смогли отбить атаки, так как скопившиеся перед их строем тела погибших воинов и лошадей достаточно эффективно гасили темп атаки. Эти атаки уже ни в какое сравнение не шли с первой, так как пробить брешь даже в первой шеренге им не удалось.
Все в этом мире имеет свой конец, пришел конец и этой схватке. Кочевники откатились и стали кружить в недосягаемости крепостной артиллерии. В начале атаки их было более двух тысяч, сейчас в седлах оставалось чуть больше половины. Пространство у рва возле моста было густо усеяно телами погибших степняков. Защитники, по прикидкам Джефа, потеряли убитыми и ранеными едва ли сотню солдат.
Хотя поле боя и осталось за имперцами, они не стали искушать судьбу и быстро втянулись в крепость, разрушив за собой мост.
Находиться и далее здесь было уже полным безумием, так как всадники начали рыскать по местности в бессильной злобе. Овладеть крепостью с ходу не удалось, потери были просто ужасающими. В данной ситуации попасть к ним в руки никак не улыбалось, так как Андрей сомневался, что для озверевших степняков люди сейчас представляли хоть какую-то ценность: попади эта троица сейчас к ним в руки – и она завидовала бы мертвым.
Крепость с ее отважными защитниками и изнывающими от ненависти кочевниками осталась далеко позади. Трое всадников, сохраняя осторожность, довольно быстро продвигались к месту встречи с основным отрядом, опасаясь переходить на галоп и двигаясь мелкой рысью, дабы не поднимать пыль. За прошедший час никто из них не проронил ни слова. Настроение было подавленным. Несмотря на то что они были просто сторонними наблюдателями и ни одной из сторон не желали ни поражения, ни победы, да и вообще если бы орки искромсали там друг друга до последнего воина, то они были бы только рады, увиденное произвело на них неизгладимое впечатление.
– Ну и что вы на это скажете? – решил нарушить тягостное молчание Андрей.
– А что тут скажешь, сэр. Я в жизни не видел ничего подобного, – возбужденно проговорил Яков. Этот простодушный великан, в отличие от двоих его спутников, не был подавлен. Находился под впечатлением. Да. Но подавлен. Нет. Впрочем, его прощало то, что в настоящем большом сражении он пока ни разу не участвовал, да и смотрел он на представшее его взору с другого ракурса. А вот о Джефе этого сказать было нельзя. Он был и возбужден, и подавлен, и раздражен одновременно. Снедаемый противоречивыми чувствами, он в кровь искусал губы.
– Знаешь, Яков, – начал цедить он сквозь зубы слова, – я больше двадцати лет провел в войнах, походах, набегах и сражениях, но и я ни разу в жизни не видел ничего подобного.
– Это как же? – простодушно удивился великан.
– А вот так. Не воюют у нас так. Понимаешь? – возбужденно ответил Джеф.
– Нет.
– Ну и дурак, – вспылил в сердцах ветеран, уже не в силах сдерживаться. – Если они придут к нам, то мы не сможем выставить против них достойную армию. Мы с нашими хвалеными построениями будем смотреться ничуть не лучше, чем те же степняки, и будем разбиты. Не так легко, но все же. Единственное наше преимущество – это рыцарская конница, закованная в стальные доспехи. Возможно, ей и удастся пробить орочий строй, но мы не видели еще их конницы, да, наверное, и видели далеко не все, на что они способны. Вы видели их перестроения. Да наши воины не способны на такое даже на плацу, не то что на поле боя, перед лицом атакующего врага. У нас даже и не учат ничему подобному. Купец говорил, что в их войнах участвуют армии и в сотню тысяч клинков, у нас же десять тысяч – это уже огромная сила. Нет, если объединятся все государства, то мы, наверное, сможем собрать армию в сотню тысяч воинов, если соберем все, что можно. Плюс к этому ополчение – тогда гораздо больше, но это так, мясо. Но если придет сотня тысяч вот такой обученной пехоты, то и рыцарская конница не поможет.
– Неужели мы не сможем победить их? – искренне удивился бывший каменотес.
– Ну точно этого сказать нельзя, мы все же тоже кое на что способны. Может, даже сможем разбить их, но если и победим, то кровью умоемся сполна. В общем, противник серьезный. Очень серьезный, – тяжело вздохнув, закончил ветеран.
– И как же теперь быть? А может, они не придут?
– Сэр Андрэ уверен, что придут, и я ему верю.
Яков с надеждой посмотрел на Андрея, но что он мог ответить? Он хотел знать. Теперь он знал. Но такое знание горше неведения. Людям просто нечего было противопоставить такой обученной и дисциплинированной армии. В бессильной ярости он до боли стиснул зубы. Церковь и инквизиция – вот кто был повинен в том, что люди теперь обречены, так как любое развитие, любое новшество здесь встречалось ими в штыки, и люди замерли в своем развитии на сотни лет, орки же все это время развивались и совершенствовались.
– Яков. У этой империи больше не осталось соперников – только разрозненные племена, с которых ничего не возьмешь, если только рабов. У их императора нет достойного соперника. Он живет войной, он дышит ею. Как считаешь, придет ли он? – И сам же ответил: – Обязательно придет. Не через год и не через два, но придет, я это говорил, и я это повторю. И времени у нас почти не осталось.
– Сэр, но ведь у нас есть карабины. Если ими вооружить стрелков, то… Да никакой лук или арбалет не сравнится с ними. Мы их просто перестреляем, даже не сходясь лицом к лицу.
– Вот хороший ты мужик, Яков. Вроде и не глупый, но дурак. Тебе что, память отшибло? Кто же позволит изготовить это оружие? Или ты думаешь, в инквизиции все такие, как падре Томас? Да если станет известно об этом оружии, то нас всех отправят на костер как еретиков, – вновь в сердцах вспылил Джеф.
– Тем не менее это единственный выход, – вдруг поддержал Якова Андрей. – Потому что, несмотря на твой оптимизм, я лично уверен в том, что наш боевой порядок и близко не стоит с порядком их армии. А потом, людей еще нужно объединить, но боюсь, что это не под силу даже Церкви. Нужна серьезная реорганизация.
– Возможно, сэр. Вот только я не представляю, как это сделать. У инквизиции повсюду есть глаза и уши. Да и не решит проблему сотня карабинов.
– Тем не менее это более возможно, нежели создание армии, подобной имперской. Создание подобной армии требует знаний, которые приходят только с годами и опытом, получаемым по?том и кровью не где-нибудь, а на полях сражений. Создание стрелковых подразделений обойдется дешевле и пройдет куда быстрее, тем более что опыт использования стрелков у нас уже есть. – Андрей, разумеется, не стал говорить, что если тактика ведения боя средневековой или античной армий для него является тайной за семью печатями, то с тактикой стрелковых подразделений он знаком не понаслышке, и она на порядок проще. – Но Джеф прав: инквизиция не даст даже вздохнуть свободно.
– И что делать? – растерянно спросил Яков.
– Мы хотели знать. Мы узнали. А знание – это уже сила. Теперь будем думать.
Отряд, как и было условлено, ожидал их на прошлой стоянке, вот только были они не одни. С ними были пять трупов орков-имперцев и один пленный, раненный в левое плечо. Рану пленника перевязали, но тем не менее он был основательно связан, так сказать, во избежание.
Рон встретил их с радостной улыбкой. Его радость легко объяснялась: командир с сопровождающими его вернулся безо всякого урона. Они отличились, перебив остатки, как видно, патруля из крепости и сумев захватить одного из них.
– С возвращением, сэр.
– Спасибо. Вы, как я погляжу, немного повеселились.
– Только самую малость, сэр.
– Докладывай.
– Есть, сэр. – Игривое настроение Рона как ветром сдуло. – При подходе к месту стоянки мы неожиданно столкнулись с конными орками. Обнаружить наших разведчиков они не смогли. – При этих словах Андрей четко распознал невысказанное восхищение Рона по отношению к маскировке, введенной Новаком в их отряде. Чехлы на доспехи и шлемы из ткани, окрашенной в пятнистый камуфляж, уже не раз их выручали. – Мы подкрались к ним и расстреляли из карабинов, даже не сходясь в рукопашной, а потом быстренько повязали одного раненого. Но командира вовремя не разглядели, так что его того… Но вот один вполне готов к разговору. Если заговорит.
