— А впрочем, если дело такое срочное, может, вы спросите, не возьмется ли кто добровольно?
— А ты что же?
— Я могу делать что угодно. Прыгать на трапеции.
— Без тебя прыгунов хватает.
— Могу глотать бутылки, кнопки, сабли, лезть в огонь.
— Мирикэ, ты спятил…
— Я не умею обращаться со львами.
— Подучишься. Обретешь новую квалификацию.
— Где?
— На рабочем месте. В клетке.
— Так львы же не позволят…
— Ты прямо говори: поддерживаешь наше конструктивное предложение или нет?
— Поддерживаю, товарищ инспектор.
— Может, хочешь что-нибудь сказать руководству цирка? И нам — это мы ведь тебя выдвинули.
— Благодарю за доверие и обязуюсь выполнить до конца…
Последних слов никто не услышал — они потонули в львином рыке. Мирикэ, пожав руку инспектору, выходит. Тот берется за шляпу, довольный, что справился еще с одним заданием.
— Людей надо уметь убеждать, просвещать, товарищ директор. Это настоящее искусство.
— А мы тут в цирке называем это иначе, — заметил директор, провожая гостя до дверей.
— Как? — еле слышно прошептал инспектор. — Как?
