представляла себе единорога, то вид этого существа камня на камне не оставил от моих фантазий. Зверь смотрел на меня глазами древними, как сама земля. Я вздрогнула, будто узнав его, но смутное, как сон, воспоминание тут же растаяло.
— Меня послал Грималкин, — произнес в голове беззвучный, как шелест перышка, голос. — Торопись, Меган Чейз!
Единорог тряхнул гривой, сбежал вниз по склону и скрылся из виду. Внезапно я поняла, что делать.
Наша встреча заняла всего мгновение. Пак и Ясень все еще ждали рыцарей. Те подходили медленно, будто знали, что деваться нам некуда.
— Ясень, — сказала я, положив руку ему на плечо, — дай мне скипетр.
Он обернулся.
— Что?
— Я отвезу его Маб. Просто задержите их, пока я не переберусь через поле.
Ясень смотрел на меня в мучительном сомнении. Я взялась за скипетр и стиснула зубы от обжигающего холода.
— У меня получится.
— Эй, принц, — бросил Пак. — Ты присоединяйся, как только сможешь.
В небе раздался пронзительный крик, к нам кругами спускалась тень с рваными крыльями. Явор вернулся.
— Ясень!
Рыцари были рядом, а он все еще крепко держал скипетр. Я в отчаянии посмотрела ему в глаза. Он колебался, не хотел посылать меня на верную гибель.
— Ясень, — прошептала я и коснулась его второй рукой. — Верь мне.
Он вздрогнул и кивнул. Схватив скипетр, я отступила. Принц не сводил с меня тревожного взгляда. Рыцари подошли совсем близко, над деревьями эхом разнесся вопль виверны.
— Береги себя! — сказал Ясень, и в этих простых словах прозвучала целая буря чувств.
Я кивнула.
— У меня получится.
Рыцари бросились в атаку. Ясень развернулся к ним, его клинок засверкал. Пак испустил боевой клич и ринулся в самую гущу врагов. Скипетр жег руки. Я побежала вниз по склону.
Единорог ждал у подножия холма, почти неразличимый в тумане. Настоящим казался только рог. Мое сердце испуганно забилось. Зверь не двигался, однако это было все равно что подходить к тигру. Доброму, ручному, но все-таки тигру. Единорог мог положить морду мне на колени, а мог встать на дыбы и пронзить сверкающим рогом. К счастью, он не сделал ни того ни другого, просто стоял, как статуя. Я подошла настолько близко, что увидела в его глазах свое отражение. Что сказать? Спросить, можно ли сесть ему на спину?
Вверху раздался пронзительный крик, и над нашими головами пронеслась тень виверны. Единорог отпрянул и прижал уши, дрожа. Ему стоило большого труда не сорваться с места. Черт, времени нет! Воздух снова сотряс ужасный вопль. Я неловко залезла на спину единорога и вцепилась ему в гриву.
Как только я устроилась, зверь невероятным скачком перемахнул через камни. У меня даже сердце замерло. Единорог приземлился на краю ледяного поля. Помедлил, оглядываясь и выбирая самый легкий путь. На нас, рыча, прыгнул какой-то пес. Его глаза горели красным огнем, язык болтался, свешиваясь из пасти. Единорог ловко отскочил и ударил врага копытами. Что-то хрустнуло. Собака взвизгнула и, прихрамывая, скрылась в тумане.
— В обход бежать некогда! — крикнула я, надеясь, что скакун меня услышит. — Маб на другом берегу реки! Придется напрямик.
Позади раздался рев. Виверна спикировала со склона и понеслась прямо к нам. На спине у нее с мечом в руке сидел Явор, не сводя с меня злобного взгляда.
— Вперед! — воскликнула я.
Единорог отчаянно заржал, и мы помчались в самое сердце битвы.
Он птицей летел сквозь хаос, уворачивался от мечей, перепрыгивал через препятствия. Я так крепко сжимала гриву, что рука тряслась. Ледяной скипетр жег мне пальцы. Вокруг рубили, рвали друг друга фейри, рыча от боли, ярости и чистейшей, ликующей жажды крови. Перед моими глазами мелькали сцены боя. Два тролля, утыканных копьями, колотили каменными дубинами целую свору гоблинов. Три Красных колпака поймали визжащую сильфиду. Не замечая острых как бритвы крылышек, гномы навалились и стали бить ее ножами. Светлые рыцари в золотых и зеленых доспехах скрестили мечи с темными воинами, двигаясь грациозно, словно в танце. Только вот их прекрасные лица исказила ненависть.
Прямо над головой у нас взревела виверна. Единорог вильнул в сторону так быстро, что я чуть не упала. Вместо меня кривые когти схватили тома. Бородач вопил и отчаянно отбивался. Я в ужасе смотрела, как виверна взлетела и уронила беднягу прямо на камни. Медленно описав круг, она снова устремилась к нам.
Единорог рванулся вперед, петляя так, что меня швыряло из стороны в сторону, а сердце замирало от страха. Я так сильно стиснула коленями бока своего скакуна, что чувствовала его ребра. Виверна растерянно помедлила, испустила леденящий душу вопль и опять спикировала на нас. Мой легконогий конек снова увернулся, но на этот раз виверна пролетела так близко, что я могла коснуться ее когтей.
Беда настигла единорога посреди поля, когда до реки было еще скакать и скакать.
Здесь кипел самый ожесточенный бой. Воины кромсали друг друга, окруженные телами погибших и раненых. Единорог, не сбавляя скорости, петлял в толчее, будто знал наверняка, где появится просвет. Явор не отставал. Когда мой скакун в третий раз увернулся от когтей виверны, из-под снега поднялся огромный, как гора, монстр и махнул гигантской булавой. Она задела передние ноги единорога. Прекрасный зверь тонко заржал и рухнул. Я слетела с его спины и со всего маху приземлилась в сугроб.
Мир закружился, словно я оказалась на карусели, картинка перед глазами то вспыхивала, то гасла. Вокруг плавали размытые силуэты, они рычали, вопили, но глухие, искаженные звуки слышались будто издалека.
И тут передо мной поднялась на дыбы белая тень единорога. Он ударил копытами, взмахнул рогом и скрылся под черной массой. Встав на четвереньки, я позвала его, но руки тряслись, и я опять рухнула, всхлипывая от бессилия. Единорог поднялся снова. Теперь его белую шкуру запятнала кровь, в спину вцепились какие-то твари. Я закричала, поползла вперед, но единорог заржал и снова исчез. Больше он не появился.
Задыхаясь, я сморгнула слезы. На плечо капнула какая-то слизь. Я подняла глаза и увидела бородавчатую морду гоблина. С его кривых зубов стекала слюна. Гоблин оскалился и облизнул губы бледным языком.
— Вкусняшка! Еще не дохлая? — Он потыкал мою руку обратным концом копья.
Я так и подпрыгнула. Накатила тошнота, в глазах мутилось. Только бы не потерять сознание. Гоблин зашипел, отпрыгнул и снова подступил. Я в панике огляделась, ища хоть какое-нибудь оружие. В двух шагах на снегу лежал скипетр.
Гоблин осклабился, поднял копье, и тут сверху на него опустилась тяжеленная туша виверны. Ящерица приземлилась с таким грохотом, что дрогнула земля. В воздух взметнулось облако снежных брызг. Чудовище взревело и попятилось, чтобы нанести удар, а я бросилась к скипетру.
Как только я коснулась жезла, по руке пробежал электрический разряд. Горячее дыхание виверны обожгло шею. Я перекатилась на спину и выставила перед собой скипетр. На долю секунды огромная, зубастая пасть заслонила небо. Магический жезл вспыхнул, не голубым, не зеленым или золотым, а чистейшим, ослепительно-белым светом.
Из его навершия выстрелила молния и ударила ящерице прямо в глотку. Виверну отбросило, воздух наполнился вонью паленого мяса. В этот самый миг во мне что-то разбилось, будто по стеклу треснули молотком, и оно разлетелось на миллионы осколков. На меня потоком хлынули звуки, цвета и чувства. Чары, так долго не находившие себе выхода, наконец вырвались на свободу, и я закричала.
Воздух дрогнул. Незримая волна сшибла ближайших воинов и покатилась дальше. Меня мутило, но я все равно встала на ноги, шатаясь, как пьяный матрос, в грязном и рваном платье. Среди неясных теней,
