зовут меня Петра Васильевна. Я – экономка.
– Как, простите, вас зовут? – решив, что не расслышала, спросила Юлька.
– Петра Васильевна! – повторила женщина. – Родом я из Котовска.
Это было произнесено таким тоном, словно должно было само собой объяснить странное имя экономки. На лице подруг отразилось искреннее непонимание, поэтому Петра Васильевна сочла своим долгом осведомиться у гостий:
– Слышали про такой город?
Подруги покачали головами.
– И правильно, – кивнула женщина. – Маленький городишко. Даже не понятно, почему его городом назвали. На вид так село селом. В загсе на выдаче документов мужчина у нас работал. Отставник. Выпить любил, водился за ним этот грешок. Вот он с пьяных глаз и вписал мне это имечко. А у родителей кроме меня еще пятеро детей было. Да огород, да хозяйство. Словом, забот полон рот. Они и не посмотрели, что он там мне в метрике написал. А когда посмотрели, только рукой махнули. Петра, так Петра. И не пошли исправлять. Так я и осталась с этим имечком. А ничего, привыкла. Даже нравится оно мне.
Говоря, женщина между делом положила подругам по румяному куску пирога с мясом, налила в две кружки крепкого свежего бульона с зеленью укропа и тоже поставила их перед подругами.
– Кушайте, бледные вон какие! – произнесла она. – Из-за денег небось переживаете?
Мариша уже успела забыть, о каких деньгах идет речь. Все ее внимание было приковано к тому куску пирога, который она в данный момент поглощала. Пирог был умопомрачительно вкусным. Начинка сочная, смешанная с перцем, лучком и травами, а тесто совершенно воздушное. Вонзать зубы в румяную корочку пирога, смазанную наисвежайшим сливочным маслом, было сущим наслаждением. Поэтому она ограничилась тем, что просто кивнула.
– Не знаю, чем вам и помочь, – вздохнула Петра Васильевна. – Дело в том, что сама я этого прохвоста терпеть не могу. И мать Пети полностью разделяет мое мнение. У них с Петей и Иваном Сергеевичем даже ссоры случаются из-за этого паршивца.
– Ссоры? – с набитым ртом переспросила Мариша.
– Да, – кивнула Петра Васильевна. – Уж не знаю, по какой причине, а только Иван Сергеевич прямо душой прикипел к этому Сенечке. И ведь что странно, в Петином классе было полно хороших мальчиков, а Иван Сергеевич всегда настаивал, чтобы Петя дружил именно с Сеней. С первого класса, когда Петя пошел учиться, Иван Сергеевич этого Сенечку в своем доме привечал. Меня-то тогда с ними не было, я потом пришла к ним работать, но Марья Никитична – мать Пети – рассказывала. Ей Сеня никогда не нравился. И чего только она не предпринимала, чтобы выжить его из дома. Но нет! Иван Сергеевич стоял на своем. Дескать, Сеня благотворно действует на Петю. И орал, бывало, на жену: «Ты своей голубой кровью мне все глаза исколола, а я сам из простых людей, отец у меня пил всю жизнь, так что Сеню я отлично понимаю». А потом успокоится малость и объясняет: мол, Петя наш рохля и мямля, а Сеня пробивной малый.
– А что, это не так? – поинтересовалась Юля.
– Так-то оно так, – кивнула Петра Васильевна, – только слишком уж наглый и нахальный. Оно и понятно – босяк. Ему нужно успеть в этой жизни побольше хапнуть. Только бывают и бедные люди, но достойно трудятся. А этот все за чужой счет норовил. Сколько ему Иван Сергеевич хорошего сделал! Для родного сына он и то так не старался! И на работу к себе в салон устроил, и всегда деньгами помогал. Да только что толку? Из сорного семечка добрый злак не вырастет. Так что я не удивляюсь тому, что вы мне про Сеню рассказали. Он и у меня деньги занимал, а потом никогда не отдавал. Мне-то Иван Сергеевич возмещал убыток, а что вам делать, я и не представляю. Добром Сеня вам ни копейки не даст. Жадный он до жути.
Пришлось Марише снова изложить историю про брата милиционера, который из Сени все деньги вытрясет. Да еще и с процентами.
– Только бы нам этого Сеню найти, – вздохнула Мариша. – Прячется, подлец. На работе его сегодня нет и не будет. Дома тоже. Где он еще может быть?
– Женщина у него есть, – чуть помедлив, произнесла Петра Васильевна.
При этом она так таинственно понизила голос, что подруги невольно насторожились.
– Да такая женщина, что много старше его, – с видимым удовольствием произнесла Петра Васильевна. – А как получилось, я же их случайно увидела. В город на позапрошлой неделе ездила, по магазинам находилась, купила ерунду, а устала как собака. Да еще туфли на мне были новые в тот раз. Обычно-то я по кофейням этим новомодным не больно-то шастаю. А тут припекло. Умру, думаю, если еще хоть шаг сделаю. Зашла, пирожное себе с чашкой чая купила, плюхнулась за столик, поднос на него поставила, покупки свои на стуле пристроила, по сторонам огляделась и… Сенечка!
Петра Васильевна сначала от удивления даже вздрогнула. Потом встревожилась, ей совсем не хотелось здороваться да еще, не приведи господи, вступать в беседу с неприятным ей человеком. Но уже через секунду она с облегчением вздохнула, убедившись, что все внимание Сени приковано к его спутнице. По сторонам он вообще не смотрел. И Петру Васильевну не видел.
– А почему вы решили, что это была его женщина? – спросила Мариша.
– А кто же еще?
– Может быть, тетя или крестная, – предположила Мариша.
– Или клиентка с работы, – добавила Юлька.
– Скажете тоже! – фыркнула Петра Васильевна. – Да он эту дамочку так за ручку держал, да так ей в глаза заглядывал, что сразу было видно, что у них за отношения. Да еще и целоваться к ней лез. И не сказать, чтобы дамочка очень уж против была. Кривлялась, конечно, но руки своей у кавалера не отнимала. Да и вторую руку он ей под юбку запустил. Вот так-то!
Против этого подругам возразить было нечего.
– Конечно, не знаю, может быть, у нее такой каприз был и на следующий день они уже и расстались, – сказала Петра Васильевна. – Но с другой стороны, дама была уже в возрасте, так чего бы ей молодого любовника от себя гнать? Для развлечения дамочек Сеня – самое то. Не буду на него напраслину возводить, он себя подать умеет. И сострить вовремя, и когда нужно помолчать сочувственно. Если, конечно, видит, что дело того стоит. А так, за спасибо, от него и стакана воды не дождешься!
– А как эта женщина выглядела?
– Ну как? – задумалась Петра Васильевна. – Изящная, холеная. Стрижка у нее короткая, а волосы совсем светлые. На одну актрису времен моей молодости похожа. Только не может быть, чтобы она сама. Больно молодо выглядит. И не в косметике дело, хотя накрашена умело. Не вульгарно, а именно дорого. И стильная вся такая. Сразу видно, что одеваться привыкла не на вещевом рынке, а в элитных магазинах. Ноги длинные. Я раньше их из кафе ушла. А они все сидели. Меня они так и не увидели.
– А больше вы про эту женщину ничего не знаете?
Петра Васильевна покачала головой.
– Никогда ее не видела раньше. Но знаете, что непонятно, я ведь на следующий день у Сени, когда он у нас дома снова появился, специально спросила: что же за даму ты вчера в кафе очаровывал? А он как дернется от меня. Глаза вытаращил, сам побледнел. А потом очухался и этак на меня отстраненно глянул. Что это, говорит, вы, Петра Васильевна, совсем уж плохи стали? Галлюцинации у вас начались? Или старческий маразм развивается? Не был, говорит, я вчера ни с какой дамой в кафе. А весь день в салоне провел.
– Странно, зачем ему было врать?
– То-то и оно, – кивнула Петра Васильевна. – Подумаешь, что тут скрывать? Ну, постарше его дама. Ну и что? А он врать начал. А я ведь его хорошо рассмотрела. Конечно, это он в кафе был. Я еще не ослепла.
– Выходит, что с Сеней больше дружил Иван Сергеевич – отец Пети, чем сам Петя? – немного подумав, спросила у нее Юлька.
– Да нет, – вздохнула Петра Васильевна. – Петя к Сене тоже привык, привязался. И если честно, то Сеня всегда за Петюнчика нашего в школе и во дворе заступался. Только мне всегда казалось, что делает он это не из дружбы, а корысти ради. Вроде как через Петю к Ивану Сергеевичу в доверие втирался. Но Петя только смеялся, когда я об этом заикалась.
– Но работал Сеня под руководством Ивана Сергеевича? – еще раз уточнила Мариша. – Значит, у него и
