Бобби-Джон преображен, Вдалеке от белых жен Он поглажен и подстрижен И слегка вооружен' На коленях Бобби-Джона Спит винчестер заряжённый, По лицу его гуляет Беспросветная тоска, Идиотская улыбка И сосиски два куска. Гваделупский генерал «К бою!»— дико заорал И с копьем на босу ногу По саванне поскакал. Тут поднялся страшный вой: Миллионною гурьбой Армия подходит к тиру, Где спокойно спит ковбой, Прислонившийся к перилам Залихватской головой, Спит с улыбкой половой. Бобби-Джона страшный шум Разбудил от сладких дум, Наш ковбой свалился на пол И стреляет наобум. Он стреляет наугад, Убивая всех подряд: Попугаев и колибри, Офицеров и солдат. Всюду стоны, крики, мат. Гваделупцы заряжают Самый страшный аппарат, Строят длинный коридор: Тут — забор, и здесь — забор, Направляя узкий выход Прямо Джону в лоб, в упор, И, прицелившись немного, В эти длинные ворота Заряжают носорога Или даже бегемота. Мажут носорогов зад И горчицей, и аджикой, Перцем, хреном, всем подряд. Носорог орет, как бык, Испускает смертный рык И летит с истошным криком Коридором, напрямик. Бобби шепчет: «Милый бог!» Джон как будто бы продрог, Он от ужаса трясется От макушки и до ног, А к нему вовсю несется С острым рогом носорог. Диким ужасом объятый, Джон достал 709-й Кольт И, плюнув на судьбу, Направляет в носорога Дуло толщиной в трубу. Носорог ужасно близко, на носу его записка: «ЩАС ТЫ СДОХНИШ БОББИДЖОН ТАТАТАТА И ПИЖОН!» Носорог ужасно близко, Бобби целится в записку, С диким ужасом в глазах Бобби делает: бабах! Носорог и не зафыркал — В нем насквозь большая дырка, И сквозь дырку видит Джон: У начала коридора Веселится злая свора И предчувствует бульон.
