и 96-й инженерный батальон.
Командующему 9-й армией был направлен приказ немедленно вывести с фронта находившиеся в его подчинении мотострелковые и артиллерийские части 2-го мехкорпуса, направив их в распоряжение генерала Новосельского. И хотя это распоряжение вызвало недовольство генерала Черевиченко, лишавшегося подвижного резерва, этот приказ фронта ему пришлось выполнить.
Вечером части 15-й моторизованной дивизии (без оставшегося пока на фронте 321-го мсп), 47-й мотострелковый и 16-й гаубичный полки переправились через Днестр и начали движение через Балту, Гайворон в район Буденновка, Антоновка, куда должны были прибыть к утру 22 июля 1941 года.
А соединения 9-й армии, без особого воздействия со стороны противника, продолжали отход на восточный берег Днестра. Главные силы 48-го стрелкового корпуса, Переправившись через Днестр, к утру 20 июля начали занимать позиции Рыбницкого укрепленного района.
2-й кавалерийский корпус, прикрывшись 321-м мотострелковым полком (15-я мд) на рубеже Устя, Охранча, Оницканы, к утру 19 июля переправился на восточный берег Днестра и следовал в район сосредоточения. Части 5-й кавалерийской дивизии, имевшие 45 танков БТ, 11 бронемашин, 13 тракторов, 131 грузовую автомашину, заняли для обороны участок Гояны, Григориополь.
95-я стрелковая дивизия двумя полками к утру 19 июля отошла на рубеж Телиця, Гырбовец, Гиска, один ее полк переправился через Днестр, сосредоточившись в районе Ташлык. В ночь на 20 июля и основные силы соединения переправились через реку и заняли оборону на 70-километровом рубеже от Григориополя до Тирасполя. Здесь впервые после начала боев дивизия пополнилась маршевым батальоном в составе 1000 человек.
А вот управление 35-го стрелкового корпуса по указанию Генерального штаба было выведено из состава Южного фронта и приступило к погрузке в железнодорожные эшелоны на ст. Тирасполь.
Отходили к Днестру, ведя арьергардные бои на небольших молдавских реках с преследующими их частями 4-й румынской армии, и дивизии Приморской группы войск, которые к 11 часам 19 июля вышли на следующие рубежи: 150-я — Селемет, Топал; 51-я — Комрат, Конгаз; 25-я — Кайраклия, Булгарийка.
Авиация фронта в течение 19 июля наносила удар по мотомехчастям и живой силе противника в районе Красное; штурмовыми действиями уничтожала колонны в районе Сарата-Галбена, Гура Галбанена; одиночными самолетами вела разведку в районе Орхей, Гынчешты, Варварешты, Бельцы, Бердичев, Винница, Казатин; вылетала для прикрытия Первомайска. Сложные погодные условия ограничивали боевые действия ВВС, которые выполнили только 35 самолето-вылетов, потеряв два самолета.
20 июля в штабе группы армий «Юг» побывал начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Гальдер, который провел оперативное совещание с руководящим составом, на котором было определено, что «силы группы армий разделены на две части, действующие по расходящимся направлениям: группа Клейста (1-я танковая группа. —
Да, участившиеся контрудары войск 26-й армии (командующий — генерал-лейтенант Ф. Я. Костенко) Юго-Западного фронта на некоторое время сковали дальнейшее продвижение моторизованных корпусов 1 -й танковой группы на юго-восток. Но эти удары не были неожиданностью для командования группы армий «Юг». Из-за нарушений правил секретности переговоров штабами войск 26-й армии противник знал о силах и направлениях планируемых ударов и мог своевременно подготовиться к их отражению. Впоследствии Маршал Советского Союза И. Х. Баграмян указывал на причины неудач операций, проводимых войсками генерала Костенко: «…отсутствие единой мощной группировки войск и ее неодновременное вступление в бой, разброс соединений 26-й армии на 100-км участке фронта, слабая мобильность резервов, низкие транспортные возможности фронта и неумение руководящего состава обеспечить должную скрытность готовящегося удара»[310].
Несмотря на то что в эти дни противником войск 26-й армии было только около пяти немецких пехотных полков (происходила замена ими танковых частей), добиться решающего успеха и восстановить фронт обороны так и не удалось.
К тому же соединения этой армии наносили удар в разных направлениях, что значительно снижало силу самого удара. Да и связь, а значит, и управление соединениями и частями оставляло желать лучшего. Представитель Генерального штаба в войсках Юго-Западного фронта полковник Н. Д. Салтыков отмечал: «…командный состав и штабы не владеют в должной мере умениями и навыками работы в области организации и проведения наступления, поддержания взаимодействия войск, всестороннего обеспечения успеха. Недостатки подготовки командного состава и органов управления оборачивались потерями, отрицательно влияли на моральное состояние и общую боеспособность войск»[311].
Да и командование группы армий «Юг» не упускало из своих рук инициативу ведения боевых действий, широко используя маневр переброски имевшихся в его распоряжении сил по всей линии фронта, вводя их в действие на перспективных, с их точки зрения, направлениях. Большое внимание уделялось вопросам взаимодействия наземных войск и авиации, четкой организации всех видов разведки. Использование германским командованием небольших подвижных отрядов (несколько танков, бронемашин, мотоциклистов), избегавших открытого боя и продвигавшихся в тылу наших войск, сеяло панику среди местного населения и неустойчивых бойцов и командиров, заставляя их начинать поспешный и ничем не оправданный отход со своих позиций.
Здесь стоит упомянуть и действия передовых танковых отрядов, которые буксировали за собой противотанковые орудия и их боевые расчеты. Широкое распространение получил так называемый «еж» (название взято из дневника пленного немецкого офицера), представлявший собой мобильную боевую единицу, включавшую танк, противотанковое орудие, зенитно-пулеметную установку и отряд автоматчиков на мотоциклах. Использование подобных подвижных и мобильных групп обеспечивало атакующим немцам непрерывную поддержку артиллерийским и зенитным огнем.
И применяемая тактика неизменно приносила немцам успех при ведении боевых действий.
Положение отходивших войск 6-й и 12-й армий Юго-Западного фронта с каждым днем становилось все более угрожающим. Прошедшие ливневые дожди сделали труднопроходимыми дороги, по которым двигались части и тылы этих армий. 16-я танковая дивизия противника, обойдя правый фланг армии генерала Музыченко, заняла переправы на реке Рось от Старо-Животова до Нового Фастова. Части противника сосредоточились в районах Тетиева, Старо-Животова, Оратова, Марвина, преградив кратчайшие пути отхода наших войск на восток.
А в это время соединения 18-й армии, отходя на новые оборонительные рубежи, вели бои на своих правом и левом флангах с частями 17-й и 11-й полевых армий, 8-м венгерским подвижным корпусом. Непрерывно преследуемая противником, отходила на новый рубеж 96-я горнострелковая дивизия, которая к 12 часам 20 июля главными силами вышла на рубеж Мурафа, Шаргород, по пути нанеся значительные потери полку 101-й легкопехотной дивизии вермахта в районе Дзялова, захватив штабную документацию. Тяжелый бой прошел и в районе Ефимовки, где по докладу штаба 96-й дивизии ее воины уничтожили в ночном бою около 700 немцев, 15 броневиков, 40 грузовых машин, захватив в качестве трофея одну легковую машину и два мотоцикла[312].
Но и потери дивизии составили 120 человек убитыми и ранеными. В ночь ее части продолжали отход и к утру 21 июля вышли на рубеж Рахны-Лесовые, Кичмань, (иск.) рт. Юрковка.
Здесь командование соединения получило задачу совместно с частями 164-й стрелковой дивизии утром 21 июля нанести удар в направлении Следы, Черновцы, Юлиамполь и уничтожить прорывающегося на Томашполь противника.
На рубеже Печара, Рогозна, Красное, Ярошенко, нередко переходя в контратаки, сдерживал
