она так легко отказалась ради него. Она не оставила себе ничего, он это знал. И сейчас, глядя на эти предметы, он понял, что они должны принадлежать Элли.
Он не мог позволить ей уехать в Англию без этих драгоценных частичек истории.
Мэтт наклонил голову. Странный звук, похожий на стон, вырвался сквозь его стиснутые зубы. Он понял истинную цель своего приезда сюда. Он подсознательно хотел найти здесь что-нибудь для Элли, но вовсе не за тем, чтобы отправить ей это в Англию. Просто он искал повод увидеть ее еще хоть раз.
И тогда вместе с этими дарами он смог бы предложить ей свое сердце.
Если же она откажет ему… что ж, тогда он, по крайней мере, будет чувствовать удовлетворение от того, что она поплывет домой на яхте своего брата вместе с этим драгоценным напоминанием о пережитых вместе нелегких неделях.
Подгоняемый новыми мыслями и надеждами, Мэтт развернул Дакоту в сторону Альбукерке, где Элли и Дерек собирались сесть на поезд, идущий на восток, к побережью Атлантического океана.
У них было несколько дней форы. И, возможно, они уже садятся сейчас на яхту Дерека, собираясь отплыть в Англию.
Мэтту оставалось лишь молиться о том, чтобы не опоздать, и подгонять лошадь.
26.
Поздно вечером Элли и Дерек вошли через боковую дверь отеля “Тремонт”, возвращаясь из Галвестонской оперы.
Извини, если я не выразила слишком большого удовольствия от музыки, Дерек, — грустно говорила Элли. — На самом деле все было просто прекрасно. И я действительно очень тебе благодарна за этот вечер.
Он ласково похлопал ее по руке, лежащей на сгибе его локтя.
Не думай об этом, сестричка. Я доволен уже тем, что ты пошла со мной, а не сидела, запершись, в своем номере. Мне невыносимо видеть тебя в таком состоянии. Элли грустно вздохнула, понимая, что он прав.
Тебе он и в самом деле не безразличен? — спросил Дерек тихо.
Ее пальцы чуть сильнее сжались, смяв рукав его фрака.
Больше, чем могу выразить словами.
Она не ожидала, что ее раны легко затянутся в течение прошедшей недели, но очень надеялась, что через какое-то время все же найдет в себе силы жить дальше.
Они подошли к тому месту, где боковой холл соединялся с круглым вестибюлем в греческом стиле с колоннами и мраморным полом. Звук громких голосов, звучащих явно на повышенных тонах, привлек внимание Элли.
— Извините, сэр, но у нас есть свои определенные требования к нашим гостям.
— Но я же доказал вам, что могу заплатить. Разве вам этого не достаточно? Или мои деньги недостаточно хороши?
Элли задержала дыхание, когда узнала этот глубокий грубоватый голос. Она впилась пальцами в руку Дерека, все еще не веря и боясь надеяться.
— Деньги не проблема, сэр. Все дело в… э… внешнем виде.
— А как вы хотите, чтобы я выглядел после того, как проехал верхом весь путь от Сан-Антонио? К тому же я очень спешил.
— Я с сочувствием отношусь к вашему положению, сэр, но…
Элли услышала, как клерк вдруг крякнул от удивления. Оставив руку Дерека, она поспешила через вестибюль к конторке гостиничного администратора. Дерек медленно шел за ней, улыбаясь своей ленивой, странной улыбкой.
Невероятно грязный и взъерошенный, Мэтт стоял у конторки, схватив за грудки несчастного, дрожащего от страха служащего своей мощной рукой.
Ну, как тебе нравится моя дорожная грязь с более близкого расстояния? — произнес Мэтт хорошо ей знакомым саркастическим тоном. Как же ей не хватало этой иронии, этого глубокого, чуть грубоватого голоса! — Так вот, мне нужна комната и горячая ванна. А после этого я хочу отправить записку мисс Элисии Карлайл.
Я избавлю вас от необходимости передавать мне записку, мистер Кэссиди, — тихо сказала Элли.
Мэтт замер, все еще держа беднягу за ворот рубашки, затем оглянулся. Он посмотрел на нее таким голодным, жадным взглядом, что заставил ее всю вспыхнуть от макушки до кончиков туфель. Она вдруг почувствовала странное головокружение, необыкновенную легкость и… настороженность. Он приехал за ней, но почему? Она не должна делать слишком поспешных выводов.
Дрожащая улыбка скользнула по ее губам.
Мэтт, я думаю, теперь ты можешь отпустить мистера Кэссиди.
Сразу присмирев, как овечка, Мэтт отпустил ворот администратора. Выглядел он при этом растерянным и немного смущенным.
— Мистер Кэссиди, мой брат и я ручаемся за мистера Деверо. Вы должны найти для него удобный номер. Я могу на вас положиться? — спросила она с чарующей улыбкой.
— Да, мисс Карлайл. Полностью. Номер 36. — Вздохнув с облегчением и расправив плечи, администратор протянул ключ Мэтту, все еще с опаской на него поглядывая.
Элли взяла Мэтта за руку, и они отошли от конторки.
Ты уверена, что не хочешь, чтобы я сначала помылся и привел себя в порядок? — пробормотал Мэтт как-то растерянно. — Этот парень прав, я и в самом деле выгляжу неважно.
Ты выглядишь замечательно, — прошептала Элли. И в самом деле, Мэтт выглядел так, словно нагнать ее в Галвестоне было единственной целью его жизни и он скакал сюда день и ночь без еды и сна. Она еще никогда не видела, чтобы мужчина выглядел столь восхитительно. Мэтт улыбнулся, и от этой улыбки у нее просто заныли пальцы, так ей захотелось коснуться его губ. Ей пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы наброситься ему на шею. Она не должна давать пищу своим надеждам и позволять чувствам вырваться из-под контроля.
По-моему, мы уже были с тобой в похожей ситуации, только роли поменялись, — с лукавой улыбкой сказал Мэтт.
Ей вдруг стало легко и радостно. Он помнил!
Ну да, в Альбукерке, когда мы впервые встретились.
Он глянул через ее плечо и увидел Дерека. Ее брат пристально наблюдал за ними из вестибюля, где они с Элли перед этим остановились. Мэтт нахмурился.
Сжимая в руках саквояж, Мэтт потянул Элли в сторону, туда, где стояло несколько стульев под круглым навесным балконом. За стульями в огромном горшке росла пальма, широко раскинувшая свои зонтики-листья. Мэтт предложил девушке сесть как раз под эту зеленую крону, а сам сел рядом.
Я привез тебе кое-что.
Он открыл саквояж и вытащил оттуда три свертка, завернутые в белую ткань. Один из них он положил ей на колени и с усмешкой предложил:
Открой-ка.
Элли развернула ткань. Три талисмана, те самые, которые они вместе нашли, лежали у нее на коленях. Она совсем забыла о них, когда уезжала из Нью-Мексико, так как полностью сосредоточилась на своей боли и думала лишь о том, что никогда больше не увидит Мэтта. Горло сжалось от волнения. Легко, чуть касаясь пальцами, она провела по знакомым изображениям. Сколько было с ними связано надежд, сколько волнений! Однако желание владеть этими талисманами не стоило и десятой доли затраченных Мэттом усилий, чтобы привезти их ей.
Второй сверток лег ей на колени рядом с первым, но его содержимое она уже едва могла разглядеть сквозь слезы, внезапно навернувшиеся на глаза. Там, переплетясь своими шнурками, лежали два
