которого на самом деле не было? — задавала она себе логичный вопрос, а потом плакала, пока не засыпала от изнеможения — ведь любовь не знает законов логики.
Постепенно дождливый туман, окутавший весь город, рассеялся, и проглянуло солнце. С его появлением стало светлее на улице и на душе. Вспомнив советы доктора Пайлза, Дебра решила возвращаться с работы пешком. Кроме того, она надеялась, что физическая нагрузка поможет притупить ее необузданное воображение. Прочтя в газете, что Линда Браун собирается в длительный отпуск, она тут же нарисовала себе жуткую картину — Линда и Энтони вдвоем на вилле где-нибудь на Гибралтаре…
На каждом углу продавали цветы, и, возвращаясь с работы, Дебра покупала себе букетик фиалок или анемонов и брела, вдыхая тонкий аромат и силясь воскресить присущую ей раньше любовь к простым вещам. Любовь… Почему любовь неотделима от боли? А если это так, то, может, без нее и лучше? — философствовала Дебра. На ум пришла вычитанная где-то фраза: женщины любят боль. Похоже, так оно и есть…
Однажды вечером, через месяц после возвращения из Корнуолла, Дебра увидела перед своим домом темно-синий маленький «воксхолл». Обычно машины здесь не парковали. Местные жители пользовались подземной автостоянкой, а для приезжающих были отведены места на соседней улице. Впрочем, если у кого-то есть желание выяснять отношения с суровым автоинспектором, ее это не касается, подумала Дебра и вошла в подъезд.
В подъезде стоял мягкий полумрак, но она сразу увидела мужчину, шагнувшего к ней навстречу, и сердце у нее чуть не выпрыгнуло из груди. Она моргнула, словно не веря глазам, зажмурилась и потрясла головой.
— Дебра… — сказал Энтони своим волнующе чувственным голосом, который она так хорошо помнила. — Дебра, как давно мы с тобой не виделись…
Он хотел ее обнять, но она отстранилась и, схватив его за руки, изо всех сил пыталась не подпустить к себе. Нельзя поддаваться желанию уступить ему! — твердила она как заклинание, хотя отлично понимала: если он захочет настоять на своем, ей с ним не справиться. Но попытаться она должна!
— Энтони, что ты здесь делаешь? — спросила она, собрав всю волю в кулак. — Как ты меня нашел? Я думала, мы с тобой обо всем договорились…
— Ни о чем мы не договорились! — возразил он и, с легкостью высвободив руки, обнял ее за талию. — Дебра, давай найдем местечко поуютнее. Есть разговор.
— Нет! — Почувствовав через тонкую ткань блузки тепло его рук, она запаниковала и попыталась вырваться. — Говорить нам с тобой не о чем. Все слова уже сказаны. Энтони, я только что с работы. Пойми, я устала. Так что тебе лучше уйти. Прямо сейчас.
Энтони покачал головой.
— Ты уж извини, Дебра, но я никуда не уйду. Пока все не выясню. Так что выбирай: мы идем к тебе или ко мне в гостиницу?
Дебра оглянулась.
— Так это твоя машина?
— Моя.
— Здесь нельзя ставить машины.
— Наплевать! — Энтони усмехнулся. — Дебра, любимая! Давай не будем терять время. Теперь я знаю о твоей болезни все. Именно об этом я и хочу с тобой поговорить. Только не в подъезде, к вящему удовольствию всех встречных-поперечных…
С последними словами Дебра не могла не согласиться. Она облизнула пересохшие губы. Внезапно захотелось полностью покориться его воле. А вдруг она совершает ошибку?! В голове горячечной вереницей поползли мысли. Он знает о ее болезни… Ну и что это меняет? Ничего… Выходит, он не уехал из Англии, как уверяла Линда… А может, уехал и опять вернулся. Может, он передумал? Господи, ну какая разница, почему он здесь! Для нее это ровным счетом ничего не меняет.
— Энтони, я… я польщена, что ты рад меня видеть, но я…
— Черт! Дебра, с меня хватит! — взорвался он. — Дай мне ключ. Где ключ от квартиры? В сумке? — Он рывком стянул сумку с ее плеча, открыл и начал там рыться. — Вот этот? Отлично. Едем на лифте?
Дебра молча смотрела на него во все глаза, не чувствуя ничего кроме страшной усталости. Зря она уступает, но что она может? Убежать? Куда там! Силой ей с ним не тягаться. Рано или поздно все равно сделает по-своему. Остается лишь надеяться, что ее дух окажется сильнее плоти.
10
Лифт остановился на третьем этаже, и они вышли. Квартира у Дебры была небольшая — спальня, гостиная, кухонька и ванная, — но довольно уютная. Майкл вставил ключ в замок, и дверь отворилась в небольшую гостиную. Квартиру сдавали без мебели, и, продав дом матери, Дебра перевезла сюда всю лучшую мебель.
У газового камина стояли обитые мягкой зеленой кожей кресла, на стенах висела пара хороших картин. На полу — мягкий ковер, вдоль глухой стены — книжный шкаф орехового дерева, на окнах со вкусом подобранные шторы… Кушетка с горой ярких подушек, на каминной полке — изящные безделушки… Словом, вся обстановка говорила о хорошем вкусе хозяйки.
Пропустив Дебру, Энтони вошел вслед за ней и закрыл дверь. С любопытством огляделся, и она заметила, как его взгляд остановился на изысканном письменном столе, инкрустированном розовым деревом. От присутствия Энтони комната стала казаться еще меньше, и Дебре пришло в голову, что ему, привыкшему к просторным особнякам, здесь, наверное, тесно.
— Так вот где ты живешь после смерти матери… — задумчиво произнес он, шагнул к ней и, схватив за плечи, привлек к себе.
Откуда Энтони знает, что раньше я жила в другом месте и что у меня умерла мать? — недоумевала Дебра.
— Как же я по тебе соскучился! — жарким шепотом бормотал он. — Дебра, сладкая моя…
Он наклонился к ее лицу, и она почувствовала, как от его горячего дыхания ее решимость тает.
Он покрывал ее лицо короткими, страстными поцелуями, и наконец их губы слились в долгом поцелуе. У нее кружилась голова, прерывалось дыхание, а он нетерпеливо вытащил блузку из пояса юбки, и Дебра почувствовала, какие у него горячие руки.
— Дебра! — простонал он. — Больше я тебя никогда не отпущу! Так и знай!
Он прижал ее к себе, потом чуть отстранил, приподнял за подбородок ее лицо, откинул со лба влажные волосы и гладил по вискам, разгоряченным щекам… Казалось, ему доставляет огромное удовольствие просто смотреть на нее.
— Ну как ты? — спросил он, заглядывая ей в глаза. — Скучала по мне? Дебра, лучше соври, только не молчи!
— Энтони… — Она прижалась к его груди, пряча слезы. — Ну зачем ты приехал? Зачем все испортил? Я… я хотела сделать как лучше, а ты все усложняешь! Зачем?!
— А ты не знаешь? — Он поднял ее лицо и все смотрел в полные слез глаза. — Я приехал потому, что люблю тебя, а ты любишь меня. — Его лицо стало нежным от улыбки. — Ведь ты любишь меня? Да? Ах, Дебра, глупышка ты моя! Ну как ты могла подумать, что твоя болезнь может изменить мое отношение к тебе?
— А разве не может? — Дебра смахнула кулаком слезы. — Еще как может! Энтони, я не имею права выходить замуж.
— Ну что за глупости! — Он взял ее лицо в ладони. — Дебра, я на тебе женюсь, так и знай. И мне наплевать, какую чушь вбила тебе в голову твоя подруга Линда.
— Линда? — Дебра удивленно вскинула брови. — А при чем здесь Линда? Что еще она тебе сказала?
— Что значит «еще»? — Энтони сдвинул брови. — Эта подколодная змея ничего мне не сказала. Ничего! Видно, решила: если я буду и дальше считать, что у тебя астма, то не стану тебя разыскивать.
