князья М.В. и В.Л. Долгорукие, Д.М. Голицын, курляндский герцог Э.И. Бирон, несчастный император Иоанн Антонович и многие другие. В 1791 году сюда заточили чеченского шейха Мансура – предводителя восстания середины 1780-х годов на Северном Кавказе. Родился он в семье бедного крестьянина, но уже с юношеских лет завоевал авторитет и уважение горцев своим нравственным поведением и глубокой набожностью. Крестьяне из разных селений приходили послушать его поучения и наставления, в которых он осуждал пьянство, воровство, разбой и другие пороки и призывал правоверных исполнять заповеди Корана.
Влиятельные муллы и богословы Чечни поощряли проповеди Мансура и в 1783 году в знак уважения назвали его шейхом, что значит «старец» или «законник». А потом шейх Мансур оказался во главе стихийных крестьянских волнений, и это было не случайно. Идеи, которые он проповедовал (равенство всех людей перед Богом, право на владение землей и др.), находили отклик в среде задавленных нужной и лишениями крестьян, притесняемых и местными феодалами, и царскими чиновниками.
Русское командование на Кавказе обеспокоилось начавшимися в Чечне волнениями и приказало всем начальникам пограничных округов постоянно быть в боевой готовности. Для борьбы с шейхом Мансуром и его сторонниками направили опытного полководца де Пиери, чтобы он разгромил лагерь восставших – село Алды – и взял в плен их предводителя. К селу подошел двухтысячный отряд и окружил его со всех сторон. Видя неравенство сил, восставшие предложили заключить мир, но де Пиери отклонил их предложение, сжег село и углубился со своим отрядом в лес. Здесь уже его самого окружили повстанцы и в коротком, но жестоком бою уничтожили и сам отряд, и его командира.
После столь значительного успеха к восставшим стали присоединяться жители Дагестана, Кабарды и Черкесии, которые провозгласили шейха Мансура имамом Чечни и Дагестана, то есть светским и духовным правителем. Летом и осенью 1785 года отряды Мансура пытались захватить важную стратегическую крепость Кизляр, но безуспешно. Неудачным был и следующий год, что вызвало усталость горцев, которые требовали конкретных действий. Движение их постепенно пошло на убыль, зато оно стало разгораться среди закубанских народов, и шейх Мансур возглавил их борьбу.
В 1787 году начался новый этап Русско-турецкой войны, и, воспользовавшись этим, восставшие развернули решительные боевые действия против царских войск. После одной неудачной вылазки шейх Мансур ушел со своим отрядом в турецкую крепость Анапу, но в 1791 году русские войска штурмом взяли ее, пленив и шейха Мансура, и начальника крепости Мустафу-пашу, которые хотели взорвать пороховой склад.
Шейха Мансура отправили в Петербург и в середине октября 1791 года заключили в Шлиссельбургскую крепость, где его допрашивал С.И. Шешковский – начальник Тайной канцелярии. Посадили его в «нумер 11» нижнего этажа казармы – «под крепкий караул», определив на его содержание по 25 копеек в день. Находясь в заключении, вольнолюбивый шейх «оказал новую предерзость»: зарезал ножом караульного солдата, за что его заковали в «железа». Указом Екатерины II он был приговорен к «безысходному пребыванию» в Шлиссельбургской крепости «за возмущение горских народов, ложные внушения им к клятвопреступлению и нарушению присяги». Коменданту Шлиссельбурга по секретному повелению императрицы приказано было снять с шейха Мансура цепи, но «иметь за ним строго наблюдение, дабы от него побегу или какого зла учинено не было».
Не выдержав одиночного заключения, он через два с половиной года скончался и был похоронен на левом берегу Невы – на Преображенской горе…
В конце XVIII века в крепости еще находился сильный военный гарнизон, насчитывавший 220 солдат и офицеров при 78 пушках. В 1810 году все орудия из крепости были вывезены в Санкт-Петербург, она утратила свое оборонительное значение и превратилась в государственную тюрьму, куда попадали самые
