сторону, но не двинулся с места. На лице Кеннеди блуждала легкая саркастическая усмешка. Он сразу же направился к Роджеру и предложил сигарету.
— Я вас напугал? — ухмыльнулся Роджер.
— А я никогда и не боялся вас, Уэст! — непринужденно ответил Кеннеди. — Я только позвал на помощь, и друзья тут же пришли. Они знают, что имеют дело с опасным душевнобольным, Ну, так как, вы поняли всю безнадежность вашего положения? Мне хотелось бы его изменить.
— Это в ваших силах, — мягко сказал Кеннеди. Он подошел к окну и посмотрел на улицу. — Мир снаружи остался таким же, как и прежде. Ваша жена, ваши дети, ваши друзья — все они живут, как и жили: едят, спят, работают. Если вы желаете вернуться в тот мир, вам придется сделать то, что вам скажут.
— Это зависит от того, что вам от меня нужно. Кеннеди обернулся и бросил на Роджера пронзительный взгляд своих серебристых глаз.
— Мне нужны вы, Уэст, — спокойно ответил он. — Человек и полицейский. Ваше знание преступности и методов работы полиции. Мне нужен эксперт, владеющий техникой расследования преступлений. Человек, знающий Скотленд-Ярд так же, как врач своих больных, и даже лучше. Мне нужно знать, что делается внутри вашего отдела. Все приемы, которые применяет полиция. Вы держите руку на пульсе Скотленд-Ярда, этого же хочу и я. Вы нужны мне целиком, а не частично. Ум, тело, душа — хотя вряд, ли у вас есть душа — и все остальное. Я хочу владеть и этим.
Все предельно ясно. Кеннеди не был безумцем и не требовал невозможного.
— Я не сумасшедший, Уэст.
— Что вы имеете в виду? — грубо спросил Роджер. — Отправить меня обратно в Ярд замаранным?
— Забудьте об этом. Вас ищут как убийцу. Об уликах, достаточно сильных, я позаботился. Если вам удастся выбраться отсюда живым в одиночку, вам крышка. Побег вам пользы не принесет. Вы можете убежать только за своей смертью.
Будь разумным, прояви свой здравый смысл.
— Потрясающая перспектива. Значит, я работаю на вас и забываю о своем прошлом?
— Прошлого у вас нет.
— А жена? А семья?
— Они живы. Чувствуют себя прекрасно и вне опасности. Но забудьте о них.
— Любой сотрудник уголовного отдела в любом городе, любой патрульный, деревенский полисмен, журналист и еще тридцать миллионов рядовых жителей, которые знают мое лицо после того, как Ярд раззвонил в прессе об этом деле, — все будут искать меня.
— Они не найдут вас. Вы не будете похожи на себя. Перестанете быть самим собой.
Роджер отвел взгляд, покрутил головой, посмотрел на мирный пейзаж за окном, чтобы убедиться, что все это не сон, не сказка. Кеннеди тоже молчал.
— Решайтесь, — наконец сказал Кеннеди.
— Мне от этого никакой выгоды. Зато теряю я многое.
— Вы останетесь живы.
— Вы думаете, что я буду жить на небесах?
Кеннеди откинул голову и рассмеялся. У него был неприятный смех. Глаза его светились. Он потер от удовольствия руки, пересек комнату и хлопнул Роджера по спине. Роджер стоял напрягшись, даже легкое прикосновение этого человека было ему неприятно.
— Вы, как и все, Роджер! У вас не возвышенный дух, нет полета мысли. Вас волнует только то, что вы будете с этого иметь!
— А действительно, что я буду иметь?
— Обеспеченную жизнь. Множество нужных людей. Делайте, что вам скажут, и весь мир будет в ваших руках.
— И никакого прошлого?
— Никакого, — сказал Кеннеди.
— Вы сказали, что вам нужен человек и полицейский. Но и у того и у другого есть память.
— Забыть очень легко. — Кеннеди говорил тихо, почти шепотом. Он отвернулся, будто хотел скрыть от Роджера странный блеск своих пугающих глаз. — По себе знаю, что легко. Я, например, все забыл. — Было видно, что на него нахлынули какие-то воспоминания, но он отбросил их. — Ну так как, Узст, будем играть?
В этом что-то было, но Кеннеди не раскрывал своих карт.
лишь показал их кончики.
— Я не хочу умирать.
— Вам и не придется. Ну, будете играть?
— Похоже, деваться некуда.
— Сейчас вам дадут бумагу и карандаш, — сказал Кеннеди, — и вы составите список всех старших офицеров Скотленд-Ярда с указанием их непосредственных обязанностей. Отметите также личные качества каждого. Упомянете об особенностях работы всего учреждения. Это поможет вам убить время до конца дня. И учтите, все должно быть без обмана.
Сказав это, Кеннеди резко повернулся и вышел из комнаты.
Особого предательства в этом Роджер не увидел: всего несколько небольших секретов. Он писал, пока не заболели пальцы. Пришел санитар и принес ужин, а заодно забрал исписанные листки.
Незаметно наступила ночь, но усталости Роджер не чувствовал. Теперь у него были часы, сигареты, спички, даже виски — начало «легкой» жизни. Мозг работал четко, Роджер знал, что делать. Прежде всего нужно было убедить Кеннеди в том, что он действительно решился «сыграть». Конечно, не обойдется без проверок, ловушек, придется все время быть начеку, пока Кеннеди окончательно не поверит ему.
Теперь он начал хладнокровно обдумывать, как дать знать о себе Джанет и в Скотленд-Ярд. Джанет — в первую очередь, хотя из памяти его не выходила произнесенная. Кеннеди фраза: «Вы прежде всего полицейский, а потом уже человек». Итак, битва начиналась — странная и жестокая.
Марион пришла, когда Роджер еще спал. Сначала ему показалось, что это Джанет. Он проснулся. Тусклый свет проникал в окно. Марион присела на кровать. Сегодня она почему-то выглядела особенно хрупкой.
— В чем дело?
— Я ужасно боюсь, — ответила она.
— Вы боитесь?
— Да.
— Почему? Что произошло?
— Кто вы? — спросила она.
Остерегайся ловушек.
— А вы не знаете?
— Я думала, вы — Артур Кинг.
— А разве нет?
— Он назвал вас другим именем.
— Кто? Доктор?
— Нет. Кеннеди.
— Когда?
— Я случайно подслушала вчера вечером ваш разговор.
Ну что ж, вполне возможно. А еще более вероятно, что и она вовлечена в заговор и явилась сюда в качестве агента-провокатора.
— Забудьте об этом, — резко бросил Роджер.
— Прошу вас! Не говорите громко. Если вы в беде, я могу помочь вам. Я видела фотографию…
— Я болен, и вы знаете об этом.
— Но вы же… — Она крепко сжала его руки. Шерстяной халатик распахнулся у нее на шее, и Роджер увидел розовое шелковое белье. — Мне вас очень жаль. Вы сразу показались мне таким рассудительным, не то, что другие, и я подумала… — Она замолчала и до хруста сжала пальцы.
