Гилберт Муррей, президент ассоциации, получил посылку от фирмы 'Closet Dimensions' (Конфиденциальные измерения), Окленд, Калифорния, адресованную, правда, Уильяму Деннисону, которого он с год назад сменил на посту президента. Один из сотрудников офиса иронично заметил по поводу её веса и размеров: 'Тяжёлая… должно быть, бомба', — намекая на недавний (19 апреля) взрыв федерального здания в Оклахома-Сити. Посылка действительно оказалась бомбой — от её взрыва Муррея разорвало на части. В этот же день многие учёные получили письма с угрозами, подписанные «FC», а в редакцию 'New York Times' пришло второе послание FC.
Письмо FC редакции 'New York Times'
Это послание от террористической группы FC.
В декабре прошлого года мы взорвали Томаса Моссера, потому что он был руководителем 'Burston- Marsteller'.[138] Среди прочих совершённых злодеяний, «Burston- Marsteller» помогали «Exxon» отмывать свою репутацию в глазах общественности после инцидента с 'Exxon Valdez'.[139] Но мы атаковали «Burston-Marsteller» всё же не столько из-за их конкретных преступлений, сколько из общих принципов. «Burston-Marsteller» — крупнейшая организация в области связей с общественностью.[140] Это означает, что её бизнес заключается в развитии техник манипулирования мнениями и взглядами людей. Больше по этой причине, нежели из-за их действий в определённых случаях мы послали бомбу руководителю этой компании.
Некоторые газетные сообщения распространили лживые заявления, будто мы атакуем университеты и учёных.[141] Мы не имеем ничего против университетов и учёных как таковых. Все университетские деятели, которых мы атаковали, были специалистами в технических областях. (Мы относим определённые сферы прикладной психологии, такие, как модификацию поведения, к техническим областям.) Мы не хотели бы, чтобы кто-нибудь полагал, будто мы желаем причинить вред профессорам, изучающим археологию, историю, литературу или другие безобидные предметы вроде этих. Люди, которых мы всеми силами стремимся достать — это технические учёные[142] и инженеры, в особенности работающие в таких критических областях, как компьютеры и генетика. Что касается бомбы, подброшенной в Бизнес-школу Университета Юты,[143] то это была плохо проведённая операция. Мы не собираемся объяснять, как и почему она была плохо проведена, потому что не хотим давать ФБР никаких зацепок. Никто не пострадал от той бомбы.
В нашем предыдущем письме[144] к вам мы назвались анархистами. Так как «анархист» — довольно неопределённое слово, применяющееся ко множеству убеждений, требуется дополнительное разъяснение. Мы называем себя анархистами, потому что мы хотели бы, в идеале, разбить всё общество на очень маленькие, полностью самостоятельные элементы. К сожалению, мы не видим какого-то ясного пути к этой цели, так что мы оставляем её на неопределённое будущее. Наша же первоочередная задача, которая, как мы полагаем, может быть достигнута в течение следующих нескольких десятилетий, заключается в разрушении мировой индустриальной системы. Нашими бомбардировками мы надеемся способствовать социальной неустойчивости в индустриальном обществе, распространять антииндустриальные идеи и стимулировать тех, кто ненавидит индустриальную систему.
ФБР пытались представить эти бомбардировки как работу психа-одиночки. Мы не хотим тратить своё время на споры о том, являемся ли мы психами, но мы, безусловно, не одиноки. По причинам безопасности мы не откроем число членов нашей группы, но любой, кто прочитает анархистские и радикальные экологистские журналы, поймёт, что сопротивление индустриально-технологической системе распространено повсеместно, и что оно растёт.
Почему мы объявляем свои цели только сейчас, хотя свою первую бомбу сделали около семнадцати лет назад? Наши первые бомбы были слишком неэффективными, чтобы привлечь значительное внимание общественности или вдохновить тех, кто ненавидит систему. Опытным путём мы установили, что бомбы на чёрном порохе, хотя они достаточно и малы по размерам, чтобы их переносить, не привлекая внимания, слишком маломощны для нанесения значительных повреждений, так что мы потратили несколько лет на проведение некоторых экспериментов. Мы научились делать бомбы,[145] мощность которых была бы достаточной, и мы использовали их в нескольких успешных бомбардировках, так же как и в нескольких неудачных.
Так как нам больше не надо заключать взрывчатку в трубку, теперь мы свободны от ограничений в размерах и форме наших бомб. Мы вполне уверены, что знаем, как увеличить мощность нашего взрывчатого вещества и снизить число батарей, необходимых для его подрыва. И, как мы только что указали, мы полагаем, что теперь у нас есть более эффективный материал для осколков. Так что мы считаем, что способны упаковать смертоносные бомбы в посылки, гораздо меньшие по размерам, по весу, и выглядящие гораздо безобиднее. С другой стороны, мы верим, что сможем сделать бомбы и гораздо большие, чем делали раньше. Портфелем или чемоданом, наполненным взрывчаткой, мы сможем взорвать стены прочных зданий.
Несомненно, мы в состоянии нанести грандиозный ущерб. И что-то не похоже, что ФБР собираются схватить нас в ближайшее время. ФБР — чушь.
Люди, которые проталкивают все эти растущие и прогрессирующие отбросы, заслуживают того, чтобы быть сурово наказанными. Но наша цель больше заключается в распространении идей, чем в наказании людей. Так или иначе, нам надоело делать бомбы. Мало радости в том, что приходится проводить все свои вечера и уик-энды, составляя опасные смеси, выпиливая детонаторные механизмы из обрезков металла или выискивая в горах место, достаточно уединённое, чтобы испытать бомбу. Так что мы предлагаем сделку.
У нас есть большая статья, где-то 29 000 — 37 000 слов, которую нам хотелось бы опубликовать. Если вы сможете напечатать её в соответствии с нашими требованиями, мы навсегда прекратим террористическую деятельность. Она должна быть опубликована в 'New York Times', 'Time'[147] или 'Newsweek',[148] или же в каком-то другом широко известном, распространяемом по всей стране периодическом издании. Мы предполагаем, что из-за объёма статьи её придётся печатать по частям. В качестве альтернативы наш текст может быть издан в виде небольшой брошюры, но она должна быть хорошо разрекламирована и сделана доступной по умеренной цене в книжных магазинах по всей стране и по меньшей мере в нескольких местах за рубежом. Кто бы ни согласился опубликовать материал, он будет иметь эксклюзивные права на его тиражирование в течение шести месяцев и он будет свободен получать любую прибыль, какую только сможет извлечь из него. Через шесть месяцев после первого выхода в печать статьи или книги, текст должен перейти в общественную собственность для того, чтобы каждый мог копировать или издавать его. (Если материал будет издаваться по частям, первый фрагмент перейдёт в общественную собственность через шесть месяцев после своего выхода в печати, то же самое со вторым и т. д.) Каждый год в течении трёх лет после публикации нашей статьи или книги мы должны иметь право публиковать в 'New York Times', «Time» или «Newsweek» текст в три тысячи слов, расширяющий или проясняющий наш материал или отвечающий на его критику.
Статья не будет оправдывать насилие в прямой форме. В ней будет присутствовать неизбежное положение, что мы поддерживаем насилие в той степени, в которой оно может оказаться необходимым, так
