— Ты повзрослел, Нарантака… Этот вопрос может стоить тебе жизни. Но ты, мой сын, имеешь право знать. Узнай и похорони это знание в своем сердце.
Шука выпрямился, указал рукой на длинный и узкий, как дорога, западный склон Ануана, поросший высокими кедрами.
— Видишь просеку, идущую по самому гребню?
— Вижу, отец.
— А теперь посмотри туда, где просека упирается в божественную голову Ануана…
— Я вижу сверкающую золотом Пушпаку, отец.
— Пушпака — значит «Цветущая». Руки великого Вишвакармана построили эту огромную птицу, украсили цветами и драгоценными камнями. Могучий вихрь несет ее легкое и прочное тело по воздуху. Вихрь этот создан Великим Канвой. Полет ее направляет мысль божественного пророка Бхригу. Двенадцать лет назад мы собирались на поляне, где стоит Пушпака, на совет Высшей санги — союза ученых и слагателей гимнов. Нас было девять, десятый — Равана, слагатель гимнов, многомудрый божественный царь Ланки. Среди нас был также сводный брат Раваны Кумбхакарна. Двенадцать лет назад, в месяц первой луны, когда каждый Великий Хранитель должен был принести свою новую мысль на благо Ланки, Хранитель Чар Астрономии Бхригу сказал, что богов нет!.. Он сказал, что все люди равны и должны получать равную долю богатств. Он сказал, что нужно учить детей всех сословий, а не только детей Хранителей Чар. Иначе оскудеет мыслями санга, замрет колесо развития мира. Кумбхакарна сказал, что это богохульство вызовет гнев Маха Матсьи — Великой Рыбы, что поддерживает Землю и не дает ей утонуть в океане. Но Бхригу поддержали Канва и Вишвакарман. Они сказали, что надо раздать народу запасы зерна, скопившиеся в кладовых Хранителей Чар, потому что год выдался неурожайный и многие голодали. В молчании разошлись в тот вечер Великие. Ночью собрал у себя в доме Кумбхакарна согласных с ним и сказал, что надо отсечь больные головы, чтобы жила десятая. Он объявил, что нужна твердая рука для принесения жертвы богам. Этой рукой жрецы Ануана провозгласили Равану, назвали его десятиголовым — Дашагривой, царем и богом Ланки. Дашагрива привел на остров дикое племя «пожирателей сырого мяса» с земли, что лежит на западе за «Великой зеленью», и «быкоголовых» — морских разбойников со Срединного моря[2], прозванных так из-за рогатых шлемов, которые они носят на голове. Они убивали несогласных. Много Хранителей Чар погибло от рук дикарей… Но Бхригу удалось бежать. Вишвакарману тоже. Канву схватили, и что с ним — неизвестно! — Шука вздрогнул и резко обернулся к дверному проему. — Да будет вечен покой богов! Да будет наш царь Дашагрива силен и здоров!
— Там никого нет, отец, — сказал Нарантака.
В воде Тамил открыл глаза. Подводная пещера вырастала перед ним узкой, причудливо изогнутой трубой. Тамил со страхом почувствовал, что начинает задыхаться: еще несколько мгновений — и он потеряет сознание. Ужас подхлестнул тело, оно ринулось к пещере… и застряло. Тамил сознавал, что только ничтожно малая доля времени отделяет его от небытия. Бхригу говорил, что Капила силой воли мог остановить сердце. Капила, Великий Учитель Самообладания!.. Бхригу научил Тамила владеть телом, но Тамил никогда не пробовал остановить сердце.
Вдруг Тамил почувствовал, что время не кончается… Голова работала спокойно и четко, но дышать не хотелось. Он больше Не задыхался. Его тело оттолкнулось от камней и медленно поплыло вверх.
Когда он очнулся, то увидел всегда вызывающую у него удивление белозубую улыбку Бхригу, его черные, в глубоких впадинах глаза и седые волосы. Слава богам, он здесь!
— Отдыхай. Тебе надо долго отдыхать. — Бхригу пошевелил палочкой угли в костре, и они, чуть вспыхнув, осветили стены пещеры.
— Ты познал последний предел Самообладания. Опасность помогла тебе… Жизнь — лучший помощник разуму.
Тамил привстал:
— Тебя ищут, Учитель!
— Я знаю.
— Что делать, Учитель?!
— Надо спокойно подумать, — Бхригу принял позу сосредоточения. Наступила тишина. Тамил услышал пронзительный крик какой-то птицы, плеск волн, шорох змеи в углу пещеры и незаметно для себя заснул.
Проснулся он от легкого прикосновения пальцев ко лбу, Бхриг, Бхриг — потрескивал костер… В имени Бхригу был треск костра, у которого сидят учитель и ученик, совершая извечный обряд передачи «пищи бессмертия» — бесценного знания.
— Поешь. Тебе предстоит сегодня многое сделать.
Бхригу снял с камня обжигающую лепешку, протянул ее Тамилу. Теперь только вспомнил Тамил, как давно у него не было ни крошки во рту. Бхригу ласково смотрел на него, как смотрит отец на сына перед предстоящей разлукой.
— Ты помнишь, я рассказывал тебе, что Вайшравана шел на первом корабле, когда нас догнали, и я вынужден был броситься в воду?
— Я все помню, Учитель.
— Но я никогда не говорил тебе, куда ушел корабль Вайшраваны. Далеко на западе, посреди Истинного моря[3], есть два небольших острова, на которых живет племя могучих людей. Это родина Вайшраваны. Оттуда происходит общий предок Дашагривы, Кумбхакарны и Вайшраваны — Пуластья. Вайшравана должен привезти воинов с этих островов и восстановить нарушенный порядок здесь, на Тамалахаме, древнейшей колыбели рода людей. Никогда корыстолюбию и насилию мудрейшие не позволят взять власть в этом мире.
Тамил впервые увидел, как лицо Учителя стало жестким, а глаза заблестели, как ритуальный нож из обсидиана. Он подумал, что многое не успел узнать от Учителя, и слезы горечи потекли по его щекам.
— Ты плачешь? — лицо Бхригу смягчилось. — А помнишь мальчика-пастушонка, который двенадцать лет назад нашел выброшенное на берег тело. Каким храбрым был этот мальчик! Теперь мальчик вырос и знает больше некоторых Великих Хранителей Чар, хоть и плачет как маленький.
Тепло в голосе Учителя растопило застрявший в горле Тамила холодный комок отчаяния: — Что велишь исполнить, Учитель?!
— Не спеши. Совершенный должен быть терпелив и ясен всегда. Только долг перед людьми — цель его действий.
— Что значит — Совершенный?
Бхригу задумался. Тамил встал, подошел к нагорному выходу из пещеры и чуть отодвинул закрывавший его камень. В образовавшуюся щель ворвался запах прелых трав, писклявый крик обезьянок и прохладный ветер. Солнце садилось.
Сегодня пожиратели уже не найдут их. Тамил закрыл щель. В темноте горели красные угольки костра. Крошечный язычок пламени, вспыхнувший на конце веточки, поглотил его внимание и впервые за весь этот тревожный день повел мысли по спокойному, прямому руслу.
Кроме него, знал об Учителе только кузнец. Тамил впервые увидел его двенадцать лет назад. Люди в деревне, где вырос пастушонок, боялись этого хромого и мрачного человека. Говорили, что он колдун, водится со злыми духами. Когда Бхригу послал мальчика Тамила сказать кузнецу, где он прячется, мальчик отказался. Боязнь ослушаться все же пересилила страх. Приказ Хранителей Чар был законом для любого жителя Тама-лахама.
Мастерская и дом кузнеца стояли далеко от деревни и были обнесены высокой глиняной стеной с деревянной калиткой. Тамил, обмирая от ужаса, выглядывал из-за чахлого пыльного кустика, росшего у стены. Вдруг что-то ударило его под зад, он подпрыгнул и с пронзительным визгом шлепнулся на сухую жесткую глину. Приподняв одно веко, пастушонок увидел черного губастого мальчишку с большими белыми зубами и копной курчавых волос на голове. Мальчишка гоготал. Так Тамил подружился с Хумом, сыном кузнеца Дангара.
Дангару во дворце не доверяли: он делал Пушпаку! Но и не трогали: его украшения из золота и серебра ценили в царской семье. Двенадцать лет каждую неделю Тамил приходил в мастерскую за едой для
