поверхность. И в этом случае рекомендации инструкции сводились к действиям, обеспечивающим срочное всплытие.
В следующем пункте инструкции говорилось об опасности, характерной только для атомных подводных лодок, — о радиоактивном излучении. В случае утечки пара из любого трубопровода, входящего в систему замкнутого контура прокачки через реактор воды под большим давлением, реакторный отсек заполнится клубами радиоактивного пара, что грозит ужасными последствиями, если лодка не поднимется немедленно на поверхность и не провентилирует зараженных помещений.
Самая серьезная опасность для подводной лодки — столкновение — была подчеркнута в инструкции особо. Эта опасность была не нова. Столкновение — это самая страшная авария для подводников с самого зарождения подводного флота. Обыкновенное куриное яйцо можно опустить на очень большую глубину в море, и его тонкая скорлупа, благодаря своей форме, выдержит огромное давление. Но скорлупа того же самого яйца моментально треснет, если подвергнется даже самому слабому удару острого предмета. Корпус подводной лодки очень похож в этом отношении на яйцо. Конструкция и форма корпуса таковы, что он выдерживает огромное давление окружающей воды на значительной глубине, но очень легко может быть поврежден при ударе о твердые предметы. Более того, внутренние конструктивные особенности подводной лодки почти совершенно исключают возможность выхода из нее людей в случае столкновения и затопления отсеков. На каждой подводной лодке есть специальный сигнал тревоги, который предупреждает о неминуемом столкновении. Этот режущий ухо, пронзительный воющий сигнал невольно вызывает страх у всех, кто его услышит.
История подводных флотов всех стран за последние пятьдесят лет богата случаями трагической гибели лодок в результате столкновений. В один из туманных вечеров 1925 года американская подводная лодка «S-51» медленно двигалась в надводном положении вблизи Блок-Айленда, в тех же водах, которые пересек «Скейт» после того, как вышел из Нью-Лондона. Совершенно неожиданно из тумана появились неясные очертания носа огромного торгового судна. Предотвратить столкновение было невозможно. Через несколько секунд темный форштевень судна распорол тонкий корпус лодки, и она сразу же затонула. Спаслись только два или три человека, которые находились на мостике.
В пасмурный декабрьский день 1927 года другая американская подводная лодка «S-4» проходила заводские испытания в подводном положении недалеко от летнего курортного местечка Провинстаун на полуострове Кейп-Код. Командир лодки намеревался всплыть и поднял перископ, чтобы проверить, нет ли поблизости надводных судов. Он застыл в ужасе, когда увидел пенящиеся волны по бортам идущего прямо на лодку эскадренного миноносца. Столкновение было неизбежно. Раздался оглушительный треск. Острый форштевень эскадренного миноносца ударил в среднюю часть лодки. Получив опасный крен от ворвавшейся в пробоину ледяной воды, лодка камнем упала на дно залива Кейп-Код. В одном из ее отсеков в живых остались шесть человек, с которыми почти в течение трех суток поддерживалась связь посредством выстукивания сигналов по корпусу лодки, но спасти никого из них не удалось.
Катастрофы на подводных лодках в результате столкновения имели место не только в те годы. Всего за несколько месяцев до нашего выхода из Нью-Лондона еще одна американская лодка «Стиклбэк» решала задачи боевой подготовки в море в районе Пирл-Харбора. В результате ошибочного расчета, находясь на перископной глубине, лодка оказалась на пути шедшего большой скоростью надводного корабля, обеспечивавшего ее боевую подготовку. Вода буквально закипела под кормой корабля, когда он дал самый полный ход назад, пытаясь избежать столкновения. Но было поздно. Форштевень надводного корабля врезался в борт лодки. К счастью, командиру все же удалось вывести лодку на поверхность, и экипаж успел покинуть ее до того, как она провалилась на тысячеметровую глубину.
«Скейт» вряд ли встретит корабли на своем пути в Северном Ледовитом океане. Мы не подвергаемся также риску, связанному с мелководьем. Но нам грозит другая опасность — возможность столкновения со льдом. Лед может быть таким же твердым, как сталь. Льдины могут проткнуть корпус лодки с такой же легкостью, как осколок стекла прорезает бумагу. Во всяком случае, один известный корабль с более высокой непотопляемостью, чем «Скейт», пошел на дно в результате столкновения со льдом. Я имею в виду «Титаник», который затонул, ударившись о подводную часть ледяного айсберга. Никому еще не приходилось быть свидетелем повреждения хрупкого корпуса подводной лодки какой-нибудь остроконечной льдиной. Не приведи бог кому-нибудь и быть. В любом случае столкновения под водой спасение возможно, только если лодка немедленно всплывет на поверхность.
Какова бы ни была авария на подводной лодке, немедленное всплытие — это единственный путь для спасения ее экипажа. Но, идя подо льдом, мы будем лишены этой возможности. Что бы ни произошло, мы будем вынуждены позаботиться о себе, не выходя из пределов небольшого «воздушного пузыря», заключенного в стальную оболочку.
Осмотрев машинный отсек, я перешел в следующее, последнее помещение в кормовой части лодки — кормовой торпедный отсек. В самом конце отсека виднелись сферические крышки кормовых торпедных аппаратов. По обоим бортам вперемежку с запасными торпедами размещены койки и рундуки для пятнадцати членов экипажа. В одном из углов отсека — корабельная прачечная с электрической сушилкой. В другом углу оборудована небольшая лаборатория, в которой исследуются пробы на радиоактивную зараженность помещений лодки. Корабельный врач лейтенант Дик Арнест занимается анализом пленок- индикаторов, которые носит с собой каждый член экипажа. (Непроявленная пленка чувствительна к радиоактивным лучам. Потемнение пленки после проявления показывает степень радиации, полученной человеком, носившим эту пленку.) Доктор Арнест ведет строгий учет действия радиоактивного излучения на каждого члена команды. Интересно отметить, что зарегистрированная на «Скейте» наибольшая доза радиации, полученная кем-либо из членов экипажа, не превышает той, которую получает человек при рентгеноскопии зубов.
«Скейт» не смог бы в случае необходимости произвести срочный выстрел из кормовых торпедных аппаратов, так как около них оборудована импровизированная океанографическая лаборатория. Все свободное пространство занято деревянными ящиками с пустыми бутылками для взятия проб океанской воды. Здесь же установлен спектроскоп — прибор для определения рефракции, то есть способности морской воды преломлять лучи света, а также многие другие приборы для океанографических наблюдений и исследований. Всем этим хозяйством ведает старший в группе гражданских ученых, доктор океанографических наук Джин Лафон из Сан-Диего.
Осмотрев кормовой торпедный отсек и пожелав Лафону успехов в налаживании спектроскопа, я вернулся в машинный отсек и направился в носовую часть лодки.
Обычная подводная лодка, как правило, делится палубой на две части. Нижние помещения чаще всего используются для размещения различных запасов и аккумуляторных батарей. Более высокий корпус «Скейта» разделен палубами на три части. В двух верхних находятся жилые помещения и посты управления, помещения нижней части отведены для хранения различных запасов. Все помещения «Скейта», конечно, намного свободнее, чем на обычной лодке. На первой палубе расположены центральный пост, офицерские каюты и кают-компания; на второй — кубрики для команды, камбуз и душевые.
Большой кубрик, в котором столуется рядовой состав, никогда не пустует. Вот и теперь я застал в нем не менее десяти человек. Войдя в кубрик, я присел на минутку рядом со старшим боцманом Паулем Дорнбергом, непосредственным начальником всего старшинско-рядового состава экипажа лодки. Он ведает назначением старшин и матросов на дежурства и вахты, распределяет их по койкам и рундукам, следит за соблюдением командой формы одежды, чистотой и порядком в кубриках, обучает молодых матросов основам военно-морского дела.
— Ну как, Дорнберг, удалось вам распределить всех по койкам? — спросил я его.
— С этим делом пришлось немало повозиться, — ответил он, улыбаясь. — Вместе с гражданскими нас на лодке больше сотни. Тридцати человекам придется пользоваться «теплой койкой». Но ведь мы и не обещали, что они будут чувствовать себя здесь, как на «Куин Мэри»!
«Теплая койка» — это принятый на флоте термин, которым мы называем систему использования одной койки двумя людьми или, чаще, двух коек тремя людьми. Когда один из них на вахте, два других могут отдыхать. Это, правда, не всем нравится, но другого выхода нет.
Из матросского кубрика я прошел на камбуз. Стены и все оборудование этого помещения, площадью не более трех с половиной квадратных метров, сделаны из нержавеющей стали. Посредине стоит стол с кафельным покрытием. Оборудование камбуза позволяет обеспечить ежедневное трехразовое питание
