за то, чтобы разделить с нею блаженство сладких сновидений.
Они продолжали беседовать, пока ноздрей их не коснулся запах жареного мяса – «аромат более приятный, чем самые изысканные духи», как высказался Галаор. Старуха внесла огромные дымящиеся блюда.
Галаор смотрел на перепелок, а дон Мамурра на старуху. Внезапно дон Мамурра вскочил на ноги. На лице его отразилось изумление, которое тут же сменилось радостной улыбкой.
МАМУРРА: Галаор, как ты сюда добрался?
ГАЛАОР: Дон Мамурра, вы опять?
МАМУРРА: Подожди, Галаор! Как ты нашел это место, затерянное среди лесов?
ГАЛАОР: Меня и на этот раз привели к вам, дон Мамурра. Мне показала дорогу эта женщина.
Дон Мамурра смотрел на старуху с тем же восторгом, с каким истинно верующий смотрит на икону.
МАМУРРА: Кто ты, девушка, такая юная и такая прекрасная? Эти волосы, облаком окутывающие твои плечи и руки, эти брови, прямые, точно стрелы, эти губы, два лепестка, изогнутые, как молодой месяц, это тело, которое сражает наповал даже не шелохнувшись, эти руки, нежные, словно два лебединых крыла, – чьи вы?
Мягкая и нежная, с глазами косули, юная, словно дождь, падающий на пруд, только что пришедшая в этот мир, – я встретил тебя много лет тому назад, потому что любил когда-то девушку, такую же, как ты. Ты еще плакала младенцем на нежных родительских руках, когда я сгорал в огне страсти, погружаясь в таинственное мерцание зрачков, таких же, как твои.
Смотри, здесь до сих пор хранится ее мягкая туфелька
АННА: Это я, мой господин, твоя Анна. Перестань прижимать меня к себе, перестань воскрешать прикосновениями! Дай прижать тебя к своей груди, дай насмотреться на твою голову, которая снилась мне каждую ночь. О, говори, говори! Дай мне наслушаться твоим несравненным голосом…
МАМУРРА: Но, Анна, как ты можешь любить меня? Я больше не тот солдат, который когда-то склонил тебя прилечь на эти шкуры. У меня больше нет меча, и мое собственное тело давит на мои плечи сильнее, чем давили когда-то доспехи, я почти ослеп… А ты такая же, какой была когда-то: ты вернулась в те прекрасные давние дни, ты неподвластна времени, как неподвластен ему серебряный медальон.
АННА Я была уже только жалкой тенью, любимый, это ты меня воскресил. Не прогоняй меня: я умру, как рыба, выброшенная на раскаленную солнцем скалу…
МАМУРРА: Нет смерти для любви. Дозволь мне остаться на зеленом берегу твоей прохладной реки, позволь старику, который столько лет любил тебя, уронить трясущуюся голову тебе на колени.
АННА Я больше не буду меняться: я уже могу видеть свое отражение в зеркале. Долгий поиск самой себя закончился.
И тогда Галаор увидел, как воин упал на колени, как припал огромной головой к ногам старухи, как целовал ее руки – морщинистые, с узловатыми пальцами и набухшими синими венами.
МАМУРРА: Ты навеки вернулась в юность, ты – девочка рядом с согбенным стариком… Что ж, веселая белка тоже любит сухие деревья, а закат и рассвет окрашены в одни и те же тона: красноватое небо может предвещать и утренний свет, и ночную тьму.
Галаор, дожевывая крылышко перепелки и улыбаясь, вышел навстречу яркому солнечному свету.
Свинья в украшениях и в парике
Голос дона Мамурры остановил его.
МАМУРРА: Галаор! Постой, Галаор, не уходи! Перепелки еще теплые!
Галаор вернулся в охотничий домик, над которым кричали ловчие соколы.
МАМУРРА: Ты уже приручил Верблеопардатиса, Галаор?
ГАЛАОР: Этот сумасшедший зверь не поддается приручению. Мне пришлось силой тащить его до ближайшего селения, а он всю дорогу пытался меня лягнуть. Я провозился с ним всю ночь, и кончилось тем, что я его запер. Такие животные ни на что не годятся, – наверное, поэтому их так мало.
Обед прошел весело. Хранящая тайну дрожала от волнения и не сводила глаз с Меняющего Обличья, который, встряхивая огромной головой, с восторгом вспоминал о необыкновенных событиях, свидетелем и участником которых ему довелось стать, и с неменьшим восторгом рассказывал о необыкновенной подоплеке событий, казалось бы, самых обыкновенных. Время от времени дон Мамурра проводил ладонью по седым шелковистым волосам Хранящей Тайну или по ее морщинистой щеке.
Когда они закончили обедать, дон Мамурра обратился к Галаору:
МАМУРРА: Мы с Анной в неоплатном долгу перед тобой, Галаор.
ГАЛАОР: Что вы такое говорите, дон Мамурра! Искусственный мир Диомедеса с самого начала был мне противен. К его изобилию и совершенству я испытывал такое омерзение, как омерзительна свинья в украшениях и в женском парике. Так что ни о каких долгах нечего и говорить. К тому же я заполучил Верблеопардатиса. Да и что может быть приятнее, чем зрелище хаоса и беспорядка на полях, некогда возделанных Созидателем Диомедесом, который ошибался лишь в одном: не признавал красоту и совершенство того, чего не мог понять! Результатом его ошибки и явились великолепные и в то же время отвратительные многоцветные сады.
МАМУРРА: Что бы ты ни думал, но ты вызволил меня из плена растений, животных и меланхолии, ты вернул меня Анне… Я благодарен тебе, я полюбил тебя, как сына. Я прошу тебя взять Ксанфа, лучшего в мире коня.
Галаор с благодарностью принял дар. Дон Мамурра вышел, чтобы попрощаться со своим верным другом-конем, а старая женщина обратилась к принцу Гаулы.
АННА: Возьми, сынок, этот хрустальный кинжал. Его тоже называют «Хранящий Тайну». Воспользоваться им можно только раз, но удар его смертелен. Когда-нибудь он пригодится тебе, сынок. Но помни: только один удар.
Анна протянула Галаору маленький кинжал, рукоятка и ножны которого искусно украшали драгоценные камни.
Галаор вскочил на Ксанфа, попрощался со стариками, которые, нежно обнявшись, смотрели на него, и поехал прочь от наивного дона Мамурры, красноречивого воина, и от Хранящей Тайну, смотревшей на дона Мамурру большими влюбленными глазами. Теперь, наконец-то, эти глаза смотрели спокойно и серьезно.
Большой меч
Вне себя от радости бежал принц Неморосо навстречу Верблеопардатису. Измученный путешествием Галаор едва держался в седле.
НЕМОРОСО: Герой! Геркулес! Да нет, куда до тебя Геркулесу! Раздобыл для меня Верблеопардатиса! О-О! Как прекрасна эта живая башня, Галаор, полубог охоты!
Из шатров выползали экспонаты коллекции Неморосо: из одного окошка высунулась голова карлика; гладкая, как кот мясника, толстуха, грозилась перевернуть телегу одним махом; какой-то великан, согнувшись и упершись руками в колени, сверху вниз смотрел на происходящее; из деревянной клетки скалили вонючие пасти три гиены; толпа бородатых детей и женщин, передвигавшихся на четвереньках, окружила Галаора – все хотели посмотреть на Верблеопардатиса и на юного героя.
ГАЛАОР: Подожди, Неморосо! Осторожнее – его маленькие рожки и копытца не так уж безобидны. Выслушай сначала несколько советов!
Принц Гаулы медленно спешился. Странные существа из свиты Неморосо окружили его плотным кольцом. Лишь монстр с огромными глазами и длинным хоботом остался стоять в стороне – эта глыба заслонила бы собой все.
НЕМОРОСО: О том, как обращаться с этим чудом?
Скажи, на нем верхом скакать можно?
ГАЛАОР: Нет, о материях более послушных.
