Они спустились вниз и стали его переманивать.
– Я дам тебе золота, – сказала темная сестра.
– Я дам тебе дорогих камней, – сказала светлая.
– Я дам тебе корону, – сказала одна.
– Я дам тебе ожерелье, – сказала другая.
Но мальчик печально покачал головой.
– Если бы вы предложили мне любовь, я бы охотно остался, вы же сулите мне камень вместо хлеба и камень вместо подушки.
Гнев, который сестры таили друг на друга, вскипел с новой силой, а желание завладеть ребенком еще подогрело его. Темная сестра схватила мальчика за правую руку, светлая – за левую, и они стали тянуть его в разные стороны, пока не разорвали надвое. Тогда они вернулись каждая на свою скалу, и прижимали половинку ребенка к груди, и пели ей колыбельные песни, пока сами не умерли от горя.
Их слезы и кровь ребенка омыли верхушки скал, и там расцвел прекрасный цветок. В Новом Торге его называют «раздор» или «детская кровь». Настой из него облегчает родовые муки.
ПОВЕСТЬ
Войску Каласа не было нужды заметать следы, и преследовать его не составляло труда.
– Все дальше и дальше на север, – заметила Дженна.
– К замку, – добавил Пит.
– И к темницам, – мрачно прошептала Дженна. – Неужели они так страшны, как ты говоришь?
– Еще хуже, девочка. Их называют Каласовой Преисподней – и не зря, ты уж мне поверь.
Пит позаботился о том, чтобы в немногочисленных селениях вдоль дороги их не заметили. Для этого он разбил свой отряд на части, хотя женщины М'доры наотрез отказались ехать рядом с мужчинами. Марек, Сандор и Джилеас скакали впереди, каждые несколько часов возвращаясь с докладом. Дженна досадовала на их медленное продвижение, но соглашалась с Питом, который говорил: «Быстрая скачка приметнее».
Пропитание они без хлопот добывали в лесу, хотя их было немало. Женщины М'доры были умелыми охотницами, а поздняя весна в изобилии дарила им папоротник, грибы и съедобные ягоды. Половину пути дорога шла вдоль реки, и мехи были полны свежей водой. Даже когда речка свернула на восток, остались пруды и ручьи, где водилось много рыбы.
Один воин захворал, поев пурпурных ягод, а семеро парней из Новой Усадьбы как-то ночью сбежали. Две м'дорианки в кровь стерли себе ляжки верховой ездой. Больной поправился, хотя в течение дня сам желал умереть. Парни ушли насовсем, но другие не последовали за ними. Женщины не могли больше сесть на коня, и их оставили в одинокой усадьбе у старухи, которая не слишком им обрадовалась, однако обещала ходить за ними.
Воинов осталась едва ли сотня – но все они были хорошо вооружены мечами, ножами, луками и щитами.
Дженна, никогда не бывавшая так далеко на севере, дивилась тому, как изменился лес. Привыкшая к лавру, вязу и дубу, она почти не узнавала здешних деревьев – только горделивые сосны устилали землю своей ароматной хвоей. Когда они впервые разбили лагерь, Дженна сказала Петре:
– Кабы не нужда, это путешествие было бы даже приятно.
– Оно и так тебе приятно, – ответила Петра, приподнявшись на локте. – Хотя ты знаешь, что в конце пути нас ждет кровопролитие.
На другой день в дороге Дженна все время думала над этими словами. Права ли Петра? А если права, то что же у нее, Дженны, за натура? Как ей может нравиться путешествие, в конце которого их ждут кровь и смерть? Как может она любоваться видами, когда в этой земле лежит столько славных мужчин и женщин? Как может перебирать ароматные сосновые иглы, когда ее любимый брошен в зловонную темницу? Как может отличать леса от лугов, когда те и другие скоро станут полями сражений. Эти вопросы кипели у нее в голове, как суп в котелке. Но дорога не давала ответов, а ровный скок Долга лишь приближал ее к кровавому концу, о котором говорила Петра.
Пит сказал, что дорога займет семь дней.
– Мы уложились бы в четыре, если бы не приходилось соблюдать осторожность.
– В три, – сказала Дженна, – если бы мы ехали с тобой вдвоем и совсем не спали.
– Да, девочка, время не мешало бы сократить, но, с другой стороны, спешить нам незачем. Замок Каласа почти что неприступен. Это настоящая скала с двумя воротами – внешними и внутренними, железными, а между ними еще три подъемные решетки. И все это хорошо охраняется. Замок выстроен на утесе, так что сзади к нему не подберешься – да и спереди тоже не возьмешь.
– Одно хорошо, – сказала Дженна.
– Это что же…
– М'дорианки отлично умеют лазать по скалам.
– Я сам об этом думал. – В голосе Пита впервые прозвучало одобрение.
– Они будут мышками, которых я потащу за собой… – задумчиво сказала Дженна.
– Чтобы кот первым делом бросился на них? – хмыкнул Пит. Видя удивление Дженны, он пояснил: – Это наша семейная сказка. Матушка рассказывала ее мне с сестренкой, а сестра рассказала своим сыновьям.
– Сыновьям? – Дженне показалось странным, что Пит упомянул об этом вот так, мимоходом, и она
