Товарищи

До той поры, пока страницы
Не озарила желтизна
Однажды вспышкою мгновенной
И оказалось, что она
Золотоносна несомненно.
И взвиться было вдруг реке,
В песках синеющей как шашка,
Могучей молнией в руке
И опуститься наотмашку,
Чтоб кровью брызнули пески
У века нового в начале
И песню, полную тоски,
С весенним громом обвенчали.

* * *

Совсем не зря хлопочет зависть
Под корень сразу извести
Все то, что обещает завязь,
Все то, что может зацвести.
Коль есть на свете бес сомнений,
То лучше будет вовсе без
Любых соблазнов для сравнений,
К которым склонен этот бес.

* * *

Соловья, поющего за Доном
С буйною отвагой на опушке,
Заглушить хотят надсадным звоном
Из болота дальнего лягушки.
Так и надрываются от страсти,
Чуть не разрываются на части.
Но скажите, разве можно гения
Заглушить пустопорожним пением?

* * *

За заборами Вермонта[22] пребывающие,
Шорохов дрожащие в ночи,
Нет, вы не бычки, дубы бодающие,
А все те же русской славы палачи.
В буераках зарастающих таящие
Волчью злобу и завистливую сыть,
Никогда вам, заживо смердящие,
Дона чистого не замутить.
Не догнать из половцевской крепи,
Клевету заправив в пулемет.
Над лазоревой бескрайной степью
Величавой вечности полет.

* * *

Не обольщайся, клеветник,
Своей неузнанностью мнимой,
Твои усы я в тот же миг
Узрел под маской анонима.
Клянусь, на кончике пера,
Узнать не стоило искусства,
Еще осталась со вчера
На них налипшая капуста.
Могу сказать я наперед,
Что так тебя ночами гложет,
И сердце завистью сосет,
И душу злобою корежит:
Когда растоптан ты лежал,
Себя бесчестием ославив,
Тебя за холку я поднял
И снова на ноги поставил.
С тех пор и пьет тебя тоска,
Мечту возмездия лелея
Тому, чья некогда рука
Тебя унизила, жалея.
Но я не стану и во зле
Тебя преследовать за подлость,
Ее сильнее на земле
Великодушие и гордость.

* * *

После того как, испив из колодца,
Вы наследили и удалились,
Как Вам, скажите, на свете живется?
Ну и чего Вы при этом добились?

Разве Вы первый в сонме презренных?
Разве теперь Вам лучше, скажите?
Разве под грузом постыдной измены