а у женщин — два: один объединял в себе все три фактора, выделенные у мужчин, а другой определялся вербальной зависимостью от окружения. Таким образом, у мужчин основные сферы способностей более автономны, чем у женщин, что сопоставимо с представлениями об аналитическом и синтетическом, индуктивном и дедуктивном познавательных стилях. Но ведь и эмпатия, столь явно преобладающая у женщин, как целостное интуитивное (в противовес рассудочному) знание сопоставима с синтетическим, дедуктивным познавательным стилем. Не восходит ли эта общность к некоему третьему признаку?
Представляется, что на этот вопрос отвечает бурно развивающаяся в последнее время отрасль нейрофизиологии и нейропсихологии, занимающаяся изучением парного функционирования полушарий мозга. Большинство исследователей склоняются к тому, что правое и левое полушария функционируют у мужчин более автономно, чем у женщин. Д. и В. Моулфесы выявили связь межполушарной асимметрии с полом уже в первые сутки жизни, а чуть позже Де ля Косте-Утамсинг и Р. Холлоуэй обнаружили, что строение мозолистого тела, ответственного за передачу информации из одного полушария мозга в другое, по-разному устроено у мальчиков и девочек уже к моменту рождения. По данным исследований В. Ф. Коновалова, половые особенности межполушарного взаимодействия выражены уже у детей, а во взрослом возрасте степень асимметрии выше у мужчин.
Таким образом, вырисовываются определенные закономерности, обосновывающие более дифференцированный подход к проблеме половых различий с уточнением их уровня и поиска межуровневых связей. Обратимся для примера еще раз к эмпатии. На биологическом уровне ее преобладание у женщин можно объяснять материнским инстинктом, врожденными программами родительского поведения. На уровне психофизиологическом эмпатию можно связать с более симметричным, обеспечивающим целостность восприятия и переживания, функционированием полушарий. Индивидуально-психологическая вариативность эмпатии может быть как угодно широкой, так что каждый может припомнить высокоэмпатичных мужчин и обладающих низкой эмпатической способностью женщин. Социального психолога будут интересовать способствующие или препятствующие проявлению эмпатии ситуации и способы ее проявления у мужчин и женщин. Наконец, на уровне социальном это преимущественно «женское», стимулируемое поначалу у девочек свойство не всегда делает для них жизнь легче и комфортнее, а потому может в той или иной мере сознательно ими «гаситься».
Думаю, достаточно обоснованным будет утверждение, что половые различия эмпатии и организации интеллектуальных функций выступают в структуре различающихся стилей жизни: предметно- инструментального маскулинного и экспрессивно-эмоционального феминного. Такое понимание хорошо согласуется со сформулированными В. А. Геодакяном эволюционно-генетическими принципами маскулинности и фемининности. И тогда мы должны будем пересмотреть вывод Э. Маккоби и К. Джеклин о неподтвержденности большего влияния среды на развитие девочек: онтогенетическая пластичность женского пола, обеспеченная филогенетически сформированными механизмами, прямо определяет более выраженные у девочек эффекты средовых воздействий. С другой стороны, общепризнано, что воспитательное давление, оказываемое средой на мальчиков (мужчин), всегда больше, чем на девочек (женщин).
Иное дело, что индивидуальные вариации по всем этим параметрам могут значительно перекрывать половые различия, а психосексуальная культура — регламентировать проявления этих различий и определять их поведенческую «инструментовку». Пока для нас важен уже сам факт существования филогенетических, врожденных половых различий, отражающих основные принципы полового диморфизма. Вместе с тем нельзя не понимать, что принципы полового диморфизма не абсолютны и далеко не все в человеке может быть описано альтернативой «мужское или женское», «или-или». В таком ключе можно описывать лишь строение половых органов: у нормального индивида они не могут быть немножко мужскими, немножко женскими. Но уже для описания гормональных систем этот принцип не подходит: и мужской, и женский организм продуцирует как мужские, так и женские половые гормоны, а гормональная маскулинность или фемининность определяются по преобладанию тех или других. Головной мозг несет в себе возможности программирования поведения и по мужскому, и по женскому типу. Свойства, этого круга описывает континуальная модель, в которой маскулинность или фемининность по каждому из признаков рассматриваются как содержимое сообщающихся сосудов, и «свой» сосуд должен быть заполнен больше, чем «чужой». Континуальная модель не просто тактическая уступка реальной вариативности, у нее довольно глубокие корни. В каббалистике, например, имя Иегова рассматривается как отражение идеи первоначальной мужеженственности и восходящее к словам Jod (мужской член) и Hevah (Ева — женщина); а Аристофан писал о человеке как о существе, в идее своей двуполом. В конце XIX—начале XX в. идея двуполости серьезно обсуждалась В. Флиссом, 3. Фрейдом, О. Вейнингером, М. Хиршфельдом и другими учеными, а позже получила и естественнонаучные обоснования не только в существовании патологических вариантов (например, гермафродитизма), но и в особенностях функционирования нормального организма.
Даже для самого предвзятого взгляда очевидно, что филогенетические половые различия не только не исчерпывают, но и не могут косвенно, опосредованно объяснить весь практически необозримый круг связанных с полом различий в человеческом поведении.
Половые роли
Человек, живущий в той или иной культуре, а нас сейчас интересует культура психосексуальная, соотносит свое поведение с присущими этой культуре стереотипами. Он может стремиться как можно полнее соответствовать или, наоборот, не соответствовать им, но в любом случае они служат для него точкой отсчета. Даже если он вырос в условиях одной культуры, а ориентируется на стереотипы другой, он отталкивается все же от «своей», хотя она по каким-то причинам и не удовлетворяет его. Соответствовать определенному социально-культурному стереотипу — значит играть определяемую им социальную роль.
Понятие роли как социальной функции личности ввел Дж. Мид, обозначив им отвечающий принятым нормам способ поведения людей в системе межличностных отношений, зависящий от их позиции или статуса в обществе. Под половой ролью понимают систему средовых стандартов, предписаний, нормативов, ожиданий, которым человек должен соответствовать, чтобы его признавали как мальчика (мужчину) или девочку (женщину).
Самая простая модель половых ролей, как и различий, построена по альтернативному принципу «или-или». В ней мужская роль ассоциируется с силой, энергичностью, грубостью, агрессивностью, рассудочностью и т. п., а женская — со слабостью, пассивностью, нежностью, миролюбивостью, эмоциональностью и др. Существенной чертой этой модели, отмечает И. С. Кон, является ее иерархичность: альтернативные функции дополняют друг друга «по вертикали», так что женщине отводится подчиненная, зависимая роль. В канонических культурах эта модель была незыблемым правилом, а исключения, если они и были, лишь подтверждали его. Однако, по мере того как половое разделение труда переставало быть главным принципом организации общества и утрачивало свою жесткость, круг исключений из правила альтернативности расширялся и отношения господства-подчинения хотя и сохранялись, но начинали требовать еще и взаимодополнения. Реальная модель маскулинности-фемининности обретала черты континуальности, предполагавшей, что мужчина может быть сильным и энергичным, не будучи при этом непременно грубым и агрессивным, а женская нежность совсем не обязательно пассивна. С одной стороны, черно-белая альтернативная модель, с другой, выдержанная в более мягких тонах модель континуальная, допускающая переходы, вариации, причем в довольно широких пределах: от женщины тургеневской — нежной, маленькой, с не тронутой загаром кожей, напоминающей миниатюрную мраморную статуэтку, до женщины некрасовской, которая «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». Перекликающиеся слова Н. Гоголя: «Есть случаи, где женщина, как ни слаба и бессильна характером в сравнении с мужчиною, становится вдруг тверже не только мужчины, но всего, что ни есть на свете» и И. Анненского: «У женской нежности завидно много сил» — рисуют более глубоко воспринимаемую фемининность. Да и маскулинность не укладывается в прокрустово ложе альтернативной модели: вспомним хотя бы известного советского разведчика Михаила Орлова (Гленна Майкла Соутера) — человека, по свидетельствам знавших его близко,
