– Значит, мы опять будем дружить? – просияла Клода.
Эшлин опять надолго задумалась. С Клодой они дружили с пяти лет. Были лучшими подругами. Они вместе провели детство, юность и взрослеть начали тоже вместе. Прошлое было у них общим, и никто не знал ее так, как Клода. Редко кому выпадает такая дружба. Но…
– Нет, – нарушила напряженное молчание Эшлин. – Прощать прощаю, но больше я тебе не верю. Отдать подруге одного парня – невезение, а двух – уже глупость.
– Но я ведь изменилась. Правда, правда!
– Это не имеет значения, – грустно возразила Эшлин.
– Но… – возразила Клода.
– Нет!
Клода поняла, что спорить бесполезно.
– Ладно, – прошептала она. – Я, пожалуй, пойду. Мне действительно очень жаль, я просто хотела, чтобы ты это знала… Пока.
И Клода медленно побрела к выходу. Все вышло не так, как она рассчитывала. Ничего хуже этих последних месяцев Клода не знала. Она была потрясена тем, как в одночасье изменилась ее жизнь. И не только из-за малоприятного статуса матери-одиночки; что-то изменилось внутри, и теперь она иначе понимала свое поведение.
Ощущение раскаяния было для Клоды внове, и она искренне надеялась, что, стоит ей объяснить, как жестоко теперь она судит себя, – и ее простят. И в тот же миг жизнь наладится. Но она недооценивала Эшлин и после встречи с нею усвоила еще один урок: если ты раскаиваешься, это вовсе не значит, что тебя готовы простить, а если и простят, это вовсе не значит, что тебе станет легче.
Несчастная и одинокая Клода мучительно думала: возможно ли когда-нибудь исправить все, что разрушено собственными руками? Светит ли ей в жизни хоть что-нибудь хорошее?
Когда Клода проходила мимо уличного кафе, несколько парней начали свистеть ей вслед и выкрикивать комплименты. Сначала Клода не обращала внимания, потом задорно тряхнула волосами и ослепительно улыбнулась через плечо, что вызвало новый шквал восторга. И у нее сразу поднялось настроение.
Эй, жизнь продолжается.
А Лиза, оставив Клоду и Эшлин в вестибюле редакции, пошла домой пешком. Заниматься этим она начала, чтобы как-то нейтрализовать вред от обедов, которыми регулярно кормила ее Кэти. Идя по улице, Лиза изо всех сил старалась не давать волю грусти. «Я замечательная. У меня замечательные мама и папа. У меня замечательная новая работа консультанта по издательским делам. У меня замечательные туфли», – твердила она себе без устали.
Когда Лиза свернула на свою улицу, издалека она заметила, что на ступеньках у ее дверей кто-то расположился, явно ожидая ее.
Так кто там сидит на крыльце? Франсина? Бек? Нет, не Франсина – там явно парень, а Бек намного меньше, и… Тут она поняла, что ее ждал Оливер.
– Ты что здесь делаешь? – изумленно выкрикнула она, в мгновение ока оказавшись у своего дома.
– Тебя повидать приехал, – просто ответил Оливер. Лиза подошла к двери, и Оливер встал, белозубо улыбаясь.
– Вот, солнце, приехал тебя по новой завоевывать.
– Господи, ну что ты несешь?!
Лиза открыла дверь, и Оливер следом за нею вошел в прихожую. Лиза растерялась – и почему-то разозлилась. Целый день изо всех сил сохраняла душевное равновесие, а появился он – и все старания пошли прахом.
– Потому что ты лучше всех, – просто сказал он. И ослепительно улыбнулся.
Лиза бросила ключи на кухонный стол.
– Что-то ты поздновато спохватился. Мы же только что развелись. Или ты забыл?
– Знаешь, – раздумчиво заметил Оливер, – мне из-за этого так хреново! И вообще, если что, можно опять пожениться, – хохотнул он.
Лиза ответила ему изумленным взглядом. С ума он сошел?!
– Нет, я серьезно, – не отступал Оливер.
Лиза попыталась изобразить возмущение, но это ей не удалось. С мыслями у нее творилось что-то странное. Идея снова выйти за Оливера была безумна, но соблазнительна. Ах, как соблазнительна! Но через секунду Лиза опомнилась.
– Ты помнишь, – жестко спросила она, – какой это был кошмар? Мы без конца ссорились, и это было так гадко… Ты ненавидел меня и мою работу.
– Верно, – согласился Оливер. – Но я и сам не без греха. Слишком был упертый. Когда ты передумала заводить ребенка, мне бы тебя послушать, я ведь помню, ты пыталась со мной поговорить, а я ничего знать не хотел. Вот почему так взбесился, когда понял, что ты по-прежнему принимаешь пилюли. Но если б я тебя выслушал, то… Да и ты, солнце, уже не такая железная, как раньше. Извини, – добавил он, увидев, что Лиза сердится, – но ты помягчела.
– А это хорошо?
– Конечно. Это просто чудесно!
И в ответ на ее скептическую улыбку он тихо сказал:
