советских порядков, но и самовыражение пишущего. Эту вторую, общественно не менее важную, задачу увлеченная гласностью публика позабыла.
Сегодня самиздат возродился в Интернете, во множестве малотиражных изданий, в тысячах электронных рассылок. Честно говоря, старый самиздат мне нравился больше. В нем было уважение к читателю и оппоненту, совершенно незнакомое виртуальным дискуссиям дня сегодняшнего. Пафоса в нем было больше, чем истерики. Орфографических ошибок было меньше. Стиль был более литературным. Он не был, в отличие от Интернета, завален словесным мусором, не говоря о мусоре коммерческом. Короче, он был интеллигентнее. Зато теперь неофициальные дискуссии стали куда более массовыми.
Дело, в конечном счете, не в том, сколько читателей имеется у тех или иных сайтов. Просто накоплена некоторая критическая масса. Существует общественная и политическая дискуссия, живущая собственной жизнью, которую хозяева официальных масс-медиа уже не могут контролировать. Идеи, которые они вбрасывают, этой средой не воспринимаются, персоны, которые создаются для широкой публики, осмеиваются, дискуссии, ими организуемые, никто не подхватывает.
Есть, разумеется, миллионы людей, не подключенных к сети. Они по-прежнему остаются жертвами телевизора. Но феномен гласности тоже состоял отнюдь не в эффективности массовой пропаганды. Главным успехом гласности была всеобщая вовлеченность интеллигенции, легкость, с которой можно было манипулировать творческими личностями и по команде начальства строить ровными рядами оппозиционных интеллектуалов.
Сегодня эти счастливые для правящей элиты времена ушли в прошлое. Можно командовать лояльными интеллектуалами, организуя из них то Общественную палату, то Гражданский форум. Но все эти структуры работают только на самих себя. Можно выделить миллиарды долларов на разработку новой национальной идеи, но уже названная сумма свидетельствует о том, что единственная идея, которая может быть порождена таким способом - «как украсть миллион».
В общем, нынешние времена имеют свои преимущества…
Специально для «Евразийского Дома».
4 НОЯБРЯ И КРЕМЛЕВСКИЕ СИДЕЛЬЦЫ
Нравится ли вам якобинский террор? Скорее всего эта страница в истории Франции не вызывает у вас большого восторга. А каково ваше мнение о Великой Французской революции?
Это событие, которое определило на сто с лишним лет историю Европы, породив героический миф, без которого современная Франция немыслима. Да что, Франция? Италия, Латинская Америка, Россия, все испытали на себе влияние французского революционного мифа, впитали его в свою историю, культуру, в свои представления о республиканских политических институтах. Вы можете сочувствовать участи Марии- Антуанетты и другим аристократам, отправленным на гильотину революционными трибуналами, но даже авторы трогательных семейных биографий последних французских королей не решатся предложить народу республики отменить праздник 14 июля, дату неразрывно связанную с историей революции.
Российская власть пошла именно таким путем. Она пытается отменить историю, выкорчевать из массового сознания мифы, порожденные революцией 1917 года, чтобы забить опустевшее пространство чем-то новым, более пригодным для решения её текущих задач. Например, идеологией государственного патриотизма, имперской ностальгией, тщательно очищенной от всякой примеси революционного мессианства и классового сознания. Метод замещения далеко не нов. Христиане строили свои храмы на месте языческих капищ, а свои празднования назначали примерно на то же время, что и языческие фестивали.
Большевикам удалось успешно заместить Рождество праздником Нового Года, который вобрал в себя почти все рождественские ритуалы, лишив их религиозно-символического содержания (впрочем, ещё вопрос, насколько это содержание сознается на Западе, где Рождество превратилось в настоящую оргию покупок). Заботу кремлевского начальства о наших мозгах можно понять. Ведь если не внушить народу, что нынешний порядок вещей является единственно возможным, люди, чего доброго, захотят его изменить. Но у российских чиновников есть одна, принципиально неразрешимая проблема.
Для создания нового героического мифа нужны новые подвиги. И герои, совершившие подвиги не на экранах телевизора, а в реальности, на глазах миллионов соотечественников. Вернее, нужны миллионы героев, совершающих миллионы реальных подвигов на глазах друг у друга - из них-то и складываются собирательные образы святых, богатырей и великих революционеров. У сегодняшней России побед нет. Потому и не может быть собственных праздников. Что нам, в самом деле, праздновать? Очередную годовщину бомбардировки грозненского рынка ракетами «воздух - земля»? Или священный для каждого россиянина день, когда мировая цена на нефть достигла 60 долларов за баррель? Вот и приходится властям копаться в прошлом, выискивая даты, которыми можно было бы «заместить» революционные праздники.
7 ноября отменить, а на его место поставить что-то новое, примерно в то же время, но обязательно пораньше, иначе народ непременно по инерции отпразднует сперва старый праздник. Ведь появление новой священной даты могут, с похмелья, и не заметить! Тут уж в полной мере дала себя знать извечная русская стихия бюрократического идиотизма. Дату искали как попало, не слишком вникая в содержание собственной истории (у меня давно возникло подозрение, что отечественные державные патриоты историю родной страны не только не знают, но и не слишком ей интересуются).
В общем, с днем национального единства вышла накладка. Назначили праздновать 4 ноября, в честь освобождения Москвы от польских интервентов в 1612 году. А в 1612 году в этот день, как назло, никакого освобождения Москвы не было. Просто день был как день. В Китай-городе постреливали, поляки сидели в Кремле, Минин занимался кассой, а князь Пожарский следил за дисциплиной в своем дворянском ополчении. Участники похода на Москву, наверное, сильно удивились бы, если бы узнали, что именно этот, ничем не примечательный день, был выбран потомками из всей их богатой событиями эпохи для национального праздника.
Дата 4 ноября не возбуждает воображение, а организуемые властями помпезные празднования лишь усугубляют общее осеннее уныние. Заранее ясно, что людей, которые празднуют 7 ноября, будет больше, сколько бы денег ни потратили на официальные мероприятия, сколькими бы автобусами ни свозили массовку в центр столицы. Официальный праздник отмечать будут только по приказу и только за деньги.
7 ноября будут отмечать, потому что это действительно великий день истории, нравится это кому-то или нет. Для тех, кто ненавидит большевиков, есть возможность 7-го ноября ничего не праздновать. Но даже для самого ярого антикоммуниста дата 4 ноября не имеет позитивного смысла: праздновать нечего. Идеологический бой с тенью Русской революции режим Путина проигрывает. И чувствует это.
Именно потому власти, говоря бытовым языком, «срываются на хамство»: коммунистам и другим представителям «красной оппозиции», которые по традиции проводят 7 ноября свои мероприятия, шествие обещают запретить. Новый государственный праздник приходится защищать с помощью полицейской дубинки.
Обитатели современного Кремля, похоже, чувствуют себя примерно так же как польские «кремлевские сидельцы», прекрасно сознавшие, что вся их власть опирается только на силу, и на страх перед ней. Но власть, которая ничем кроме грубой силы не может аргументировать свои действия, добиться может только одного: она провоцирует насилие.
ВТОРОЙ ПОВОРОТ ХОДОРКОВСКОГО
Михаилу Ходорковскому очень хочется, чтобы его считали левым.
В самом деле, именно славы борца за интересы трудового народа недоставало опальному олигарху для того, чтобы считаться полноценным политическим заключенным. Одно дело, когда человек пострадал в
