«Дагспостен» – вот кто был ему сейчас нужен.
Ирландец с надеждой огляделся по сторонам, но Свена Бор-га в зале не было. Настроение сразу испортилось. Но тут открылась дверь туалета и – о чудо! – появился тот, кого он разыскивал. Конуэй решительно направился к Боргу.
«Дагспостен» была единственной нацистской газетой в Стокгольме. Влиянием это издание не пользовалось, но в Берлине газету читали весьма внимательно, чтобы при случае можно было процитировать мнение нейтральной шведской прессы. Немецкие газеты с удовольствием перепечатывали истерические статьи Борга, в которых он обрушивался на Рузвельта или Черчилля. Подобные корреспонденции получали заголовки вроде «Швеция осуждает Рузвельта» или «Швеция разоблачает наглую ложь Черчилля».
Нацизм Свена Борга был еще неистовее, чем общий тон его газеты. Борг вел себя так, словно являлся шведским Йозефом Геббельсом. На лацкане его пиджака красовалась золотая свастика, а в разговоре Борг без конца с восхищением отзывался о Гитлере. Он был настоящим ходячим учебником по третьему рейху, к тому же неплохо разбирался в военных вопросах.
– Здравствуйте, Свен, – приветливо поздоровался Конуэй.
Швед слегка кивнул ему. Борг знал, что прочие представители прессы обращаются к нему лишь тогда, когда нужно получить какую-то справку. Вроде бы это и входило в его обязанности, но Борг не любил, когда его эксплуатировали.
– Не знаю, сможете ли вы мне помочь, – начал Конуэй, – но мне тут попалось имя одного немецкого военного...
Борг улыбнулся:
– В Германии миллионы солдат.
– Я знаю. Но это не совсем обычный солдат. Его зовут Раш.
– Раш, – задумчиво повторил Борг. – Раш... Так-так...
Конуэй не сводил с него глаз.
– Франц Раш, – добавил он.
Во взгляде Борга мелькнуло что-то неуловимое, но с ответом он не торопился. Очевидно, думал, не выдаст ли ирландцу секретную информацию.
– Франц Раш, вы говорите? – в конце концов решился он. – Вспомнил. Это действительно человек необычный. Раш был вместе с Отто Скорцени в Гран-Сассо, когда доблестные десантники похитили Муссолини прямо из-под носа у союзников.
– Не может быть! – с фальшивым восхищением воскликнул Конуэй.
– Очень храбрый солдат, – просиял Борг. – Если я не ошибаюсь, он награжден Рыцарским крестом с дубовыми листьями.
– А нет ли у вас каких-нибудь заметок или статей про него?
– Может быть, и есть. – Борг подозрительно сощурился. – А зачем вам это?
– Я пишу серию статей о героях войны.
– Для кого?
Борг ни за что не мог позволить, чтобы иностранная пресса глумилась над германскими героями.
– Для Южной Америки. Одно пресс-агентство в Буэнос-Айресе заказало мне серию репортажей. Я слышал о Раше и подумал, что хватит писать о таких известных персонажах, как Галланд, Ханна Райтш или Скорцени. Надо найти кого-нибудь новенького.
– Вам нужно заглянуть в «Сигнал», – сказал Борг. – По-моему, там была статья.
«Сигнал», немецкий военный журнал, хранился в библиотеке пресс-зала. Борг подошел к полке и стал листать номера.
– Дайте сообразить. Это было в сорок третьем году, так? В сентябре. Надо посмотреть в октябрьском номере... Вот оно!
Конуэй посмотрел на фотографию. Бенито Муссолини, свергнутый итальянский диктатор, в черном пальто и черной шляпе, стоял, окруженный немецкими десантниками. Они высадились с самолета на парашютах на вершину горы, спустились и освободили арестованного правителя. На снимке Муссолини выглядел весьма довольным. Выпятив вперед челюсть, он пожимал Скорцени руку. Эсэсовец весь сиял от гордости. Слева от него, тоже улыбаясь, стоял Франц Раш – Конуэй сразу его узнал.
– По-моему, Раш участвовал и в будапештском рейде. Я имею в виду нападение на дворец адмирала Хорти, – добавил Борг.
Конуэй улыбнулся:
– Спасибо, Свен. Вы мне очень помогли. Должно быть, Раш очень смелый человек.
– О да! – с энтузиазмом подтвердил Борг. – И он не один такой.
– Я знаю.
– Если вам понадобится информация...
– Я сразу обращусь к вам.
Конуэй склонился над статьей. Разговор с Боргом был полезен и еще в одном смысле. Оказывается, нацист ничего не знал о несостоявшемся аресте Раша и о том, что Раш находится в Швеции. И это при том, что у гестапо от Борга секретов не было. Статья тоже оказалась интересной. Дочитав ее до конца, Конуэй откинулся на спинку кресла и стал думать о Франце Раше. Главный вопрос был такой: не слишком ли опасно будет вернуться в номер.
В конце концов Конуэй решил не рисковать. Спустился в холл, показал ключ от номера телефонистке и спросил, были ли какие-нибудь звонки из его комнаты.
Телефонистка смотрела на него с удивлением и не отвечала.
– Да бросьте вы, ничего особенного. – Конуэй как бы случайно положил на стойку монету. – У меня там наверху друг. Если он куда-то звонил, то платить будет сам. Вот почему я спрашиваю.
– Понятно. – Девушка посмотрела на список. – Из вашего номера звонили в Берлин. Один раз.
– Это я знаю. А еще?
– Был еще один звонок. Мужчина просил связать его с шведским Красным Крестом.
Конуэй улыбнулся и поблагодарил. Потом вернулся в комнату для прессы, сел к пишущей машинке и, секунду поразмыслив, забарабанил по клавишам. Напечатав небольшой текст, спрятал листок в конверт и заклеил его. В регистратуре дежурила та же девушка, которая сдала ему номер.
– Удобно устроились? – спросила она.
– О да. Чувствую себя настоящим богачом. Послушайте, можете оказать мне услугу?
– Попробую, – насторожилась девушка. В Стокгольме было множество холостых журналистов, и многие из них подкатывались к ней с нескромными предложениями.
Конуэй передал ей конверт.
– Как видите, письмо адресовано мне самому. Если во вторник я его у вас не заберу, передайте конверт, пожалуйста, Реджиналду Эрчу из газеты «Таймс». Хорошо?
– Ах, как загадочно, мистер Конуэй! – просияла девушка. Она обожала всяческие тайны.
– Вы еще обо мне услышите! Но запомните: никому, кроме Эрча, не отдавайте. Скорее всего я заберу конверт сам.
– Хорошо, – кивнула она.
Конуэй поблагодарил ее, зашел в телефон-автомат и позвонил к себе в номер. Долго никто не отвечал, и ирландец подумал, что Раш уже ушел. Но потом трубку сняли, и мужской голос спросил:
– Алло?
– Это господин Раш? – сладким голосом осведомился Конуэй.
Ответом было молчание.
– Это я, Конуэй. Может быть, мне следовало попросить гауптштурмфюрера Раша?
Снова молчание. Конуэй слышал в трубке учащенное дыхание.
– Я журналист. Выдавать вас не собираюсь. Во всяком случае, пока.
Опять никакого ответа.
– Может быть, я смогу вам помочь, – добавил Конуэй. – А вы, в свою очередь, поможете мне.
Только тут Раш подал голос:
