Кристофера светила слабо, но когда дети и Чиндамани также поднесли свои лампы, они увидели, что их окружает.
Вся комната была завешана паутиной, огромным древним кружевом с фантастическими узорами, простиравшимися от пола до потолка и от стены до стены. Лампы отбрасывали причудливые тени на переплетающиеся нити. Паутина висела поперек комнаты как гамак, свисала со стек, напоминая серые кружевные портьеры. Куда бы они ни посмотрели, паутина была повсюду.
И куда бы они ни посмотрели, повсюду их взгляды натыкались на разбросанные по комнате мумифицированные человеческие останки. И паутины были полны трупов, которые висели в них, как мухи, легкие, серые, обескровленные. Комната была древней подземной кладовой. В некоторых местах были целые кучи наваленных друг на друга тел, их гниющие останки лежали в сшитых пауками мешках. В одном углу лежало тело, казавшееся относительно недавним пополнением паучьих запасов, и целая армия пауков облепляла его, как подрагивающий колеблемый панцирь, выпивая из него последние соки. К своему ужасу Кристофер осознал, что размах ног самого большого паука равнялся расстоянию от локтя до кончиков пальцев у взрослого мужчины.
Повсюду в тенях мелькали черные силуэты. Паутины кишели ими и дрожали, когда пауки переползали с нити на нить на своих мощных бесформенных ногах.
— Господи, нам надо бежать обратно в туннель! — крикнул Кристофер. Он видел жала на конце луковицеобразных тел — и догадался, что пауки побеждали свои жертвы не за счет грубой силы.
Они двинулись обратно на несгибающихся ногах, минуя паутину, которую смели на пути к этой жуткой комнате, вернувшись к первому телу. Уильям трясся от страха и отвращения — даже худшие его кошмары не могли сравниться с этим ужасом. Самдап окоченел от страха.
— Какой ужас! Какой ужас! — без конца повторяла Чиндамани. Она все смахивала и смахивала с рук и тела невидимую паутину, отчаянно пытаясь смахнуть с себя все, что могло прилипнуть к ней. Она словно ощутила прикосновение мягких тел и холодных лапок. Как ужасно быть отравленным, пригвожденным к полу и высосанным досуха такими созданиями...
Кристофер проверил, нет ли возле них пауков. Вроде бы ни один не упал на них и не побежал за ними — пока. Значит, это были стражи, выставленные около сокровищ Оракула. Какая-то разновидность пауков, мутировавших в разреженном воздухе и темноте, где-то обнаруженная и принесенная сюда, чтобы жалить и убивать людей. Но почему они не увидели ни одного паука в комнате, где хранились сокровища? И откуда взялись их жертвы?
— Чиндамани, Самдап, — скомандовал Кристофер. — Достаньте из сумок всю одежду, которая там осталась. Плотно замотайте руки и лица. Проверьте, чтобы не было отверстий — только для глаз. Помогите друг другу. И торопитесь. Мы потревожили их — и скоро они примутся за расследование. — Он согнулся и быстро повторил все Уильяму. Мальчик достал из сумки Сэмюэля и, дрожа, прижал его к себе.
— Убери Сэмюэля обратно, — мягко сказал Кристофер. — Надо, чтобы руки были свободными.
Уильям неохотно повиновался.
Чиндамани и Самдап с лихорадочной поспешностью заматывали друг друга, используя дополнительные шарфы и гетры, которые прихватили на всякий случай. Когда они закончили работу, Чиндамани помогла сначала Уильяму, а затем Кристоферу.
— Мы все еще можем вернуться, — сказал он ей.
Она покачала головой.
— Нет, — ответила она, — там нас ждет Замятин. Смерть ждет нас и впереди, и позади. Но, возможно, здесь у нас хотя бы есть шанс. Здесь их логовище. Ступени Ямы начинаются за ним. Если мы дойдем до них, с нами все будет в порядке.
Кристофер готов был помолиться, только бы она оказалась права.
Когда все были готовы, он повел их вниз, к выходу из туннеля. Он слышал шуршание паучьих лапок — такой звук издает скребущая по бумаге проволока: армия пауков отправилась проверить, кто осмелился их побеспокоить.
Если бы они увидели впереди какой-то просвет, они могли бы рвануться к нему. Хотя существовала опасность, что они запутаются в покрывавшей всю комнату паутине и в ходе борьбы с отвратительными созданиями потеряют лампы и окажутся в кромешной тьме. А это наверняка закончилось бы их гибелью.
Огромный паук, двигающийся рывками, как плохо смазанный механизм, подбежал к нему по повисшей лохмотьями паутине, оказавшись на уровне его плеча.
Кристофер смахнул его мечом, и он отлетел куда-то в тени. Другой оказался у его ног, подбежав как-то боком. Кристофер с силой опустил ногу и почувствовал, как тот хрустнул под тяжестью ботинка.
— В какую сторону нам идти, Кристофер? — спросила Чиндамани, подталкивая его сзади.
— Я не знаю, — ответил он. — Если ступени есть, они могут быть где угодно.
— Здесь должны быть ступени. В отношении всего остального Сонам была абсолютно права.
— Наверное. — Он замолчал. — Есть только один способ узнать это. Самое вероятное местонахождение лестницы — прямо напротив входа. Я рванусь туда. Пристально следи за мной. Если я прорвусь и увижу ступени, я крикну. Тогда не теряйте времени и бегите ко мне что есть силы.
— Будь осторожнее, Ка-рис То-фе.
Он видел только ее глаза, смотрящие на него по верх шарфа. Он протянул руку и дотронулся до нее. Она накрыла его руку своей. Они на мгновение прикоснулись друг к другу посреди мира пауков, среди серых нитей и шелковистых тканей, сотканных из них, сулящих страшную и бесстрастную смерть. Кожа не могла коснуться кожи, губы не могли дотронуться до губ, а их затрудненное дыхание было мертвенно холодным.
Огромный паук упал на спину Кристофера. Уильям предостерегающе крикнул, и Кристофер резко повернулся, сбросив паука на пол и растоптав его.
— Беги! — крикнула Чиндамани.
Он побежал, прорубая себе дорогу сквозь толстые слои паутины, разрывая и разрезая ее, с трудом продвигаясь вглубь комнаты. Пол был усыпан маленькими ссохшимися трупами, грустными комками тряпок, в которых нельзя было признать людей. На каждом шагу на него обрушивались все новые и новые полчища пауков, прилипая к его спине, рукам и ногам, вонзая и вонзая свои жала в толстые слои ткани и меха.
Он и сам не понял, как добрался до противоположной стороны комнаты. Он смел со своего пути последние занавеси паутины. За ними была скала. Он бешено заметался вдоль стены, разрубая слои паутины, как марлю, разрывая их на части. Но ни двери, ни прохода не было. Что-то ударило по лампе, и она вылетела у него из рук. Мир погрузился в темноту. Он выронил меч, с лязгом упавший на пол.
Огромный паук свалился ему на голову, еще один упал на плечи. Он споткнулся о труп и беспомощно упал на колени. В отчаянии он вытянул руки, но пальцы его ощутили лишь спутанную паутину.
Глава 39
— Ка-рис То-фе!
Ее голос подхватило эхо, заметавшееся в узком туннеле. Ответа не было, и она снова позвала его, и в голосе ее засквозило отчаяние.
— Ка-рис То-фе, где ты? Что случилось? Ответь мне!
Когда эхо смолкло, воцарилась тишина. Она увидела, как погасла его лампа. А теперь он не отвечал. Пауки уже были повсюду — злобные, неумолимые, безжалостные. Она содрогнулась и снова позвала его:
— Ка-рис То-фе!
Она что-то услышала — какой-то сдавленный звук, доносившийся с противоположного конца комнаты.
— Наверное, он упал, — сказал Самдап. — Нам надо пробраться к нему!
Чиндамани стиснула зубы и обратилась к богу Ченрези, прося дать ей силы сделать то, что она
