Цунами 2010-х годов

неделя при этом сокращалась с 44 часов до 40 часов. Он касался только рабочих на предприятиях федерального (межштатного) значения, но косвенно влиял на все предприятия.

В 1938 году Рузвельт создал временную национальную комиссию для расследования монополизации в промышленности Соединенных Штатов. Он с пафосом заявил, что в стране полтора процента населения получает столько же доходов, сколько 47 процентов населения из низов. А мол, самое свободное государство в мире не может долго продержаться, если его законы обеспечивают колоссальное накопление богатств наверху и ужасающую нищету внизу. Однако все это было больше психологическим оружием для успокоения масс и давления на олигархию. Антимонопольная комиссия, проработав, не рекомендовала государству никаких крутых мер по отношению к частному бизнесу.

Надо сказать, что Рузвельту здесь объективно приходилось легче, чем, скажем, Путину. Американские олигархи занимались промышленностью, работавшей в основном на американский рынок. Им можно было доказать, что повышение доходов рабочих и простых американцев позволит компаниям увеличить производство и повысить их, олигархов, прибыли. А в РФ олигархия – это прежде всего сырьедобыча и производства по первичной переработке сырья, ориентированные на экспорт. Для такого бизнеса население самой РФ – только бесполезная обуза. Такому крупному бизнесу даже лучше, если местное население пребывает в нищете: тем легче найти согласных на маленькие заработки работников на промыслы. Так что у Рузвельта была в основном суверенная индустриальная экономика, тогда как у Путина – экономика деградировавшая, полуколониальная. Потому во внутренней политике РФ объективно приходится использовать больше не убеждение, а репрессивные механизмы по отношению к большому бизнесу.

Столкнувшись с сопротивлением Новому курсу со стороны Верховного суда, где сидели в основном престарелые консерваторы, Рузвельт предложил его реформу: отправлять в отставку тех, кому более семидесяти лет. Этот план вызвал оппозицию даже среди демократов-приверженцев Ф.Д.Р. Но судьи, убоявшиеся отставки, начали один за другим признавать конституционными важнейшие рузвельтовские законы: о социальном обеспечении, о минимальной ставке оплаты труда и другие. Или же с судьями поработали представители крупного капитала, поддерживавшего Ф.Д.Р? Правда, вскоре старый состав Верховного суда (9 душ) как-то резко перемер, что дало Ф.Д.Р. возможность назначить новых, полностью лояльных себе судей.

Однако в конце концов Ф.Д.Р. был бы «съеден» крупным бизнесом, прекрасно помнившим сверхприбыли 1920-х годов.

Тем паче что Новый курс все никак не мог вытянуть США из трясины. Рузвельт только на шаг опережал нагоняющий экономику кризис. В 1938-м Рузвельт столкнулся с тем, что на выборах в Конгресс его противники-республиканцы смогли удвоить свое представительство. Теперь Конгресс не был столь послушен Ф.Д.Р. Новый курс буксовал. В стране все еще было 10 миллионов безработных. Государственный долг США разбух с 18,7 миллиарда долларов в 1932-м до 34,7 миллиарда в 1938-м – сказалось то, что Ф.Д.Р. бросал громадные суммы на государственные программы занятости. Уровня производства 1929 года так и не удалось достичь. Оставался единственный выход из ситуации: большая война. Поэтому в те годы Рузвельт прилагает титанические усилия для того, чтобы в Европе заполыхал конфликт между Гитлером, Англией и Францией, после чего умело провоцирует японцев. Как это делалось, во многом и до сих пор остается покрыто тайной. Ведь на заседаниях кабинета Ф.Д.Р. по внешним делам… протоколов не велось. Но известно, что Рузвельт подталкивал англичан и французов к заключению Мюнхенского соглашения с Гитлером (по которому тот оттяпывал Судеты от Чехословакии), полагая, что немецкий фюрер от этого лишь обнаглеет и оттого приблизится начало большой европейской бойни. Тогда же в США начинается бешеная пропагандистская кампания против Германии.

Только удачное вступление Америки во Вторую мировую позволило избежать катастрофы. Крупный бизнес получил желанные сверхприбыли через щедрые военные заказы, а военное время позволило регулировать экономику в полусоциалистическом духе. Впрочем, еще в 1938 г. Рузвельт сказал:

«Ни одна страна не разрешила удовлетворительным образом проблему, как дать народу работу во время депрессии. Единственный метод, разработанный до сих пор, который, по-видимому, обеспечивает 100 процентов восстановления или около этого, заключается в переходе на военную экономику…»

Известие о вторжении немцев в Польшу Рузвельт принял с чувством глубочайшего облегчения:

«Вскоре после двух часов ночи 1 сентября 1939 года настойчивый звонок телефона на столике у постели разбудил Рузвельта. Полусонный, он взял трубку. По закрытому каналу связи А-3 докладывал из Парижа американский посол Буллит.

– Слушаю, Билл.

– Тони Биддл только дозвонился до меня из Варшавы. Немецкие дивизии глубоко вторглись в Польшу. Идут тяжелые бои. Тони сообщает, что над Варшавой немецкие самолеты. Затем связь прервалась.

– Прекрасно, Билл. Наконец свершилось. Да поможет нам Бог.

…Ранним утром Буллит и Кеннеди сообщили, что Франция и Англия объявят войну Германии, если она не прекратит военных действий против Польши…» — читаем в труде Н.Н. Яковлева.

А позже Рузвельт окажет поддержку Черчиллю, в то время – морскому министру Англии. Ф.Д.Р. (неслыханное дело) будет поддерживать с ним секретную переписку и приложит все усилия, чтобы сделать Черчилля премьер-министром Британии. Ведь старый премьер Чемберлен склонялся к тому, чтобы пойти на новое соглашение с Германией и тем самым предотвратить войну. Рузвельту нужен был именно Черчилль, который стоял за войну с Гитлером. Ведь только тогда война разгоралась до мировых масштабов, спасая экономику США и возводя доллар к вершинам мирового доминирования. А в 1940 году когда война уже разгорелась, Ф.Д.Р. делает решительный шаг к примирению с республиканцами: назначает военным и морским министрами своего кабинета именно республиканцев, Стимсона и Нокса.

Вторая мировая спасла США. Если в 1940 г. в стране насчитывалось 10 миллионов безработных, то в 1943-м – только 0,8 миллиона. Рузвельт добился успеха.

Таким образом, во внутренней политике Нового курса прослеживаются все черты авторитаризма в образе «имперского президентства». И усиление исполнительной власти, и манипуляция общественными силами, и всевластие спецслужб, и раскол финансово-промышленной олигархии с умелой игрой президента на противоречиях в ее стане. И опора на низы, которые становятся средством давления на богатые верхи.

И так – вплоть до загадочных, «точечных» убийств неугодных.

«Точечные» политические убийства

Использовал ли Рузвельт политические убийства в рамках своего «имперского президентства»? Есть сильное подозрение, что да. Во всяком случае, погиб американский фашист Хью Лонг, имевший все шансы победить Рузвельта на выборах в 1936 году. Но лишь некоторые детали проступают сквозь покров тайны.

8 сентября 1935 года Лонг приехал в резиденцию губернатора Луизианы в Батон-Руже. И тут началось нечто, до ужаса напоминающее убийство Кирова в Ленинграде годом раньше. В коридоре к Лонгу, как и к Кирову в Смольном, подошел молодой человек, выхватил маленький пистолет и всего раз выстрелил в сенатора-фашиста. Убийцу Кирова все-таки взяли живым. А вот убийцу Лонга – молодого еврея Вайса – охранники изрешетили пулями на месте. Раненого Лонга доставили в больницу. Однако хирург, делавший ему операцию, очень кстати для Рузвельта оказался неопытным, и самый опасный политический соперник Ф.Д.Р. умер на операционном столе. Детального расследования этого дела ФБР (подчинявшееся Рузвельту) так и не провело.

Любопытная деталь: именно в день смерти неистового Хью президент Рузвельт пригласил к себе в Белый дом союзника Лонга, радиопроповедника Коффлина. За завтраком Ф.Д.Р. вместе с Дж. Кеннеди пытались увещевать проповедника, дабы тот не так сильно бичевал власть. И тут приносят известие о гибели Лонга. Глядя в глаза Коффлину, Рузвельт выразил ужас, очень большой ужас по поводу насильственной смерти луизианского сенатора. Коффлин буквально остолбенел.

С того момента его политическая звезда закатилась навсегда. А Рузвельт избавился от опасности быть побежденным на выборах американскими фашистами.