Отец Илья повозился на стуле, упер локти в столешницу и, положив подбородок на сплетенные пальцы, размеренно заговорил:
– Зимой с сорок второго на сорок третий год объявился в этих местах неуловимый партизанский отряд. Здорово он немцам кровь портил, – и в прямом и в переносном смысле. Дело было даже не в том, что налеты совершались исключительно ночью. Это как раз характерно для партизанской тактики. Командир гитлеровского пехотного батальона, несшего службу на этом участке, не мог понять другого – почему потери несет только его подразделение, и куда исчезают после каждого столкновения погибшие солдаты? В результате майор вынужден был обратиться за помощью. Для проведения операции по поиску и уничтожению партизан в его распоряжение прибыла специально подготовленная мобильная группа СС. Первым делом каратели, при поддержке пехотинцев вошли в эту деревню, но, как ни старались, не сумели найти ни одного местного жителя. В нешуточные морозы дома стояли брошенными, а людей, словно корова языком слизнула. Пока немцы ломали голову, как действовать дальше из леса к ним вышел молодой православный священник. Судьба благоволила ему – обер-лейтенант, командир группы, оказался крепким профессионалом с железными нервами, к тому же свободно владеющим русским языком. Священник и офицер оккупационной армии больше двух часов общались без свидетелей, после чего немцы не только дотла спалили деревню, но и вскоре, с помощью русского батюшки, уничтожили партизанский отряд. Не вступая в открытый бой, они окружили базу и перепахали её из минометов, а затем команда огнемётчиков сожгла лес вместе с посеченными осколками трупами... Это был единственный за всю Отечественную войну случай, когда представитель русской православной церкви пошел на контакт с завоевателями… Я принял приход за месяц до его смерти, и знаю о тех событиях из первых уст.
– Зачем же он так поступил? – Онемевшими губами прошептала Ольга.
– А ты понял, почему? – Не отвечая ей, обратился настоятель к Баринову.
Тот, раздавив окурок в тарелке, коротко бросил:
– Вампиры?
– Именно. Целый отряд вампиров. Отец Евлампий поступил тогда мужественно, приняв единственно верное решение, и Бог услышал его молитвы. Помог руками супостата уничтожить нечисть.
– И с тех пор здесь организован наблюдательный пост? – Сергей уже не ерничал, вдруг раз и навсегда поверив в реальность рассказа священника. – Но какой смысл сейчас-то здесь сидеть? Столько лет уже прошло.
– Про заставу верно догадался, сразу видно служивого человека. А зачем я здесь караулю, попробую объяснить. – Священник в задумчивости покрутил в руках опустевшую чашку и с тихим звяком поставил её на блюдце. – Вот до сих пор не могу понять, как же он тогда сумел убедить обер-лейтенанта?.. Ну да ладно, сие на уже узнать не дано… Так вот, последнее, что сделали немцы, – с помощью динамита вырыли огромную яму для останков, однако категорически отказались к ним притрагиваться. Отец Евлампий в одиночку всю ночь таскал горелых мертвецов, но так и не нашел главного. Дело в том, что на самом деле истинных вампиров, так называемых прародителей, единицы, иначе человечество уже давным-давно представляло бы из себя племя кровососов. За всю многовековую историю битвы с упырями удалось уничтожить едва ли с десяток подобных особей. Остальные вурдалаки, в которых обращаются после укуса обычные люди, вторичны. А самое же главное состоит в том, что абсолютной свободой действий обладают только истинные вампиры. Они-то и управляют прочими, – здесь настоятель запнулся, щелкнул пальцами в затруднении, – ох, и не люблю я это слово, да точнее, пожалуй, не подберешь, – по сути, являющимися самими что ни на есть классическими зомби.
– То есть как? – Поперхнулся последней затяжкой догоревшей до фильтра очередной сигареты Баринов.
– То есть так. После укуса человек как бы умирает примерно часов на двадцать– двадцать пять. У него останавливается сердце, дыхание, и вообще все физиологические процессы. От обычного мертвеца предвампир отличается немногим – отсутствием окоченения, трупных пятен, а также запредельно низкой температурой тела.
Тут Сергей непроизвольно вздрогнул, вспоминая прикосновение к ледяному трупу деда, а священник, между тем, продолжал:
– После пробуждения новоявленные кровососы целиком и полностью зависимы от обратившего, управляются им, как куклы и на первых порах жаждут только одного – крови. Лишь через неделю-другую у них зарождаются зачатки самостоятельного мышления. Если до этого момента успеть уничтожить поводыря, остальные сами по себе передохнут.
Баринов откинулся на спинку, и задумчиво поднял глаза к потолку.
– То есть, насколько я понял, как раз центрового вурдалака отцу… как его… Евлампию отыскать и не удалось? Получается, что он вдруг ни с того ни с сего очнулся от спячки, принялся всех подряд грызть и теперь у нас всего-навсего одна ночь его найти и завалить… Задачка, однако…
– Ты не по годам догадлив, сын мой, – хмыкнул настоятель и тут же озадачено переспросил. – А почему всего одна ночь? Уж в любом случае дня два-три гарантированно имеются.
– Нет, – отрубил Сергей. – Завтра, крайний срок в понедельник, но это в лучшем для нас случае, сюда налетит туча народу. Для начала весь местный райотдел, затем прокуратура, главк. Бойцов краснопогонных, или ОМОН какой-нибудь непременно пригонят для усиления. Лично я бы не взялся им объяснять, с кем предстоит воевать. – Он нервно хихикнул, представив реакцию омоновцев или кураторов из управления уголовного розыска, на рассказ о вампирах. – Глазом не успею моргнуть, как на Пряжке окажусь… Да и кровососам будет где разгуляться, столько свежего мяса подвалит.
Отец Илья озабочено почесал в бороде и вопросительно глянул на Ольгу.
– А ведь прав. Как есть, прав. Как же я этот момент упустил? Вот, что значит привычка к мирной жизни. Совсем нюх потерял, – он решительно поднялся из-за стола. – Раз такое дело, не будем напрасно терять время. Следуйте за мной.
Глава 5. Горькая сладость.
К притаившемуся на заднем дворе погребу вела узенькая тропинка, едва заметная в густых зарослях буйно разросшихся сорняков. Сергей, не удержавшись, все же чертыхнулся вслух, когда тыльную сторону ладони в очередной раз чувствительно ожгло крапивой, но, поймав неодобрительный взгляд обернувшегося настоятеля, прикусил язык. Чуть приотставшая Ольга шла последней.
Святой отец небрежно откинул ногой сухие ветки, прикрывавшие неприметную деревянную дверь, назидательно поднял вверх указательный палец:
– Маскировка. Места, хотя и глухие, но, как говориться, береженого Бог бережет.
Затем батюшка сноровисто извлек из-под полы рясы увесистую связку ключей и привычно отделил нужный, с замысловатой бородкой. Сухо щелкнул врезной замок и дверь, скользя на щедро смазанных солидолом петлях, открылась без единого скрипа. Священник, первым нырнувший в темный проем, засветил стоящую на специальной полочке при входе керосиновую лампу и пробасил из глубины:
– Вы там чего, особого приглашения ждете? Только осторожнее, здесь низко. Головы берегите.
Баринов, пригнувшись, с опаской ступил на круто уходившую вниз лестницу, в дальнем конце которой маячила грузная фигура настоятеля. Сергей, в последнюю секунду вспомнивший о хороших манерах, сообразил подать руку девушке, и они вместе начали непростой спуск.
Узкие, крутые ступени привели в галерею с неожиданно высоким потолком, позволяющим выпрямиться в полный рост. Дальше двигаться им пришлось на ощупь, так как проводник вместе с лампой скрылся за крутым изломом коридора. Бросившийся вдогонку опер, сразу же за поворотом с ходу воткнулся носом в его широкую спину.
– Ага, прибыли, наконец, – отец Илья посторонился и приподнял выше лампу, источавшую в замкнутом помещении невыносимо-удушливый запах керосина.
Баринов, зажав пальцами нос, осмотрелся и не смог удержаться от удивленного восклицания:
– Вот это да!
Подземный бункер, площадью не менее ста квадратных метров, по периметру обшитый потемневшими от времени широкими досками, с массивной колонной по центру, подпирающей перекрестие потолочных балок, был битком набит экзотическим оружием.
