отдельные изумрудные языки едва не касались ионопластика.
Космонавты некоторое время как зачарованные смотрели на вакханалию зеленых красок.
— Вот что, — произнес капитан. — Биолаборатория — весь отсек — должна быть катапультирована. Другого пути к спасению у нас нет.
«Адальберта Виргиния» была построена по принципу подводной лодки: она состояла из отсеков, каждый из которых имел самостоятельное значение. Это придавало кораблю большую живучесть: он мог «оставаться на плаву» и функционировать, даже когда значительная часть отсеков выходила из строя. В случае необходимости «Адальберта» могла лишиться любого из своих отсеков.
В течение нескольких минут космонавты произвели необходимые расчеты — бортовому компьютеру пришлось потрудиться с полной нагрузкой — и заняли свои места. За долгие годы полета производить подобную операцию с кораблем еще не приходилось. И потому не только члены экипажа, но даже Кир заметно волновались…
Когда капитан нажал на кнопку, которая приводила в действие катапульту, штурману почудилось, что корабль протестующе вздрогнул и от носа до хвоста прошла тормозящая волна. А может, это была только игра расстроенного воображения? Впрочем, стрелки на пульте управления кораблем поначалу и впрямь неуверенно задергались и лишь спустя несколько минут, после трех-четырех команд капитана, снова успокоились, а сигнальные лампочки погасли.
Странно и непривычно было видеть на экране внешнего обзора вместо одного — два искусственных небесных тела: «Адальберту Виргинию» и отпочковавшийся от нее шарообразный отсек биолаборатории. Расстояние между ними медленно увеличивалось, словно отсек изо всех сил старался не отстать от материнского тела корабля.
— Мать и дочь, — заметил кто-то из экипажа, кивнув на экран.
— Строптивая дочь, — уточнил капитан.
— Третий отсек уже далеко от нас, — после паузы с грустью произнес астробиолог, ни к кому не обращаясь. Он чувствовал себя так, словно его обокрали.
Штурман покачал головой:
— Твой глазомер, Ярослав, не выдерживает никакой критики.
— А ты что скажешь, Кир? — спросил капитан.
— Двадцать четыре километра, — не колеблясь, ответил робот, словно ожидал этого вопроса.
— Двадцать четыре километра! — повторил Скала. — Пешеход преодолевает это расстояние за пять часов. Автомашина — за пятнадцать минут. А звездолет… звездолет «глотает» их за ничтожную долю секунды. Контейнер, который несет в себе смерть, плывет совсем рядом с кораблем словно привязанный к нему. Опасность уменьшилась, но не исчезла.
— Очевидно, отсек получил недостаточный импульс, — вставил задумчиво Кир.
— О! Глядите! Отсек начал дрейфовать в нашу сторону, — воскликнул штурман. — Мне кажется, он увеличивается в размерах. — При этом штурман бросил испытующий взгляд на Кира, имевшего непререкаемый авторитет во всех вопросах, которые касались измерений в открытом космосе.
— Ты прав, но только отчасти, — пророкотал робот. Иногда он высказывался достаточно цветисто — привычка, перенятая им еще от своего воспитателя.
— Поясни, пожалуйста, Кир, — кротко попросил Николай.
— Расстояние между отсеком и кораблем в настоящее время остается неизменным.
— Но отсек растет!
— Да, он сам по себе увеличивается в размерах, — согласился робот. — Объяснить это явление пока не берусь…
— Неужели это споры?.. — воскликнул побледневший астробиолог.
Теперь уже и невооруженным взглядом было видно, что сферический осек разбухает словно на дрожжах.
— Послушайте, а вам не кажется, что… — начал штурман, но его голос заглушил дружный крик, вырвавшийся у остальных членов экипажа. Громче всех вопил Кир — его вопль был подобен отчаянной сирене корабля, заблудившегося в тумане.
…Черный шар, плывущий в пространстве, вдруг лопнул, и из трещины вырос извивающийся фантастический цветок изумрудного цвета. Зеленые лепестки его поблескивали, словно осыпанные драгоценными каменьями.
Однако при всей своей чарующей красоте цветок нес в себе страшную опасность. Хищная колония микроорганизмов вырвалась из темницы, в которую была заключена, и бросала вызов космонавтам.
Цветок некоторое время покачивался на своем гибком все увеличивающемся стебле, а затем рывком потянулся к звездолету.
Первым оторвал глаза от феерического видения капитан. Словно сбросив чары, он подскочил к пульту управления и крутанул несколько верньеров, резко увеличив мощность фотонных дюз. Из чаши- отражателя, расположенной в кормовой части корабля, хлынула ослепительная река пламени.
Люди разместились в противоперегрузочных креслах и замерли в болезненном ожидании.
«Адальберта Виргиния» набирала скорость. На экране хорошо было видно, как растет постепенно расстояние между кораблем и изумрудным цветком, который к этому моменту уже стал походить на зеленое облачко.
Кажется, облачку жаль было разлучаться с «Адальбертой». Оно протягивало к кораблю длинные присоски, словно умоляло подождать его.
Скала, Борт, Горный и Кир не отрываясь смотрели на огромный выпуклый глаз обзорного экрана. Зеленая тучка удалялась. Вот она превратилась в кошачий глаз и в конце концов — просто в зеленую точку, которая через короткое время растворилась в бесконечных просторах космоса.
ОБ АВТОРАХ
Майкл КОЛЛИНЗ (псевдоним Денниса Линдса) — американский писатель. Родился в 1924 году. По образованию химик, автор многих научных работ. В настоящее время пишет детективные и фантастические произведения. Под псевдонимом Уильям Арден и Марк Сэдлер публиковал романы, герои которых — детективы Кэйн Джексон и Пол Шоу. Его произведения печатались также под именем Джон Кроу и под собственной фамилией. Роман «Страх» получил в 1968 году премию Эдгара, присуждаемую детективным писателям Америки.
Владимир МИХАНОВСКИЙ родился в 1931 году в Харькове. По специальности физик-теоретик, преподавал в Харьковском университете. Известен как поэт и писатель-фантаст. Автор книг «Тайна одной лаборатории», «Двойники», «Прыжок над бездной», «Оранжевое сердце» и многих других. Член Союза писателей. За научно-фантастические произведения, посвященные космосу, награжден медалями имени Ю. А. Гагарина и С. П. Королева. Неоднократно печатался в «Искателе».
