находившемся на Юго-Западном фронте. Он располагал к себе простотой обращения. Его моторист Сероглазов, бойкий юноша, по характеру под стать своему летчику, был весельчак и балагур. Он носил тюбетейку, так лихо сдвинутую на затылок, что нас всех удивляло, как она держится в таком положении.
Как-то на повестку дня очередного собрания организации сочувствующих РКП(б) и членов партии комиссар поставил вопрос о борьбе с выпивками, которые иногда случались в отряде. Комиссар был очень краток. Он сказал о тяжелом времени, которое переживает молодая Советская республика, и о необходимости повышения дисциплины и организованности, о недопустимости пьянства в Красной Армии, да еще в таких частях, как авиационные, где требуется особенно точная работа.
Выступивший вслед за Левашевым помощник моториста Федоров предложил выдавать за ужином строго ограниченное количество спирта и категорически запретить пить кому бы то ни было в остальное время. Это предложение поддержали многие.
Более решительным было выступление Мошкова, который потребовал полного запрещения выпивок вообще. Это предложение Мошкова, большого любителя спиртного, многих удивило и было встречено с недоверием. Но Мошков горячо отстаивал свое предложение.
Прямо противоположную точку зрения занял летчик Лапса. Он отстаивал ту мысль, что пить надо с умом: «Пей, но дело разумей». Незачем запрещать выпивать, а надо строго наказывать тех, кто ведет себя не так, как следует: напьется и безобразничает. По мнению Лапсы, человека не за что наказывать, если он выпьет немного «для здоровья» и ведет себя прилично.
В конце концов после долгих споров собрание приняло резолюцию решительно бороться с пьянством. Виновных привлекать к ответственности, вплоть до ареста и предания революционному суду.
Выдачу спирта на технические нужды решили поручить Мошкову. Ему запрещалось давать кому-либо спирт для выпивки.
Тяжелое это было для Мошкова задание.
Собрание отметило в решении, что в отдельных случаях после напряженных работ по распоряжению командира и комиссара отряда могут выдаваться перед ужином небольшие порции спирта для поддержания сил работавших.
Решение собрания стали строго проводить в жизнь.
Глава 2
Военная обстановка на юге Советской России в конце 1918 года была крайне сложной. В сентябре началось наступление на Царицын донских белоказаков. Одновременно перешла в наступление на Северном Кавказе белая армия генерала Деникина. По мере того как Деникин охватывал районы Северного Кавказа, развертывалось формирование контрреволюционных сил на Кубани и Тереке. В Закавказье власть захватили буржуазные националисты, меньшевики и эсеры.
В ноябре 1918 года был образован Революционный военный Совет Каспийско-Кавказского фронта, в подчинение которого вошли 11-я и 12-я армии, находившиеся на Северном Кавказе, и все части Красной Армии и флота Астраханского края. Реввоенсовет находился в Астрахани. В то же время в Астрахани сформировалось Полевое управление авиации и воздухоплавания Каспийско-Кавказского фронта. В ноябре в Астрахань по железной дороге с Царицынского фронта прибыл 1-й Кубанский авиационный отряд. Наш Астраханский отряд расформировали и направили на доукомплектование прибывшего 1-го Кубанского отряда. Командиром 1-го Кубанского авиационного отряда был летчик Кучинский, а комиссаром — Василий Карпович Шкуро. Кучинский — бывший солдат старой армии; Шкуро — авиационный моторист. Столяров, Набоков и Левашев были откомандированы и не вошли в состав нового отряда.
Я был оставлен на прежней должности аэронавигатора и готовился выполнять обязанности летчика- наблюдателя.
В конце ноября 1918 года поступил приказе перебазировании отряда на Северный Кавказ, в город Святой Крест.
Этот приказ вызвал большой подъем. Все были рады тому, что начнется, наконец, настоящая боевая жизнь. Подготовка к перебазированию велась с рассвета и до глубокой ночи. Большие трудности представлял перелет на изношенных самолетах, которыми располагал отряд, через почти безлюдную степь, лишенную каких-либо характерных ориентиров. От Астрахани до города Святой Крест по прямой было около трехсот пятидесяти километров. Сейчас такое расстояние для самолета кажется ничтожным. Но в те времена такой перелет был делом весьма нелегким.
Обстановка на Северном Кавказе в это время была изменчивой и тревожной. Сведения в Астрахань поступали оттуда с большим опозданием. Можно было опасаться, что ко времени перелета самолетов, а особенно переезда наземного эшелона, обстановка на Северном Кавказе может значительно измениться, и неизвестно, как еще удастся собраться отряду на новом месте.
Мы считали, что наш 1-й Кубанский отряд достаточно боеспособен: у нас имелось четыре исправных самолета с четырьмя опытными летчиками, штат отряда был укомплектован, кроме того, мы располагали большим запасом технического имущества.
В Святой Крест выслали на грузовой автомашине небольшую команду во главе с помощником моториста Федоровым. Задача этой команды заключалась в том, чтобы найти у города Святой Крест подходящее поле под отрядный аэродром и встретить прилетающие самолеты. Чтобы определить направление ветра, они должны были разжечь в центре поля большой костер.
Первыми должны были вылететь из Астрахани командир отряда Кучинский и летчик Демченко, за ними Лапса и Фокин. «Ньюпоры» не могли пролететь весь маршрут и нуждались в дозаправке горючим где-нибудь на промежуточной посадочной площадке. С этой целью командир отряда выслал специальную команду с одной конной повозкой с горючим и запасными частями в село Яндыковское, находящееся в 115 километрах от Астрахани. Начальником этой команды назначили моториста Кузьмина. Он должен был отыскать и подготовить с помощью местных жителей посадочную площадку.
Комиссар отряда Шкуро с небольшой группой, в которую входил и я, готовился отправиться из Астрахани на грузовой автомашине.
На эту автомашину имелось в виду погрузить и часть технического имущества.
Механик отряда Ванин и мотористы, работавшие на «Ньюпорах», должны были отправиться в Святой Крест после вылета самолетов. Последней намечалась отправка из Астрахани конного транспорта с имуществом отряда, а также всего оставшегося личного состава. Возглавить этот эшелон поручалось летчику-наблюдателю Витьевскому.
5 декабря от передовой команды получили донесение, что она прибыла в город Святой Крест, нашла и подготовила посадочную площадку и ожидает прилета самолетов.
На другой день ранним утром почти весь личный состав отряда был на аэродроме. Командир отряда Кучинский должен был лететь с мотористом Карновским на «Вуазене», а Демченко с мотористом Сероглазовым — на «Фармане».
Все мы несколько тревожились за благополучный исход предстоящего перелета. На самолетах не было компасов. В ясную погоду можно было грубо определить страны света по солнцу и таким образом как- то ориентироваться. Но что делать, когда солнце закрыто облаками? Ведь лететь приходилось над однообразной равниной, не имеющей заметных ориентиров. И при всем этом следовало иметь в виду, что запас бензина был крайне ограничен. Вынужденная посадка в безлюдной степи могла кончиться плохо.
Моторист Карновский, стоя в гондоле спиной к Кучинскому, начал запускать рукояткой мотор. С первой же попытки мотор заработал с ровным тихим гулом. Все в порядке. Через несколько минут Кучинский был уже в воздухе. Летчик Демченко с мотористом Сероглазовым вылетели только через час: на их самолете отказал карбюратор.
