Петра тронула его за плечо:
– Не спорь – нас мало, а их много.
– Много-то много, да зато они маленькие. У меня есть нож, и я не боюсь умереть за Анну.
– А у меня есть меч, – сказала Катрона, – и я никогда не боялась умереть за своих сестер. – И она решительно, с громким скрежетом достала из ножен свой клинок.
– Мы идем с Соррелом, – повторила Дженна. – В его круг. И я никому не позволю умирать за меня. Соррел назвал меня сестрой и королевой, и он обещает дать нам силу, которая так нужна нам для грядущих испытаний. Я ему верю.
– Надолго ли? – хриплым шепотом спросил Джарет. – Долго ли ты будешь верить ему, Дженна? День? Год? Всю жизнь? Или пока другой не начнет говорить от имени круга?
– Я буду верить ему, пока не завершу свое дело, сколько бы времени на это ни ушло. Идешь ли ты со мной, Джарет? Если да, скажи.
Он молчал, но Марек и Сандор ответили вместе:
– Мы с тобой, Анна.
– Я тоже, регенс, – сказала Петра.
Катрона спустя мгновение сказала так тихо, что Дженна едва расслышала:
– И я. – Однако меча не убрала. Джарет тяжело вздохнул:
– Хорошо, я иду – только потому, что ты просишь, Дженна. Ты, а не они. – Он кивнул через плечо на зеленых человечков.
Дженна взяла Долга за повод и потянула за собой, порадовавшись тому, что конь ей не противится. Она шла за зеленым камзолом Соррела и дивилась, что не теряет его среди сплошной зелени леса. Другие шли за ней по пятам, и в их шагах звучало эхом: «Поздно спасать».
СКАЗКА
Жила-была девушка Дженни, и пасла она своих овечек на зеленом лугу. Пока овечки паслись, она сплела себе венок из ромашек, но, найдя его слишком простым, сорвала одинокую дикую розу, чтобы украсить ею венок, как вдруг среди ясного неба блеснула молния.
И перед Дженни явился прекрасный юноша в зеленой одежде.
– Кто ты? – вскричала она.
– Я король этого луга и пришел на твой зов.
– Но я не звала тебя, – сказала Дженни.
– Ты сорвала розу и этим вызвала меня из-под зеленой травы.
Он взял ее за руку своей зеленой холодной рукой и увел в глубину холма, и там они пели и танцевали, пока не стемнело, и звезды не усыпали небо, как снег. Тогда Дженни сказала:
– Я должна вернуться к своим овцам.
Он отпустил ее, и она вышла на широкий луг – но все ее овечки уже разбежались.
Печальная Дженни спустилась к своему дому, чтобы рассказать о пропаже – но не узнала своей деревни. Она остановилась у первого же дома и постучалась в дверь.
– Кто ты? – спросил открывший ей старик.
– Я Дженни, дочь Дугала и Ардин. Дома ли они? – спросила девушка.
– Увы, – сказал старик, – я единственный потомок Дугала. Что до бедняжки Дженни, то мать ее Ардин умерла с горя, когда девушка пропала со всеми своими овцами. Было это лет сто назад, а то и больше.
Тогда Дженни опустила голову и запела:
И ушла Дженни обратно за холм, и никто ее с тех пор не видел.
Эту сказку рассказывают в Вилемской долине. Известны двадцать семь ее вариантов.
ПОВЕСТЬ
Долгие часы шли путники вслед за греннами, пока солнце не склонилось к закату и даже тени не стали зелеными. Никто не разговаривал, словно лес отнял у них все слова, кроме тех, что неумолчно звучали у Дженны в голове:
«Поздно спасать… поздно спасать».
Но что поздно? Предостеречь или помочь? Поздно для сестер постарше, умерших без погребения, или для молодых, уведенных в плен? Для Перекрестка Вилмы или для всех хеймов? Однако Дженна ни о чем не спрашивала Соррела, боясь услышать ответ. «Не знать плохо, но не желать знать еще хуже».
Пусть так. Надоели ей эти изречения, придуманные в спокойные времена. Надоели предзнаменования и пророчества, которые нужно читать вприщурку. Ей хотелось, чтобы только ветер свистал в ее волосах и… и чтобы губы Карума касались ее губ. Дженна закрыла глаза и продолжала путь вслепую, надеясь, что не собьется.
– Дженна!
Произнесенное кем-то имя вернуло ее в лес. Она открыла глаза и увидела перед собой ход, ведущий куда-то в скалу. Круглые дубовые двери стояли полуоткрытыми и походили на разрезанную надвое крышку
