— Ты меня не понял. Люди стремятся к исполнению своих желаний, не анализируя причин их возникновения. Вот, скажи, почему ты хотел летать на коптере?
— Да, хотел, — Стёпа и не думает спорить. — Потому что это же здорово, чувство полёта, ощущение скорости, подчинение машины твоей воле. Вот потому и хотел.
— Дружок! Ты перечислил эмоции, которым был подчинён в момент формирования желания, — показалось, что вместо «дружок» Делла чуть не сказала «сынок». Уж очень тон оказался снисходительным. Забавно. Не обидно. И он действительно всегда её слушается, словно мамочку. Тут бы как раз следовало возмутиться, топнуть ногой (хотя бы мысленно) и попытаться изменить ситуацию, доказав, что он мужчина и должен быть главным.
А вот никому он ничего подобного не должен. И доказывать себе неверное положение не станет, тем более — жене. Эту женщину он уважает и очень ею дорожит. Так что там на счёт эмоций?
— Пожалуй, да, не обошлось без чувств, которые у меня возникли в тот момент. Но ведь ты не станешь отрицать, что уметь управлять коптером полезно, а иметь его — удобно.
— Стёпа! То, что достигнутый результат обладает полезными свойствами, мы обсуждать не станем. Наша задача понять путь формирования желаний. В момент обучения ты не нуждался в том, чтобы покидать пределы города, более того, для тебя это было опасно. Внутри городской черты даже пешком не так уж далеко, а если вспомнить о велосипеде, самокате, скейтборде или роликовых коньках — так ведь вообще всё рядом. То есть транспортных преимуществ коптер тебе не давал.
Теперь — о чувстве полёта. Вот уж тут с дельтапланом вообще ничто не сравнится, а продаются они в любом хозяйственном. И ощущение скорости, и подчинение аппарата твоей воле — всего вдосталь. Да ещё и учат этому по соседству за малую денежку. Вывод чёткий — ориентацию на коптер ты обрел не в силу разумно принятого решения, а под влиянием возникших у тебя эмоций.
Возражай.
Стёпан подумал и не стал. Он прекрасно помнит, что очень хотел, чтобы папа купил домашний винтокрыл. И мама хотела. Полететь на собственной машине, полюбоваться на неё, потрогать её гладкие бока… они придирчиво выбирали модель, родители оформляли кредит — был период радостного нетерпения, вожделения. Потом — первые острожные полёт папы. У него был заметный перерыв, да и аппарат незнакомый. Они катались всей семьёй, любуясь на снеговые вершины Большого хребта и даже то, что им с мамой приходилось тесниться вдвоём на полуторном месте, рассчитанном на двух подростков или одного крупного взрослого, даже это не меняло настроения — у них есть свой летательный аппарат!
Он осваивал пилотирование под папиным руководством, для чего конструкция предусматривала установку второго комплекта органов управления во второй кабине. Потом, когда подрос и набрался опыта, то получение разрешения на самостоятельное управления коптером тоже оказалось для него радостным событием. А больше ни для чего эта прекрасная машина так ни разу им и не потребовалась. То есть в результате согласованного общесемейного эмоционального всплеска были получены впечатления. За приличные деньги, кстати.
Он, конечно, форсил перед одноклассниками, катал девчонок, но, если бы не Деллка у Стального водопада, до которой он без этой игрушки вряд ли бы добрался, реальной пользы от этой дорогой игрушки не было бы никакой.
Вот когда всё это он супруге изложил, она ни слова не сказала. Мурлыкнула только довольно.
Так с чего они начали разговор? С того, что в Стёпе что-то изменилось. И это что-то, всего-навсего, путь, по которому идут мысли. Она что, спать собралась? Ну и ладно. А он пока подумает, откуда же так вдруг сразу у трёх человек возникло желание обзавестись тем, от чего нет никакого реального толка.
И вообще, что это за бардак такой творится в мире под Гаучо, если горожане, живущие в безопасности, тратят прорву денег на безделушку в то время, как на этой же самой планете люди отстреливаются от хищников оружием времён англо-бурской войны.
До выхода на службу осталось несколько часов. Степан снова в Ново-Плесецке. Он уже побывал дома, обнял родителей и сейчас просто сидит на набережной под тентом ресторанчика. Почему? Потому что мороженое. Большая вазочка пломбира, посыпанного орехами и тёртым шоколадом и политого сиропом. Тень, ветерок с океана, девчонки в ярких купальниках. Не только он ими любуется, двое полицейских в светлых форменных шортах и строго по уставу завязанных на пупке цветастых рубашках расположились за соседним столиком и под безалкагольное пиво неустанно несут трудную и опасную службу — берегут спокойствие граждан. Молодых, красивых и чертовски пластичных.
Скользнув по ним рассеянным взглядом отдыхающего, Стёпа вдруг уловил в глазах одного из них что- то похожее на узнавание.
Не понял!
Присмотрелся и отметил, что у одного из стражей порядка на боку висит компактный табельный игольник, а у парня, с которым встретился глазами — помпа двенадцатого калибра стоит под рукой. И, хоть и похожи эти блюстители закона друг на друга аки двое из ларца, однако отличие в поведении выдает двух абсолютно разных людей. Тот, что с пистолетом откровенно любуется прекрасными телами, не особо заботясь о чём либо ином. А вот его товарищ контролирует солидный сектор, с виду, рассеянно перебегая взглядом по окрестностям. Абориген!
Встретился с ним глазами — всё ясно. Лидер поручил его, Стёпиному присмотру зону от направления на восток, и до северо-запада, то есть то, что и так у него перед глазами. Послушно хлопнул ресницами. Хм! Но тогда то, что за спиной у командира остаётся без присмотра.
Вопросительный взгляд, чуть заметный кивок, всё ясно. Белозубый бармен, смешивающий коктейль в блестящем шейкере как раз сориентирован в том направлении. Интересно, а он-то чем вооружен. Неужели этим антуражным мушкетом, висящим на стене за его спиной? Бурая Бесс, кажется.
Хм, и ещё раз хм! Эти двое наверняка между собой знакомы. Но почему его приняли в эту компанию? Неужели из-за прислонённого к барьерчику второго опытного образца его «десятки» — штука, хоть и не шедевр, но надёжная, да и привык он к ней. Серийных то ружей на Полигоне в день собирают пару-тройку, так что те, у кого более-менее нормальные стволы, даже и не претендуют на обновление личного арсенала.
Наверное, из-за ружья его и приняли в свои ряды эти ребята. Лестно. А что это показалось над горизонтом?
Связался с диспетчерской, сообщил координаты, спросил кто. Полицейский, отследив направление Стёпиного взгляда, тоже несколько напрягся, а тем временем подоспел ответ:
— Степан Кузьмич! Это борт от геологов идет по вопросам снабжения, — успокаивающе опустил веки, давая знак, что обнаруженный объект опознан, чтобы не волновался новый незнакомец. Тем временем коллега, Никита, судя по голосу, продолжил уже от себя: — Давай, выходи скорее, а то Валерий Михалыч отстранён и находится под следствием. Он над Кайловым логом два борта носом к носу свёл, так что ребята еле разминулись, а у нас старших смен не хватает теперь.
— Да выхожу я уже, сейчас заправлю организм калориями и буду, — вот не ожидал от себя, что так соскучился по работе. Но мороженное доел без поспешности и чашечкой кофе его залил по правильной схеме.
Когда потянулся расплатиться, бармен взглянул на него обиженно. Нет, что-то в этом мире не так, как кажется на первый взгляд. Попрощался с парнями хлопком ресниц, и на работу. Пофиг ему, что до начала смены ещё полтора часа. Видно же, что летают по всему безоблачному небу все подряд, кому не лень, как наскипидаренные.
Глава 14
Терзания
Привычная рабочая обстановка диспетчерской успокоила. Стёпа сначала посидел среди парней предыдущей смены, вникая в то, что творится сейчас в небе над Прерией. Потом распорядился о снижении скорости для тяжелогруженого борта, идущего со смазочными материалами от нефтеперерабатывающего
