— Надеюсь, я хотя бы закончу школу, прежде чем меня заберут, — сказал Фил Дрейк.
Вряд ли, конечно, он станет намного выше или тяжелее к восемнадцати годам, но сильнее и умнее — уж точно. На момент призыва, кроме горстки разлетевшихся в разные концы выпускников Ирвинга, никто и знать не будет, каким он был придурком, так что армия может сделать из него человека, а проведенные в ней годы окажутся лучшими годами его жизни. Перед отправкой в Европу он приедет домой в увольнительную, и, увидев его в военной форме, Эван Шепард умрет от зависти, а он его спросит:
— Ну что, Эван, как дела на заводе?
Впрочем, справедливости ради, к тому времени Эван, наверно, будет учиться в какой-нибудь второразрядной инженерной школе, где окажется самым старшим в классе, а Рейчел придется заниматься грубым физическим трудом, чтобы свести концы с концами. Но даже фраза типа «Как дела в колледже, Эван?» в устах солдата в разгар войны тоже прозвучит неплохо. Она сразу развернет ситуацию в его пользу, сыграет ему на руку.
— Вот самое подходящее место.
С этими словами Эван остановил машину на прямом и совершенно пустынном черном шоссе, окаймленном деревьями. Затем он вышел и не спеша обогнул машину спереди.
Суетливо и неуклюже пристроившись на водительском сиденье, как бы с мыслью, что это, в принципе, не его место, Фил сделал озабоченное лицо и кивнул — вот, мол, я сосредоточен и готов, — и шурин, придвинувшись поближе, принялся растолковывать ему ручное управление.
— Держи в уме букву Н, — сказал Эван. — Скорости расположены в виде буквы Н; усвоив это, ты все легко запомнишь. И будешь делать на автомате. Вот, смотри. Первая, вторая, третья, задняя. Ясно?
— В общем, да, — сказал Фил, — но мне придется несколько раз повторить. То есть пока, я хочу сказать, это еще не на автомате. И еще я не совсем понимаю, что делают разные скорости. В смысле передние скорости.
— Что они «делают»?
— Я не так выразился. То есть я понимаю, что они обеспечивают три разные степени мощности, но я не совсем…
— Мощность, Фил, обеспечивает мотор, — терпеливо разъяснял Эван.
— Ну да, да. Естественно, я знаю, что мощность обеспечивает мотор. Я имел в виду другое, они обеспечивают трансмиссию мощности в трех разных…
— Трансмиссию обеспечивает крутящий момент задней оси.
— Ну да. Послушай, Эван, я не настолько глуп, как это может показаться. Я задаю столько вопросов просто потому, что нервничаю, вот и все.
Эван поднял на него удивленный взгляд.
— А из-за чего тут нервничать?
После того как машина медленно покатила, проблемы только усугубились.
— Эй, полегче, полегче со сцеплением, — не уставал повторять Эван, так как дрожащая нога Фила тяжело и с какой-то судорожной поспешностью нажимала на педаль.
Наконец они довольно лихо проехали пару сотен метров, и Фил успел ощутить возбуждение от скорости, как вдруг Эван с криком «Твою мать!» вырвал у него из рук руль одним быстрым властным движением, и, как выяснилось, вовремя, поскольку они едва не свалились в придорожную канаву больше метра глубиной.
В другой раз, когда Фил решил снова опробовать трюк с нажатием и отпусканием педали сцепления, машина дернулась вперед и остановилась как вкопанная, обдав их неприятным запахом бензина.
— Ты его залил, — процедил Эван.
— Что я сделал?
— Ты залил гребаный карбюратор.
Так проходил урок до наступления темноты — один ничему не научил, другой ничему не научился; помрачневший Эван молча вез их домой с таким видом, словно ему нанесли оскорбление. Было ясно, что новых уроков вождения не предвидится, разве что вмешается Рейчел и сумеет найти убедительные доводы. А еще по его лицу, обращенному к Филу красивым профилем, можно было предположить, что он сейчас обдумывает, в каких выражениях сообщить вечером жене, что ее брат — безнадежный гребаный идиот.
Ну а Филу осознание того факта, что ненависть к шурину не сулит ему в будущем ничего хорошего, не мешало оценивать его со всей трезвостью. Этот тупица и ублюдок никогда не поступит в колледж. Этому невежественному и косноязычному, выпендривающемуся за рулем сукину сыну даже не предложат более или менее приличную работу. Этот кретин до конца дней будет вкалывать на заводе вместе с такими же жлобами, туда ему и дорога. Да пошел он…
— Ой, привет!
Рейчел сидела на диване, когда они вошли, и с ее губ уже готов был слететь вопрос «Как все прошло?», но в результате так и не слетел. С десяти или с одиннадцати лет всякий раз, стоило в воздухе запахнуть плохими новостями, связанными с ее братом, как ее лицо делалось озабоченным, испуганным.
Сидевшая напротив нее Глория продолжала рассказывать какой-то анекдот давно минувших дней. Кажется, она даже не заметила, что Эван с Филом вернулись, — она уже успела забыть о своих страхах по поводу грозившей им страшной аварии, — и то, что дочь ее не слушает, тоже прошло мимо ее внимания.
А затем пришло время ужина. Рейчел включила вентилятор, а заодно и транзистор, который поставила на стол. Они как раз успели, объявила она, к «Дням в Долине смерти».
— К чему, дорогая? — переспросила ее Глория.
— «Дни в Долине смерти». Моя любимая передача. У них каждую неделю другая история, так что это даже нельзя назвать сериалом. Если ты пропустила несколько недель, все равно получишь удовольствие от очередной передачи.
Ничто, судя по всему, не могло сегодня испортить Рейчел удовольствия. Ничего не слыша, кроме начавшегося по радио диалога, она разделывала на тарелке мясо и картошку с видом человека, твердо решившего, что ему хорошо.
Приятным ковбойским голосам тихо вторили сапоги, печатавшие шаг по гулкому деревянному тротуару, а затем неожиданно раздался выстрел. Послышались отрывистые мужские команды, причем одна из них фальцетом, музыкальное крещендо подчеркнуло драматизм ситуации, и вот уже лошадиные копыта загрохотали по бескрайней прерии.
Лицо Глории исказила гримаса, в которой читались упрек и понимание собственного бессилия; она поднесла ко рту смятую бумажную салфетку и два-три раза промокнула губы. Она принимала то одну позу, то другую, но ощущения комфорта или хотя бы безопасности, похоже, так и не обрела. Тогда она убрала со лба несколько влажных прядок и, задрав подбородок, чтобы возвысить свой голос над всеми этими ковбойскими звуками, сказала:
— А я-то всегда думала, что ужин — это время разговоров.
Глава 8
Порой, пока Эван был на работе, дом словно погружался в оцепенение. В такие минуты любая деятельность, любая попытка всколыхнуть воздух заслуживала внимания.
— Я знаю, что нам делать, — сказала Глория, помогая Рейчел убирать со стола грязную посуду после обеда. — Давай сходим в кино.
По лицу сестры Фил сразу определил, что она с сомнением отнеслась к этой идее. Ей, зрелой молодой женщине, поднаторевшей в сексуальных отношениях и тому подобных тонкостях, предлагают провести два часа в кино с матерью и младшим братом? Однако искушение было велико, и она всерьез задумалась.
— Ну что ж, — изрекла она наконец, — ладно, если ты уверена, что мы будем дома до возвращения Эвана. Я не могу допустить, чтобы он пришел в пустой дом.
