завода на площадку одной из геологических партий, а двум другим, с которыми его маршрут пересекался, велел изменить эшелон.
Управление полётами — это тривиальные задачи, поступающие с высокой интенсивностью и требующие безотлагательного решения, в чём и состоит основная проблема. Необходимо мысленно видеть всю картинку. Это у него и раньше неплохо получалось, а теперь, то ли после отдыха, то ли в результате специфических тренировок по наблюдению за окружающим пространством, панорама наполненного летательными аппаратами неба вставала перед внутренним взором словно живая.
Сдача и приём дежурства произошли непринуждённо, а тот факт, что новая смена просто и естественно выполняет его распоряжения — это даже как-то не особо и отметилось в сознании. Сказали же, что спёкся Валерка Долгушин, стало быть, ему и рулить. Машинально поставил подписи об ознакомлении в приказах об изменениии должности, так же машинально убедился в том, что эти старомодно оформленные бумаги соответствуют изменениям, проведённым в электронных базах отдела кадров, и вернулся к работе. Небо не ждёт, там нынче суетно, особенно в районе аэропорта и на подступах к перевалам.
Смена завершилась в полночь. Устал. Домой. Только руки вдруг повернули руль автомобиля в сторону набережной. Что-то его тут заинтересовало, вот какое-то любопытство проснулось.
Мест на автостоянке оказалось немного, тем более что народ гуляющий натыкал свои тачки, как будто они тут в центральной части безбрежной пустыни, а не среди людей. И почему-то от этого на душе сделалось горько. Из-за дверей ночных клубов на улицу пробивалась ритмичная музыка, бьющая по голове, словно киянкой по пустому баку. На крылечках казино наоборот — всё выглядело чинно и благородно. Респектабельно, можно сказать. На открытых верандах ресторанов тоже людно, но свободных мест достаточно.
Прошел туда, где перед сменой лакомился мороженым, однако за столик садиться не стал, а отправился к стойке. Взгромоздился на высокий стул и принялся разглядывать висящую на стене Бурую Бесс — мушкет, стоявший на вооружении Британской армии в период Наполеоновских войн. Отличная работа, даже непонятно, отреставрирована вещь, или новодел? Или, может быть сохранилась на каком-то складе, или в коллекции? Интересно, не деградировал ли мартенсит за, считай, три сотни лет. Что сам мартенситовый процесс был открыт почти через столетие после начала производства этих ружей, не означает, что он не происходил при закалке — сунуть раскалённую поковку в чан с водой, это старый приём кузнецов с многовековой историей. Традиция.
Бармен, ни о чём не спрашивая, поставил перед задумчивым посетителем большой стакан томатного сока и солонку.
— Не абориген, — подумалось определённо, — но тоже хороший человек. Понял, в чём нуждается организм клиента, даже ни о чём не спрашивая. А во вкусе напитка прослеживается слабая нотка тэрника. Добавил, значит, парень малую каплю.
С удовольствием допил, и почувствовал, как посвежела голова. Благодарно кивнул, запросил на визор счёт и перечислил, сколько требовалось. Вышел на набережную, вдохнул пахнущего солью океанского воздуха и посмотрел на восток. Где то там его маленькая спит сейчас без задних ног после очередного хлопотного дня. Отправится и он на боковую.
Что с ним происходит нечто неправильное, Стёпа окончательно и бесповоротно понял, когда проснулся утром бодрый, свежий и не вполне ясно понимающий, зачем он вообще существует на этом свете. Умываясь и завтракая, он чётко отметил, что данные действия смыслом бытия не являются, а носят вспомогательный характер. То есть направлены на поддержание нормального функционирования организма, который в свою очередь, обеспечивает приемлемыми рабочими условиями головной мозг, ради чего, собственно и предназначен. Организм.
Осознание этой истины вогнало его в ступор. Мысли сошли с рельсов, по которым легко и непринуждённо катили всю жизнь. Нет, понятия «хорошо» и «плохо» в его представлении не перепутались, но вопрос о происхождении желаний, поставленный Деллой, полностью разорвал привычное представление о жизненных ценностях. Вернее, стереотипы. Точнее — представления о мире. Не о мире вообще, а о человечестве. О том, почему все люди стремятся к богатству и власти. Или, не все?
Вчерашний бармен, наливший ему сока, хоть он и отличный парень, наверняка не прочь получить прибавку к жалованию. А вот его коллега, работавший в начале вечера, совершенно равнодушен к деньгам. Он ведь не взял с него плату, значит, или свои в кассу внёс, или просто «не заметил», что в контейнере фризера убавилось мороженого. Он поступает так, как пожелает. Но почему он этого желает? Что побуждает этого не слишком состоятельного человека отказаться от заработка?
Так и слонялся Степан по дому, не понимая, почему возникли у него вопросы, о которых он раньше никогда не задумывался.
После обеда отлично выспался, встав незадолго до заката — сегодня у него ночная смена, с полуночи и до шести утра, так что отдохнуть определённо требуется. А потом, за работой в диспетчерской никаких вопросов о смысле бытия не возникало. Они пришли после того, как он слегка вздремнул до обеда, и вот тут-то опять торкнуло: «зачем я живу?» Наваждение какое-то! Ушел под навес и несколько часов набивал патроны для «десятки» картечью, соображая, как добиться её разлёта достаточно широким конусом. Это на случай, если надо отбиться от набегающей стаи мегакотиков или ужасных волков. Потом вдруг сообразил, что можно просто купить то, что ему требуется в охотничьем магазине.
По мере того, как трудился, «вредные» мысли куда-то девались, вытесненные простыми и понятными вопросами, возникшими после отстрела образцов в тире. На дистанции в десять-пятнадцать метров разлёт свинцовых шариков показался ему недостаточным. Слишком кучно идут.
До самого выходного Степана разрывало и ломало, едва выдавалась свободная минутка. Вопрос «зачем я живу?» выскакивал на поверхность каждый раз, как только он переставал решать какую-либо практическую задачу. А все возникающие в голове ответы на него обязательно имели логический изъян. Практика же намекала, что целью бытия является труд — творческий и вдохновенный. И это вступало в полное противоречие с окружающей действительностью.
Сходил в ночной клуб. Это он тогда соврал Делле, что нельзя туда тем, кому не исполнилось двадцати одного года — на самом деле этот вопрос легко решается скромным взносом в фонд семьи вышибалы, что дежурит у входа. Женщины очаровывали мужчин, которые в свою очередь пытались покорить прекрасных незнакомок. Кто-то уходил отсюда вдвоём, кто-то — поссорившись. В танцах под оглушающую музыку, с затуманенными алкоголем или наркотиком головами люди искали себе пару.
С удовольствием сплясал пару трясучек, полюбовался на «зажигающих» девчонок, на парней, пытающихся произвести впечатление вызывающим поведением, яркими деталями одежды или причёски. И ушёл один. Нет, не огорчённым или разочарованным, скорее, озадаченным. Это развлечение не изгнало из под черепной коробки сидящего там гвоздём вопроса. То есть, задачи, решаемые людьми в этом месте, его не волнуют. Ну да. Женат уже, причём еще и увлечён своей супругой. Грубо говоря, проблема параобразования на повестке дня у него не стоит.
Посидел в казино, спуская помаленьку остаток отпускных. Азарт не пришёл, а назойливая мысль никуда не ушла. Внешне он, пожалуй, ничем не отличался от респектабельной публики, тусующейся здесь, но сам чувствовал себя чужаком среди этих успешных людей. Вышел на набережную. Луна, плавно- волнистый океан, небо чистое, горизонт свободен, в ближайшем пространстве отсутствуют возможные укрытия для хищников, а ниже парапета уборщик территории прочёсывает веерными грабельками шелковистый песок.
Спустился к нему.
— Привет. Ты что, вот так вручную перепахиваешь весь пляж?
— Привет. Нет, конечно. В этом месте компания днём резвилась. Похоже, с Земли недавно приехали. Забатар приметил, что курили они, так что ищу, где бычки закопаны.
Стёпа подошел к урне рядом с ближайшей, ведущей вверх лестницей. Пусто.
— О то ж! Я перво-наперво в ней и полюбопытствовал, если здесь нет, значит, где-то зарыли.
Стёпа снова посмотрел в сторону океана. Какие-то бугры неподалеку от линии, до которой добегают могучие приливные волны, привлекли его внимание.
