момент.
Гусь чувствовал страх. Страх, в котором ты со смертью один на один, без посредников. Впрочем, посредники были — врачи. И они хорошо сделали свое дело. Операция была сложная, но ее выполнили профессионально и качественно: пациент остался жить.
За это хирург тут же получил «жигуль» последней модели, других медработников «Епархия» тоже не забыла.
Теперь оставалось лежать, ждать и молиться Богу — благодарить за жизнь и просить выздоровления. И Гузьков молился так, как никогда в своей грешной жизни.
Дело осложнялось тем, что Гузьков не знал молитв. Хотя нет, одну знал: «Господи, помоги!» Но это его не смущало. Во-первых, он и сам может молитву придумать, а во-вторых, теперь он точно знал, что Бог на его стороне: оставил ему жизнь!
И Гузьков обещал Всевышнему, что отдаст ему, в смысле какому-нибудь храму, десятую часть того, что заработал за последнее время. А это, за вычетом того, что полагается братве, несколько сотен штук зеленых… Господь должен остаться довольным, в этом Гусь был уверен: такие бабки на дороге не валяются!
…Беседу с Богом прервал Воротов.
Попросил глуповатого, но верного и энергичного телохранителя по прозвищу Плешь (так его называли за лысую с юности башку) покинуть реанимационную палату, где ему было разрешено находиться неофициально в виде большого исключения.
Тот вопросительно посмотрел на шефа. Раненый Гусь ему доверял. К тому же, когда находишься на границе жизни и смерти, многие вещи кажутся пустяками. Поморщившись, прохрипел-просипел (говорить мог, но боялся, а вдруг сердечко екнет, да с летальным исходом!):
— Ничего, Плешь, оставайся.
Плешь отошел к прозрачной стеклянной двери, прислонился к ней спиной.
Сан Саныч неодобрительно покачал головой, потом подошел к больничной койке, присел. Пошевелил мясистыми губами, потом «тактично» поинтересовался:
— Ну что, Гусь, поживешь ещё?
— А ты что, не ожидал?.. Пришел-то чего?
— Как это «чего»! Твоим «добром» заручиться!
— Ну, говори!
— Звонил шефулька, сказал, что надо передать бабло Бизону.
— Согласен! Давно пора было. Задерживали проплату, вот меня Бог и наказал!
— Чтобы не засвечиваться, да и наших не информировать (утечка информации о бабках нам ни к чему), я предлагаю в операции задействовать Татарина. После передачи бабок его нужно замочить.
— Жалко Татарина, прикормленный… Столько в него вбухали! Впрочем, вполне разумно. Так, насчет суммы… сделаешь три лимона «евриков» мелкими купюрами.
— Понял, без вопросов!
— Вот еще что… Наведи справки, кто в меня шмалял. Их надо найти и наказать.
— Сделаем… Выздоравливай, Гусь!
— И ты не болей!
Гусь решил закончить с Сафаровым по двум очевидным причинам. Первая и основная — обрубить концы операции финансирования Бизона. Все-таки береженого Бог бережет! Вторая, которая при ближайшем рассмотрении кажется не менее, а может, и еще более важной: одним махом разрешить с ним все финансовые проблемы (лимон баксов за векселя тоже на дороге не валяется, договор с Сафаровым, бумажку, пока векселя на его имя не переоформили, можно у него выкрасть, наверняка дома хранит). Таким образом ликвидировать в зародыше все его претензии…
Да и потом… Не он ли организовал пальбу возле «Изумрудного», чуть на тот свет не отправил? Воротов принялся за организацию мероприятия, которое по его завершении точно позволит пару лет жить спокойно, не опасаясь наезда всевозможных органов, Кроме того, можно будет чуть ли не ногой открывать все мыслимые и немыслимые двери в коридорах власти.
Возни было до чертиков — все предусмотреть, бабла затратить немерено на текущие мелкие расходы, да и заинструктировать братву до икоты. Колготы на месяц, не меньше! А если не спешить, то и на все два.
Сейчас самое в этом деле сложное — задействовать Татарина. Неизвестно, чего от него можно ожидать! Хорошо, что на крючке, даже на двух крючках сидит — финансовом и сексуальном компромате (конечно, копию оргии на даче Гуся никто уничтожать не собирался, и Воротов об этом знал). Зато есть и плюсы. Нейтральный человек, щелкнул его — и концы в воду.
Но если бы Воротов знал, какая орава фээсбэшников и груда аппаратуры была теперь задействована для «обеспечения» его же собственного мероприятия, он бы, несомненно, сильно удивился и проникся к самому себе еще большим уважением. Правда, мероприятие пришлось бы отменить.
Глава 17
Расплата: тюрьма — суд — зона — кладбище
Артем предполагал последствия того, что совершил, но не думал, что на него нападет такая тоска. Дикий восторг после достижения цели сменился разочарованием. Жизнь казалась конченой — лучшие годы придется провести за колючкой.
Елена Станиславовна не пропускала ни одной возможности передать сыну вкусненького. И хотя приносимая ею еда рассасывалась среди арестантов по всей тюрьме, такое внимание со стороны матери очень поддерживало.
Адвокат, которого для сына наняла мать, был первоклассным, но изменить ход событий не мог. Доказательства были убойные. Кровь на месте преступления, следы пороха на одежде и руках подозреваемого, а в дополнение и признательные показания.
Правда, орудие преступления — «пушку» — найти не удалось. Артем признался, что выкинул ее на помойку, сказал где. Опера перерыли все, даже на свалку ездили, но не нашли.
Когда раны начали заживать, Артем дополнил свои показания на месте преступления.
Дело передали в суд.
Для судьи дело оказалось несложным. Артем, с учетом смягчающих вину обстоятельств, получил девять лет строгача.
Через полтора месяца после убийства осужденный был уже на зоне. Необычно быстро для дел подобного рода, но искусственно затягивать никто не хотел.
Постепенно Артем из угрюмого мизантропа превращался в нормального арестанта со среднестатистическим поведением. В сущности, он еще не в самом плохом положении — видел людей, которым гораздо хуже его. И ведь ничего, живут! Что ж делать, сам выбрал свою судьбу! Не зря говорят: охота пуще неволи. У этой поговорки, как оказалось, еще и прямой смысл есть!
Артем выбрал для себя мужицкую линию поведения.
К концу недели своего пребывания на новом месте Артем вдруг случайно узнал, что ту же зону топчет некто Салтыкбеков, про которого он знал от Сафарова. Вот только тот ли это Салтыкбеков, убийца его отца, или это просто совпадение?
О том, что на зону по странному стечению обстоятельств должен прибыть по этапу Семкин Артем, Султан узнал за два дня до этого.
«Вот тебе на! — думал Султан. — Как это мусора проморгали? В мою зону отправили. Придется теперь мочить пацана, грех на душу брать. Надо же, как закон сохранения в человеческой природе работает! Раз безвинно приходится сидеть за папашку и судьба подкидывает сынка, хочешь не хочешь, а замочить должен! Тут ведь какая штука получается — или ты, или тебя! Ежели пацаненок меня не захочет замочить — его же и опустить могут! Дилемма перед хлопчиком не из приятных. А раз так, зачем искушать судьбу-индейку, тем более что парень отчаянный! Надо решать пацана!» Похоже, встреча на узкой дорожке
