солнца, ни самого неба — была огромная пустота, мутная и липкая, как сгусток горечи, шевелившийся в его душе. Он всматривался в темное месиво, словно пытаясь в этой вязкой трясине разглядеть таинственные знаки судьбы. Но вместо знаков судьбы перед глазами всплывало до боли знакомое лицо тети.
Внутри что-то вдруг надломилось, оборвалось, обнажив потаенную, но уже не способную отныне заглохнуть боль.
Премьер-министр Швеции Карл Бильдт.
Я встретился с этим человеком на легендарной шхуне «Васа», что красуется на набережной Страндвэген в Стокгольме. Но разговор наш был не об этом корабле, а о пароме «Эстония». Мой собеседник — некогда приближенный премьер-министра Швеции Карла Бильдта, который был главой правительства в памятном 1994 году, когда погибла «Эстония».
— Не кажется ли вам символичным, — начал я беседу, — что наш разговор происходит на этом легендарном трехмачтовом и 64-пушечном корабле, который ваши предки подняли со дна морского более трехсот лет назад и превратили в уникальный музей. А вот «Эстонию» по таинственным причинам не хотят поднимать, хоть об этом просит вся Европа.
— Разными путями они оказались на дне. «Васа» — боевой корабль и утонул, получив пробоину в морском сражении, а «Эстония» — гражданское судно, куда военным, согласно международным конвенциям, с оружием входить запрещено. Но военные нарушили табу, игнорировав международные правила, и по их вине погибли сотни гражданских пассажиров.
— Поднимать паром боятся, и на то есть причины?
— Совершенно верно.
— Прятать концы в воду начал тогдашний премьер-министр Швеции Карл Бильд. Вы были рядом с ним, когда ему сообщили о трагедии?
— Да. Когда тонула «Эстония», мы пировали в государственной канцелярии Розенбад. Я находился рядом с премьером.
— По случаю чего состоялось пиршество?
— Наша партия проиграла выборы, и через пару недель ожидалась смена правительства.
— У господина Бильда, потерявшего премьерское кресло, наверное, было подавленное состояние?
— Нет. Мы весело отмечали свое поражение, ибо всем были гарантированы солидные должности — Швеция не оставляет в стороне тех, кто однажды побывал у власти. Так что безработица никому не грозила, и у нас не было причин для огорчений.
— Во сколько премьеру сообщили о трагедии?
— Было половина второго ночи.
— Получается, что весть пришла через сорок минут после погружения парома в морскую пучину? Но премьер утверждал, что он об этом узнал лишь в три ночи?
— Видимо, у него на этот счет были свои соображения.
— Откуда пришло сообщение?
— Ему позвонили из нашей военной разведки — MVST.
— Каковы были действия главы государства в первые часы после трагедии?
— Он заявил, что информация о гибели парома «Эстония» не подлежит огласке. Сам же вместе с несколькими доверенными лицами заперся в одном из кабинетов канцелярии и до самого утра вел непрерывные разговоры с зарубежными персонами.
— Вы знаете, о чем он говорил? И почему с иностранцами?
— Все это время он говорил на английском языке. О чем? Мне не известно.
— Возможно, во время этих разговоров влиятельные собеседники подсказывали ему, какие именно надо принимать решения?
— Вполне возможно. На первом же публичном своем выступлении он старательно подчеркивал, что паром утонул по техническим причинам. Ему не следовало делать столь поспешный вывод.
— Понятно, — резюмировал я, — кто-то из-за рубежа был очень заинтересован скрыть истинные причины гибели парома и направить комиссию по ложному следу? А кто из шведов, после зарубежных телефонных переговоров, консультировал премьера в эти часы?
— Министр транспорта и коммуникаций Матс Одел со своими советниками. С их помощью премьер составил план действий по созданию аварийной комиссии, которая должна была выявить причины катастрофы.
— В полдень господин Бильдт срочно вылетел в Финляндию. С какой целью?
— В компании с советником МИД Ионасом Хафстрёмом и капитаном III ранга Эмилем Свенссоном из аналитической группы государственного совета Швеции Бильдт вылетел в Турку, чтобы встретиться там с главой правительства Финляндии Эско Ахо и эстонским премьером Мартом Лаа-ром. Замечу, что эта их встреча происходила при закрытых дверях и носила секретный характер.
— Допускал ли премьер такую причину, как теракт?
— Подобные выводы он тут же отметал.
— Если вернуться к длительным телефонным переговорам премьера в первые часы после катастрофы, допускаете ли вы мысль, что главным советником стали представители Пентагона?
— К этому выводу пришли многие не только в моей стране, но и за рубежом.
ПАРОМ «ЭСТОНИЯ». КАЛЕВ ВАТРАС
Из бара он вышел в подавленном состоянии. В подозрительном, как ему показалось, взгляде незнакомца он успел прочитать свой приговор. Возможно, успокоил себя матрос, все это я придумал. Когда тебя преследует страх, померещиться может всякое. Тем более, если ты не относишься к сословию героев…
В холле он остановился и посмотрел на себя в зеркало. Красная паутинка в глазах, лицо устало осунулось, губы слегка дрожали. Я слишком мнителен, решил он, надо прилечь отдохнуть. Он зашагал к лифту мимо широкой витрины магазина, за которой мелькали пассажиры с покупками в руках. Тина Мююр, увидев сквозь стекло поставщика товаров, жестом подозвала к себе. Ватрас вошел в просторный зал и направился к кассе.
— Сегодня люди с ума скакнули, — устало проговорила продавщица, — сметают с полок все. Как будто настал конец света! Питьевая вода закончилась. Тут, в накладной, одна цифра, а фактически ты мне завез на двадцать упаковок меньше. Как это понимать?
Ватрас удивленно посмотрел на продавщицу, но тут же вспомнил о поддоне, оставленном на автопалубе.
— Не волнуйся, Тина, — успокоил он, — эти упаковки лежат на нижней палубе. Сейчас привезу.
— Срочно! — поторопила продавщица. — Народ умирает от жажды.
Ватрас заметил, что рядом с продавщицей, на полу, стоит объемистая дорожная сумка и сложенная куртка. Тина перехватила его взгляд и пояснила:
— Это сумка с моим барахлом.
— Почему здесь, а не в каюте? — удивленно спросил матрос.
— А ты что, не слышал разговоры в нашей мореходной семье?
— Какие разговоры?
— Витает слух, что всем членам экипажа следует быть готовым ко всяким непредвиденным обстоятельствам. Многие наши загодя сложили все необходимое в чемоданы и сумки, чтобы не терять время на сборы…
— На какие сборы? — все больше и больше удивлялся матрос.
— Это в случае, если паром пойдет ко дну, — тараторила продавщица.
— Что ты мелешь?.. Учения, что ли, ожидаются? — не унимался Калев.
— Может быть, и учения. А, может, и по-настоящему. Если многие наши заранее собрали вещи — жди
