Алексеевич.
Баринов по-новому посмотрел на священника. С первого взгляда он дал ему не более сорока пяти лет, разве густая, аккуратно подстриженная борода добавляла возраст. Но сейчас, несмотря на скупой свет пасмурного дня, Сергей отчетливо увидел, что бывшему подполковнику уже хорошо за пятьдесят. А тот, не обращая внимания на реакцию слушателей, продолжал:
– За жизнь не раз пришлось мне людской кровушкой землю окропить. Афганскую войну, с самого начала, с семьдесят девятого, от звонка до звонка прошел и другого бытия, кроме ратного дела, для себя не представлял. Вырвешься, бывало, в Союз в отпуск, посмотришь на бардак там царящий, и обратно в горы тянет, прям спасу нет. Там-то сразу понятно кто друг, а кто враг. Кто в бою прикроет, а к кому спиной ни в коем случае нельзя поворачиваться. И жену там же встретил, Людмилу мою.
Настоятель глубоко вздохнул, сглатывая ком в горле.
– Да видать за все мои грехи она сполна и заплатила…. В ноябре восемьдесят шестого обстреляли духи госпиталь из миномета. И мины-то всего две на территорию залетели, а ее дурным осколком в живот…
Баринов медленно повернул голову к Ольге и в ее глазах, наполненными близкими слезами, прочитал то же, о чем подумал сам. Настоятель, которому самой судьбой назначено исповедовать других, сейчас, по сути, исповедовался перед ними, малознакомыми прохожими, волею слепого случая, занесенными к нему в дом.
Сергей остро почувствовал гнетущую, неподъемную тоску, переполнявшую сидящего напротив человека в потертой рясе. И еще он, леденея, понял, – нет, не просто так отец Илья выворачивает душу наизнанку перед первыми встречными. Теперь их судьбы в один тугой узел связаны самой старухой с косой.
Батюшка заметил безмолвный разговор гостей, и горько усмехнувшись, разлил остатки водки по стаканам.
– Помянем душу безгрешную, – и, первым махнув свою порцию, продолжил:
– Она еще полгода боролась. Семь операций перенесла, последние две в Бурденко, в Москве… «Красную Звезду» её, посмертную, мне потом в районном военкомате вручили… Но, самое страшное было в том, что она на втором месяце беременности была. Я об этом только после похорон узнал. Хорошо, хоть сразу не сказали, а то бы точно умом тронулся, и так на самой грани помрачения рассудка балансировал... По кустам, да за солдатскими спинами я и раньше никогда не прятался, а в то время окончательно страх потерял. Вот в Кандагаре, в восемьдесят седьмом, аккурат под новый год, снайпер меня и подкараулил. От верной смерти тогда бронежилет спас. Пластина хотя и не выдержала, но инерцию пули погасила, да в сторону отклонила. Та, вместо сердца, легкое продырявила. Вот меня в Ленинград, в Военно-медицинскую академию прямиком и отправили. Я-то, как Людмилу схоронил, так до самого ранения пил страшно. Командир с пониманием относился, глаза закрывал, и прикрывал, как мог. А в госпитале словно обрезало. И вроде глаза на водку не смотрят, но и жить не хочется, чуть руки на себя не наложил. – Настоятель перекрестился на икону. – Как раз в ту самую черную пору священник к нам и зачистил, вроде как психологу помогать, с посттравматическим синдромом у раненых справляться. Я на него поначалу и внимания никакого не обратил. Все мои синдромы давным-давно перегорели, а ранение, так – невезение досадное. Только начал он меня разговорами донимать, и ведь мало-помалу сумел интерес к себе пробудить. Доказал, что совсем другая жизнь есть, без войны, без крови и смерти. И светлого в ней гораздо больше, чем черного… А перед самой выпиской пригласили меня на ту беседу, которая всю судьбу и перевернула. Где и с кем я общался, вам знать ни к чему, расскажу только суть, которая меня тогда чуть повторно с ума не свела. Когда впервые услышал – грешным делом подумал, что разыгрывают. Однако истина заключается в том, что вампиры-кровососы не выдумка, а действительно существуют в реальности.
Настоятель прервался и, поднявшись из-за стола, принес из сеней кипящий самовар, водрузив его посередине стола. Потом вынул из буфета чашки с блюдцами. Сергей же с Ольгой неподвижно застыли в ожидании продолжения.
– Наливайте, не стесняйтесь, пока горячий. Небось, ни разу такого и не пробовали…. Так вот, эти твари появились задолго до рождества Христова…. Настолько давно, что достоверно никто не знает, когда. На Руси их издревле называли упырями и еще славяне-язычники упоминали в сказках и легендах. Нынешнее название пошло от небезызвестного Стокера. Своего «Дракулу» он написал с благословения и по заданию Папы Римского, так сказать, для отвлечения общественности. Всегда проще спрятать истинную сущность явления, растрезвонив о ней по всему миру и превратив в небылицу…. Да, да, не дивитесь моей осведомленности. В борьбе с этой напастью все без исключения конфессии издревле отодвигают в сторону любые, даже самые непримиримые разногласия, и регулярно обмениваются любой, более или менее значимой информацией. Первые же документальные свидетельства о столкновении с дьявольскими порождениями относятся к временам римских легионеров. Неизвестный летописец оставил описание ночного боя с вампиром, имевшим человеческий облик, и его кошмарные последствия. Обладавшая чудовищной силой тварь в клочья разорвала тринадцать солдат, прежде чем её сумели разрубить на куски, продолжавшие извиваться и корчиться. Все, кого она успела покусать, умерли в мучениях, чтобы с наступлением тьмы воскреснуть в образе чудовищ. В результате более сотни людей сожгли заживо, только таким страшным способом не допустив дальнейшего распространения заразы. Однако по настоящему профессиональную борьбу с вампирами начали лишь специальные секретные подразделения пресловутой средневековой инквизиции. При этом, совсем не афишируя эту сторону своей деятельности, в отличие, скажем, от охоты на мифических ведьм. Пока закованные в железо рыцари развлекались войной с неверными, святые отцы спасали мир от реальной погибели, истребляя исчадья ада. Пожертвовав бесчисленным множеством ни в чем неповинных жизней, они все же сумели заложить основы стратегии выявления и уничтожения нечисти. Этим опытом мы пользуемся и поныне.
– Впечатляет, конечно, – неучтиво перебил священника Баринов, пытаясь напускной бравадой замаскировать смятение, – а мы-то при чём?
Батюшка, неодобрительно фыркнув в ответ, шумно отхлебнул чай из блюдца:
– Терпение, сын мой. Это пока только присказка, а к главному я только подхожу. Не думал, конечно, что таким образом произойдет то, к чему столько готовился, но пути Господни неисповедимы. Знать, придется нам втроём племя человеческое спасать.
– Как, втроем? – Испуганно охнула Ольга.
– Вот так, втроём, – жестко отрезал священник. – Если соблаговолите дослушать, поймете почему. Продолжать?
Молодые люди, оглушенные происходящим, растерянно молчали.
– Как говорят в народе – молчание знак согласия, – вздохнул отец Илья. – Итак, на чем остановились- то?.. Ага, вспомнил…. Вы полагаете, я случайно торчу в медвежьем углу, где прихожан меньше, чем могил на кладбище? И при всем при этом здесь церковь восстановили, а настоятеля епархия за свой счет содержит. Да и настоятель не простой, а зачем-то с богатым боевым опытом. Странно, не правда ли?
– Что-то вы, отец, загадками заговорили. Я как-то сейчас совсем не расположен ребусы разгадывать, – огрызнулся Сергей.
– Ладно, ладно, – примирительно пробасил батюшка. – Это я так, к слову…. Рукоположили меня не столько потому, что истинно уверовал, а как раз из-за опыта этого специфического, и полного отсутствия живых родственников. Таким как я, легче тайны хранить – меньше соблазна разболтать. Да и в случае чего, слезы лить некому будет.
– А с нами-то чего вы вдруг решили поделиться? Потом что, подписку о неразглашении оформите? – Мелкий бес недоверия, по природе свойственный всем оперативникам никак не давал Баринову покоя.
Ольга бросила на своего спутника осуждающий взгляд, а настоятель только усмехнулся.
– У меня в прошлой жизни железное правило было, – перед боевыми подробно предстоящую задачу разъяснять. Особенно таким вот молодым да горячим. Сейчас как раз такой случай… Вы, в конце концов, дослушаете, или нет?
– Все, все. Весь внимание, – поднял ладони Сергей – Закурить можно?
Хозяин дома поморщился, но все же достал из-за занавески мятую алюминиевую армейскую миску и поставил перед Бариновым.
– Ныне сделаю исключение. Дыми молча, пока не закончу. Все вопросы после.
Пока священник устраивался за столом, Сергей быстренько, пока он не передумал, бросил в рот сигарету и прикурил, выпуская дым в сторону двери.
