Владимир Михановский
ЗЕЛЕНОЕ ОБЛАКО
Четверо суток, если перевести в земное измерение времени, бушевал ураган. Немой ураган, без грохота, ливней и могучих океанских валов. Четверо суток, фиксируя необычное излучение, конвульсивно дергались стрелки приборов. Четверо суток межпланетный корабль «Адальберта Виргиния» шел сквозь взбесившееся пространство, как путник, потерявший направление, продирается сквозь джунгли. И только на пятые сутки пляшущая синусоида, что неутомимо бесновалась на экране капитанского пульта, нехотя нырнула наконец под красную горизонталь.
Курс, как и предсказывал капитан, быстро удалось восстановить, однако радость немногочисленного экипажа оказалась преждевременной. На поверхности корабля локаторы обнаружили странные изменения — таких повреждений не было за все годы полета. Меньше всех, казалось, удивился капитан.
— Коля, выйди наружу и выясни, в чем дело, — распорядился он, слегка нагнувшись к мембране видеофона. — Автоматике я перестал доверять…
Надев скафандр, штурман Николай Борт крутанул верньер с надписью «вакуум». Стены барокамеры едва заметно задрожали и покрылись узорчатым инеем. Стрелка барометра, описав полный круг, уткнулась в «зеро». Все! Можно выходить.
Штурман нажал на кнопку, но люк остался неподвижным. «Заело», — подумал обеспокоенно Борт.
В этот момент на экране видеофона появилось лицо капитана.
— Что, не открывается? — спросил Федор Скала.
— Да.
— Тогда подожди.
Через несколько минут в барокамеру вошли капитан и астробиолог Ярослав. Вслед за ними туда же влетел Кир — благо он в скафандре не нуждался.
— Нештатная ситуация, — заметил Ярослав, ударив кулаком по люку. Капитан, астробиолог и штурман что было силы налегли на люк, но он не поддался.
— Придется тебе, Кир, — сказал капитан и сделал шаг в сторону. — Только антенну не повреди.
Робот разогнался и литым плечом ударил в люк, многотонный удар эхом отозвался в отсеке. Только после третьей попытки люк поддался.
Первым выбрался наружу капитан. Последним вылез Кир, цепляясь щупальцами за края люка.
Выбравшись на поверхность звездолета, штурман Борт в первое мгновение зажмурился, сделал несколько шагов, преодолевая сопротивление магнитных присосок, и посмотрел в портативный телескоп, с которым во время вылазок никогда не расставался.
Впереди по курсу, в черной бездне, пылало созвездие Лебедя. Оно было похоже на клочок голубого шелка, усыпанного блестками. Тускло сверкала схваченная синим поясом туманность Андромеды. В самом ее центре несколько звездочек отливали красноватым светом. Казалось, это стынут угольки в сизом пепле костра. Ярко пылала фиалковая лента Ориона. Плавало в сером кольце созвездие Лиры…
— Ты не заснул, Николай? — прозвучал в наушниках голос капитана.
Штурман оторвал взгляд от трубки телескопа и, посмотрев под ноги, удивленно крякнул: поверхность корабля была покрыта тончайшим слоем изумрудного по цвету вещества, которое фосфоресцировало. Ближе к фотонным дюзам свечение становилось ярче, цвет переходил в светло-зеленый. Нетрудно было догадаться, что загадочное вещество обладает огромной плотностью.
— Возможно, микрометеориты налипли, — высказал предположение астробиолог.
— Почему же тогда приборы не показали метеоритный ливень? — возразил штурман. — Нет, тут что- то другое…
— Кир, возьми на пробу, — отдал приказ капитан. И все четверо двинулись к входу в корабль…
После обеда Скала спросил астробиолога:
— Ну, как там поживает изумрудное вещество?
— Пока ничего не могу сказать, — как-то неохотно ответил Ярослав. — Приборы капризничают. Я опустил пробу в насыщенный раствор астрогиббереллина…
— Гиббера? — удивился Борт. — Но почему ты думаешь, что в веществе, которое находилось в условиях температуры выше двух с половиной тысяч градусов, посчастливится обнаружить биологические признаки?
Астробиолог собрался пояснить, что натолкнуло его на такое предположение, но тут завыла сирена. На контрольном пункте близ цифры 3 вспыхнула звездочка аварийной сигнализации. Третий отсек… Это была астролаборатория, Ярослав метнулся из каюты. Вслед за ним бросился штурман. Оклик капитана «остановитесь!» настиг их у самых дверей.
Федор включил экран, который занимал всю заднюю стенку кают-компании, перебрал несколько клавиш, и перед тремя космонавтами предстала астролаборатория. Хитроумная аппаратура, уставленные приборами стеллажи… Но что это? Какая сила сдвинула с места массивные термостаты? Их черно-матовые кубы, вместо того чтобы находиться в стройном порядке, громоздились теперь в углу. Один из кубов на их глазах внезапно раздулся и лопнул, и сквозь щель поползло что-то зеленое, похожее на олений мох.
— Споры! — прошептал побледневший астробиолог. — Я подозревал это…
С экрана словно наползало наваждение, гипнотически окутавшее всех.
Первым пришел в себя капитан.
— Кир! — крикнул он. — Немедленно в третий отсек. Задрай выход…
Робот, не раздумывая, выскочил в коридорный отсек. Однако чем ближе к третьему отсеку, тем медленнее становились его движения. Вскоре он стал перемещаться осторожно, почти крадучись. На экране хорошо было видно его шарообразное тело, мощные щупальца, поблескивающие глаза-фотоэлементы. Внешне все выглядело как обычно. Но каждый из космонавтов с минуты на минуту ожидал какой-то беды.
До сих пор «Адальберта Виргиния» мчалась сквозь космические пространства без особых приключений. Даже достигнув района загадочного Антареса, экипаж не обнаружил никаких подтверждений гипотезы академика Светлова: хоть бы какие-нибудь признаки высокоорганизованной материи! Только радиация, уровень которой все время возрастал, наводила на мысль, что жизнь в этих сферах невозможна. Но что же в таком случае означают показания биоанализатора? Если им следовать, то зеленая масса является носительницей жизни. Но почему на нее не влияют сильнейшие радиационные бури? Какова ее природа? Здесь возникали десятки вопросов, и ни на один пока не было ответа.
Между тем немой ураган, который четверо суток буйствовал снаружи и только недавно утих, не прошел бесследно ни для корабля, ни для тех, кто находился в нем. Микрочастицы, с огромной скоростью бомбардируя корабль, порождали в отсеках вторичное излучение. Чуткие приборы, правда, едва фиксировали его. Раскрыть физическую природу поля никак не удавалось. Во всяком случае, оно вело себя довольно странно: под воздействием загадочных лучей космонавтов то и дело клонило в тяжелую, какую-то дурманную дремоту. Еще более непонятно действовало поле на роботов: однажды они вовсе потеряли способность двигаться, и только Кир составлял исключение.
Космонавты натыкались на своих белковых спутников в самых неожиданных местах. Роботы застывали в углах многочисленных отсеков, на винтовых бегущих лестницах, движущихся транспортерных лентах — собственно, повсюду, где их охватывала страшная каталепсия.
Выполняя приказ капитана, Кир постепенно доставил космонавтов в тринадцатый отсек, где хранилось снаряжение, необходимое для высадки на чужие планеты. Сделал он это с помощью манипуляторов, которые тоже не без труда подчинялись командам.
— Похоже, теперь и Кира поразила проклятая дремота, — заметил Ярослав и с трудом подавил зевоту. Все трое не отрываясь наблюдали за тем, что происходит на экране.
Кир между тем повел себя неожиданно. Вместо того чтобы задраить люк, как было приказано, он
