СИНДРОМ ЖЕРТВЫ
Литва и Латвия начинают новую кампанию по борьбе с последствиями советской оккупации. Эстония внесла свою лепту в эту борьбу год назад, убрав из центра Таллина памятник советским солдатам, погибшим в войне с нацистами, чем спровоцировала массовые волнения в столице. На сей раз, Латвия объявила о прекращении государственной поддержки высших учебных заведений, ведущих преподавание на русском языке. Зато государство будет оказывать поддержку университетам, пользующимся языками Европейского Союза. Так что сегодня вы вполне можете открыть в Риге высшую школу, преподающую русскоязычным студентам, например, историю русской литературы на португальском или даже на старом ирландском языке, а затем на законном основании потребовать субсидий от правительства. Что угодно, только не русский язык.
Отечественная пресса тут же заявила, что Латвия запрещает русский язык. Ничего подобного: частные вузы, преподающие на русском, останутся и, скорее всего, став более дорогими, сделаются даже более престижными. Просто качественное образование на русском языке, которое латышам нужно ничуть не меньше, нежели потомкам «оккупантов», станет достоянием элиты, недоступным для выходцев из низов общества.
Литва, как всегда, пошла своим путем. Здесь запретили советскую символику, приравняв её к нацистской. Исключение сделали лишь для исполнения нынешнего российского гимна, хоть он и написан на музыку советского! Иначе государственные визиты представителей Российской Федерации в Литву оказались бы юридически невозможными, либо при каждом исполнении гимна России пришлось бы публично нарушать законодательство республики, причем в присутствии её высших должностных лиц.
Кстати, о высших должностных лицах: президент Литвы Валдас Адамкус раскритиковал идею требовать с Германии оплату ущерба за нацистскую оккупацию. Возмещения ущерба надо требовать только от России - в размере 40 миллиардов долларов. Идея предъявить претензии к Германии исходила от депутатов Сейма, которые заботились не столько о пополнении казны, сколько о соблюдении приличий. Как заявил один из инициаторов этой идеи Эммануилас Зингерис, «Европе будет легче нас понять». Бедная Европа! Не понимает она загадочную балтийскую душу! И не может уразуметь, почему после многомиллионных вложений, которые сделал Советский Союз за 40 лет оккупации в странах Балтии, от России требуют компенсации по второму разу. В балтийских странах есть не только собственная идеология, но и собственная арифметика.
Однако Адамкус по-своему прав: ведь литовские фашисты вместе с немецкими войсками (и даже опережая их) истребляли евреев и разбирались с польским меньшинством. Как можно требовать компенсации от собственных бывших союзников? В Германии, конечно, нацисты и их сподручные считаются преступниками, но правящие круги стран Балтии имеют на этот счет собственное мнение. Так что Адамкус всё-таки непоследователен: надо было только советскую символику запретить, а нацистскую разрешить.
Между тем, по-настоящему важный вопрос не в том, насколько абсурдны высказывания и действия современной балтийской элиты, а в том, почему подобная истерия охватила её именно сейчас - через 17 лет после распада СССР. Как ни парадоксально, антирусские выступления в Риге и Вильнюсе имеют больше общего с недавним провалом референдума по Лиссабонскому договору в Ирландии, нежели с историей ХХ века. На протяжении первой половины 2000-х годов жители и элиты балтийских стран связывали свои надежды на прогресс с интеграцией в Европейский Союз. «Коренное население» и русскоязычное или польское меньшинства Балтии были едины в упованиях на Запад, будучи убежденными, что магическим образом все их проблемы будут решены в тот самый момент, как повсюду взовьется синее европейское знамя с постоянно меняющимся количеством звездочек. Увы, не только ничего подобного не произошло, но к собственным проблемам прибавился запутанный клубок общеевропейских вопросов.
В конечном счете, кризис европейской интеграции порожден не присоединением бывших коммунистических стран, а несостоятельностью собственной политики, проводимой элитами Евросоюза. Но признать это не готовы правители ни на Западе, ни на Востоке Европы. Политику менять не будут. А потому выход из кризиса будут искать в борьбе с мифами прошлого и в искусственном разжигании культурно- этнических противоречий.
Специально для «Евразийского Дома»
ЕВРОПА ОТ ЛИССАБОНА ДО ВИЛЬНЮСА - 2
Ирландцы сыграли за всю Европу и выиграли. Однако настоящая борьба еще только начинается. Голосование в Ирландии давало элитам Евросоюза шанс сделать важный выбор.
Либо они прислушаются к мнению граждан и попытаются хотя бы на поверхностном уровне скорректировать курс, демонстрируя вменяемость и демократизм, либо продолжат двигаться прежним курсом, откровенно игнорируя мнение общества. Элиты продемонстрировали полную невменяемость, отказываясь реагировать на недовольство масс. Легко прогнозировать, чем это кончится.
Чем меньше возможностей у людей есть для использования демократических механизмов, тем более жестким и неуправляемым будет протест. Если среди политических партий существует консенсус относительно проводимой политики, то результатом будет не примирение общества с этой политикой, а отчужденность от всей политической системы. На передний план станут выходить силы, которые еще недавно считались маргинальными, возникать новые популистские движения, бросающие вызов старым партийным элитам. Вопрос лишь в том, какое направление примет этот протест, кто возглавит его - радикальные левые или ультраправые?
Со стороны самих элит ответом на кризис возглавляемых ими политических институтов становится поиск «внешнего врага». Далеко не случайно то, что литовский сейм принял решение о запрете советской символики (которую приравняли к нацистской) сразу же после того, как стали известны результаты ирландского референдума. Вильнюс и Дублин находятся на противоположных концах объединенной Европы, но реагируют они на одни и те же процессы.
Отечественная пресса ответила на решение Вильнюса потоком обиженных публикаций, а те, у кого за последние годы не совсем пропало чувство юмора, начали смеяться. Между тем, по-настоящему важно не осуждать или осмеивать действия балтийских правительств и парламентов, а понять, почему антисоветская и антирусская истерия охватила их именно сейчас - через 17 лет после распада СССР.
На протяжении первой половины 2000-х годов и жители, и элиты балтийских стран связывали свои надежды на прогресс с интеграцией в Европейский союз. Сколько бы ни было конфликтов в Прибалтике между «наследственными гражданами» и русскоязычным или польским меньшинствами, они были до недавнего времени едины в упованиях на Запад.
И те, и другие верили, будто магическим образом все их проблемы сами собой решатся в тот момент, когда повсюду взовьется синее европейское знамя с постоянно меняющимся количеством звездочек. Но не только ничего подобного не произошло, а к собственным проблемам прибавился запутанный клубок общеевропейских вопросов. Разочарование постигло и население, и элиты. Другое дело, что разные классы общества на него реагировали по-разному.
Легко рассуждать о том, что объединенная Европа не справляется с притоком новых членов. Именно так интерпретировал происходящее глава Европарламента Ханс-Герт Поттеринг. «До тех пор, пока договор не вступит в силу, не может быть, за исключением, возможно, Хорватии, приема никаких новых членов», - таков был его рецепт по преодолению кризиса.
Увы, кризис европейской интеграции порожден не присоединением бывших коммунистических стран, а несостоятельностью собственной политики, проводимой элитами Евросоюза. Ею предопределена и напряженность в отношениях Старой и Новой Европы. Когда Польшу и Венгрию принимали в Евросоюз, все вспоминали про то, как в прошлом Европейское сообщество интегрировало Испанию, Грецию и Португалию, считавшихся по тогдашним меркам весьма бедными странами.
Теперь этот пример предпочитают не повторять. Экономика регулируемого капитализма, существовавшая в тогдашней Западной Европе, позволяла перераспределять ресурсы от богатых регионов к
