Зная себе цену, он изредка удостаивает окружающих своим взглядом. Зато с этого бога, «пупа земли», не сводит глаз президиум, уставился на него, словно охотничья ищейка на своего хозяина.
Все как будто идет спокойно. Но вот надменный взгляд «пупа земли» упал на двух женщин-казашек, одетых по-европейски. «Пуп» нахмурил брови и грозно пробасил:
— Это что еще за куклы там торчат?
Делегаты замерли. Президиум затрепетал, начал объяснять:
— Одна из женщин — жена Исы, другая — жена Айтжана. Обе они доводятся вам снохами.
— Гоните их отсюда! Здесь не место для бабьих сборов! — приказал толстяк.
Женщин моментально выставили из цирка.
Покончив таким образом с первым вопросом, сделали перерыв. Делегаты съезда мирно беседуют между собой. Толстый наместник бога на земле милостиво одарит словом то одного смертного, то другого. Присутствующие жадно внимают его драгоценной речи, ловят каждое слово на лету, как ловит брошенную кость голодный пес.
— Эй, Губайдулла! — позвал толстяк члена президиума Губайдуллу Алибекова. — Ты без конца твердишь, что часто бываешь в Петербурге. Бывай там сколько хочешь, но здесь, в моих краях, не мели ерунду!
— Эй, муллы, курите табак, тогда у вас перестанет болеть голова!
Никто не осмеливался ни обидеться на слова толстяка, ни возразить ему.
Кто же он такой?
Он — потомок знаменитого Сырым-батыра, известный волостной управитель Салык.
Когда съезд закончил свою работу, Салык обратился к президиуму:
— Эй, вы там! Сейчас все без исключения должны пойти на кладбище. Будем читать коран на могиле павших в 1916 году.
Делегаты беспрекословно повиновались и, выйдя из Цирка, толпой повалили на кладбище. Возле могил все уселись, скрестив ноги.
Члены президиума и активисты оказались в переднем ряду. Длиннейшую суру корана «Табарак» терпеливо прослушали до конца.
Таков был характер новой власти на местах. Полноправных наместников бога на земле вроде Салыка можно было встретить и в других местах, с теми же повадками и отношением к новшествам».
Удивительно ли, что в этих условиях буржуазные националисты, газета «Казах», ее руководящее ядро во главе с Алиханом Букейхановым активизировали свою деятельность. Газета рассылала по степи письма и инструкции, разъясняя свою националистическую позицию и требуя поддержки.
Состоялся Тургайскип областной съезд, где присутствовали представители от Акмолинского, Семипалатинского и других комитетов. Было принято решение о созыве общеказахского съезда. Он должен провозгласить создание новой партии «Алаш». Избрали подготовительное бюро, во главе которого встала редколлегия газеты «Казах».
Вскоре было объявлено, что всеказахстанский съезд состоится 20 июля 1917 года в Оренбурге. Во все комитеты были разосланы телеграммы с перечнем вопросов, подлежащих рассмотрению на съезде. Получил такую телеграмму и Акмолинск. Кроме того, стало известно, что, кроме делегатов, на съезде будет присутствовать ряд лиц, приглашенных лично Букейхановым, — типа волостного Салыка или Пана. Возникал вопрос: «Чем же эти люди заслужили доверие народа после свержения царевой власти?»
От областного комитета на съезд поехали врач Асыл-бек Сеитов и будущий учитель поэт Магжан Жумабаев.
Перед самым съездом Сакен получил письмо от Шаймердена Альжанова. Он писал: «Сакен, я еду на съезд господ в Оренбург. Я выступлю против Букейханова и буду доказывать неправильность его позиции. Ты тоже должен раскрывать глаза народу, неустанно разоблачать подлинное лицо этих людей. До свидания! Жди моих сообщений».
Акмолинский казахский комитет, как и общество «Жас казах», выражал несогласие с решениями областных съездов по многим вопросам. В частности, он настаивал на федерации, в то время как сторонники Букейханова боролись за автономию. Чтобы его умаслить, в Акмолинск прибыли областные комиссары с сообщением, что они намерены избрать делегатами на съезд Сакена и Рахимжана Дуйсембаева. Но эта уловка не удалась. Тогда волостные хажи и муллы начали открытую травлю Сакена и его единомышленников. Они называли их «безбожниками, смутьянами».
Кончилось это тем, что комитет был переизбран. Сакен и его единомышленники в новый состав комитета не вошли. Это было поражением, но поражением временным.
Казахская беднота группировалась теперь вокруг «Жас казах» и его органа — газеты «Тиршилик». Хотя в руках «Жас казаха» не было никакой власти, те, кто хотел свободы, искал свое счастье, приходили сюда. И никак не хотели идти в казахский уездный комитет, во главе которого стояли ныне мулла Мантен, фельдшер Кусаин Кожамбердин и несколько переводчиков.
Высмеивая этих деятелей, их попытки сохранить баям их привилегии, Сакен в газете «Тиршилик» опубликовал стихотворение под названием «Сторожевые псы».
В «Тирнгалике» постоянно выступают Абдулла Асылбеков, Бакен Серикбаев.
Газета «Казах», считавшая себя вождем казахов, из номера в номер твердила, что казахам нужен свой самостоятельный муфтий. Рахимжан написал по этому поводу большую статью в газету «Тиршилик». «А почему мы должны рядиться в поношенную одежду, — спрашивал он, — и продолжать поддерживать религиозную пропаганду, становиться подвластными муфтию? Наука утверждает, что религиозный дурман ослепляет народ, уводит его в сторону от просвещения, держит в темноте и рабском заблуждении. Одурманенный народ из муллы сделает муфтия, наделит его диктаторским полновластием, а потом не сможет от него избавиться. Такое уже случалось в истории других народов. Каково будет бедняку, если муфтий при обряде бракосочетания, наречения новорожденного или похорон заберет у него последнего теленка от единственной коровы? У казахского народа сейчас много неотложных задач, ему необходимо добиваться личной свободы, а не сажать себе на шею муфтия».
По предложению Сакена было открыто русско-казахское училище. Он стал преподавать здесь вместе с Д.А. Габузовым. При помощи Уали Хангельдина, Гаяза Абдуллина, Галымжана Курмашева открыл трехмесячные краткосрочные педагогические курсы по подготовке учителей для казахских школ. За работой курсов следил лично.
Сакен установил тесную связь с Хафизом Гизатуллиным, Галымом Аубакировым, Галымжаном Курмагаевым — создателями «Союза трудящихся мусульман», объединяющего городских татар.
Сакен не знает отдыха. Утром ведет занятия в русско-казахском училище и на педагогических курсах, затем — бежит в «Жас казах». Выступает на митингах и собраниях. Вернувшись к вечеру домой, до полуночи пишет статьи для газеты «Тиршилик», редактирует материалы других.
Проходили дни. Слов много, а результатов мало. Внимательно следил Сакен за газетами. Все газеты пишут об Учредительном собрании, о выборе депутатов. Все, и русские и казахские, газеты всех направлений и ориентации, кроме большевистских, ругают на чем свет стоит большевиков Петрограда и Москвы.
Сакену известно, что эта словесная пальба началась еще до Февральской буржуазной революции, продолжалась она и в период выступления большевиков против империалистической войны, продолжается и ныне. Временное правительство и его приспешники льют грязь на большевиков и их вождя В.И. Ленина. Большевики же выдвинули лозунг: «Вся власть Советам!» Чувствуется но всему, что на свет явилась новая, созидающая сила.
В Акмолинске самые крупные силы большевиков в военном гарнизоне. Из всего множества организаций и групп они, пожалуй, становятся самой влиятельной. И народ все внимательнее прислушивается к ним, к той правде, которую они несут ему.
Трудящиеся Акмолинска часто приходят на митинги солдат. Особенно активны солдаты, вернувшиеся с фронта ранеными, инвалидами — кто без руки, кто без ноги, у кого нет глаза. Они многое повидали. Узнали о той правде, за которую борются большевики. Они заправляют в солдатских комитетах, игнорируют приказы комиссаров Керенского.
На солдатских митингах часто выступает Сакен. Его здесь знают. Ему верят.
Далеко от Питера до Акмолинска. И новости порой идут сюда долго. Но весть о том, что большевики
