Выход оставался только один – Маугли. Последняя надежда, причем не слишком верная. Как-то ночью, трясясь от холода в баварском сосновом бору, Конуэй вспомнил дни гражданской войны в Испании. Он там был аккредитованным журналистом при штабе генерала Франко. Прежде всякий раз, когда ирландец пытался вспомнить, где он видел Маугли раньше, у него ничего не выходило. А тут вдруг он очень ясно увидел перед собой одного из франкистских генералов, дающего пресс-конференцию иностранным журналистам. Там был Конуэй, там был и Маугли – вот где он видел англичанина.
Стало быть, Маугли тоже когда-то работал журналистом. Почему-то это открытие несколько обнадежило Конуэя. Теперь он думал о Маугли почти все время, вспоминал, что загадочный посетитель никогда не говорил ему ничего оскорбительного, даже выражал сочувствие. Ведь он сказал Конуэю, что не оставит его в будущем, всегда будет рад с ним встретиться и поговорить.
Много раз переделанное письмо предназначалось Маугли. Адресом Конуэй не располагал, поэтому адресовал свое послание в министерство обороны и приписал добавочный номер, который назвал ему Маугли. Уверенности, что письмо дойдет до адресата, у репортера не было.
Ответ пришел очень быстро – по авиапочте. Новости были самые утешительные. Маугли писал, что рад получить весточку от старого знакомого, не держит на него зла за «маленькие затруднения», а через несколько дней сам приедет в Цюрих и остановится в отеле «Осборн». Если Слоненок позвонит ему (Маугли даже пошутил: «Только не надо трубить хоботом»), они обсудят условия сделки.
Конуэй ждал назначенного дня с трепетом. Для начала он несколько раз побеседовал с Маугли по телефону и убедился, что англичанин держится весьма тактично, даже дружелюбно. Маугли отлично понимал ценность товара, которым располагал ирландец. Готов был заплатить за него очень приличную цену.
В данный момент Конуэя интересовали не столько деньги, сколько собственная жизнь – хотелось как можно быстрее выбраться из Европы. Это главное, а спрятанные бриллианты не дадут умереть с голода.
Выяснилось, что Маугли вполне может устроить Конуэю билет на самолет. Деньги при этом ирландец все равно получит – причем прямо здесь, в Цюрихе. Беспокоиться совершенно не о чем, уверял Маугли.
Но Конуэй все равно беспокоился, да еще как. Он трясся до самой последней минуты: когда проходил паспортный контроль в цюрихском аэропорту, когда поднимался по трапу на самолет швейцарской авиакомпании, отправляющийся в Бейрут, во все последующие недели, когда, запутывая следы, пробирался на юг Африки. Даже в октябре, после поражения Японии, плывя на корабле в Гонконг, Конуэй чувствовал себя под угрозой.
Шли годы, но чувство тревоги не исчезало. Конуэй старел, переезжал с места на место, менял имена, покупал дорогие и ненадежные паспорта у фальшивомонетчиков в дальневосточных портах. Переехал из Гонконга в Индонезию, потом в Бангкок, но страх повсюду следовал за ним. Вот в Таиланде он поселился под именем Джеймса Хендерсона. Внешний вид Конуэя сильно изменился – он оброс седой бородой, научился разговаривать по-английски с ливерпульским выговором. На Дальнем Востоке он подвизался в качестве корреспондента нескольких англоязычных газет.
Как это ни странно, Конуэй ни разу нигде не попался, ни разу не привлек внимание полиции. До конца своих дней он не мог избавиться от привычки то и дело оглядываться, вздрагивать при любом неожиданном звуке.
Как-то утром – это было в 1963 году – Конуэй сидел в бангкокском аэропорту, дожидаясь одного человека, у которого должен был взять интервью. Ничего особенно интересного – материал о новом авиарейсе в Сингапур. Интервьюируемый опаздывал, и, чтобы убить время, Конуэй взял со столика последний номер журнала «Ньюсуик».
Лениво листая страницы, он вдруг увидел на фотографии знакомое лицо и остолбенел. Стал жадно читать текст статьи. Журнал гордился своим репортажем и отвел ему довольно много места. Речь шла о некоем мистере Филби по кличке Ким, который вместе с Берджесом и Маклином работал на русскую разведку, являясь сотрудником Интеллидженс сервис. Филби работал в Бейруте и неожиданно исчез, не оставив никаких следов.
Дочитав статью, Конуэй вновь уставился на фотографию. Прошло почти двадцать лет, но ошибки быть не могло. Именно этого человека он знал под кличкой Маугли! Тут Конуэю пришла в голову такая мысль. Документы, которые Шелленберг с самого начала хотел переправить русским, действительно достигли адресата – через Маугли. Только произошло это несколько поздновато. Конуэй мог себе представить, для каких целей эти сведения могли быть использованы в послевоенные годы. Он почувствовал, что его начинает раздирать истерический хохот...
Примечания автора
Доктор Эрнст Кальтенбруннер, появляющийся в начале нашего повествования, стал одним из главных обвиняемых на Нюрнбергском процессе. Международный военный трибунал признал его виновным в преступлениях против человечества, и в октябре 1946 года шеф СД окончил жизнь на виселице.
Вальтер Шелленберг после капитуляции Германии оказался в Швеции. Какое-то время он жил у графа Фольке Бернадотта, работал над мемуарами. Книга получилась живая, увлекательная, хоть и не вполне достоверная. Впоследствии Шелленберг вернулся в Германию, несколько лет отсидел в тюрьме и умер в 1952 году от болезни печени.
Эрнст Вильгельм Боле выступал на Нюрнбергском процессе в качестве свидетеля. Там он всячески отрицал, что руководимая им Аусландсорганизацион участвовала в шпионской деятельности. Судя по протоколам допросов, прокурор не слишком настаивал на своих обвинениях. Позднее Боле все-таки был подвергнут заключению по иным, менее серьезным обвинениям. Умер он в 1956 году, через несколько лет после освобождения.
Штурмбаннфюрер Хайнц Махер был одним из немногих соратников Генриха Гиммлера, который сопровождал бывшего рейхсфюрера в последней, отчаянной попытке спастись бегством через линию фронта в мае 1945 года. Махер попал в плен вместе со своим шефом, однако не последовал примеру Гиммлера и не отравился. После войны бывший обергруппенфюрер Карл Вольф подверг Махера сильной критике за то, что Вевельсбург не был уничтожен до основания. Вольфу казалось, что пожара было недостаточно.
Комендант Вевельсбурга Рупрехт остался в живых, живет на берегу Рейна, на собственной комфортабельной вилле и время от времени рассказывает историкам о роковых событиях страстной пятницы.
Адмирал Вильгельм Канарис был повешен в Флоссенбурге 9 апреля 1945 года по приговору суда СС за участие в заговоре двадцатого июля.
Не исключено, что вевельсбургские документы достигли Москвы еще раньше, чем их переслал туда Маугли. Бюрократы есть бюрократы, и в берлинских канцеляриях наверняка хранились копии вевельсбургских досье. Ближайший помощник Кальтенбруннера шеф гестапо Генрих Мюллер вполне мог захватить эти документы с собой. Британские и американские разведслужбы до сих пор убеждены, что после падения Берлина Мюллер сбежал к русским, где его встретили с распростертыми объятиями. Остается лишь предполагать, каким образом русская разведка использовала «белый список» и документы, компрометирующие корпорацию «Ко-лект» после окончания войны.
Корпорация «Ко-лект»: гигантские компании более долговечны, чем люди. Корпорация «Ко-лект» (имя изменено, но такая корпорация существует на самом деле) благополучно пережила кризис и продолжает процветать.
И последнее – замок Вевельсбург. Вевельсбург вновь возродился из пепла, как это не раз случалось с ним на протяжении столетий. Сейчас там находится молодежный лагерь отдыха, причем очень славный и жизнерадостный. Современные интерьеры, прекрасный вид на мирный, лесистый ландшафт. По комнатам,
