защитить. Ты как хочешь, а Климентия лучше иметь в союзниках.
— Это уж как получится. И я вовсе не утверждаю, что он непричастен к смерти Нинель, — тут же огорчила Руслана Мариша. — Просто говорю, что ночью режиссеру звонил не он. Но Климентий сам ведь, наверное, и не стал бы руки марать о банки с кремом, он бы нанял киллера, который за него сделал бы всю грязную работу.
— А потом позвонил, чтобы похвастаться режиссеру?
— Может быть, они ее в складчину заказали, — задумчиво произнесла Мариша.
— Климентий? В складчину? Да что, у него денег, что ли, мало? — возмутился Руслан.
— Ладно, не гоношись, — отмахнулась Мариша. — Поговорим еще с режиссером, и, даст бог, что-то и прояснится. Лучше скажи, как ты думаешь, во сколько заехать за ним, чтобы он уже проснулся, но еще не успел бы удрать?
— Раньше девяти он не проснется, — подумав, ответил Руслан. — А насчет того, чтобы удрать, это вообще вряд ли у него получится.
— Почему?
— Потому что перед уходом я его на всякий случай запер, — лаконично пояснил Руслан, покачав перед глазами Мариши уже знакомой ей связкой ключей от квартиры режиссера.
— Ты молодец! — одобрила его действия Мариша. — А кстати, сейчас сколько уже времени?
Выяснилось, что наручные часы Руслана показывали почти четыре утра.
— Выходит, спать нам с тобой сегодня осталось от силы четыре часа, — вздохнула Мариша. — Даже и не знаю, стоит ли ложиться? Слушай, а поехали-ка мы и в самом деле сразу к режиссеру! Думаю, он будет рад, когда утром обнаружит нас в своей квартире.
Насчет этого Руслан своего четкого мнения не имел. Его тревожили вопросы другого плана.
— Наверняка менты уже побывали в квартире Нинель, — сказал он. — И, естественно, забрали там все интересное. Так что, может быть, нам нечего туда и ехать. Как ты думаешь, а?
— Ты слишком хорошего мнения о нашей родной милиции, — хмыкнула Мариша. — Во-первых, они не могли забрать с собой соседей Нинель, а соседи являются самым ценным источником информации. А во- вторых, спорю на годовой запас бензина для твоей роскошной прожорливой дрезины против скромных запросов моего «фордика», что менты даже и не почесались. Да и с чего бы им туда тащиться? Само убийство ведь произошло в театре. Там они и опрашивали свидетелей. К тому же у них сразу же появилась вполне подходящая козочка отпущения — наша Галина. Так к чему им тратить лишние силы, бензин и опрашивать соседей Нинель? Дело и так уже, считай, раскрыто.
— Пожалуй, я поостерегусь с тобой спорить, — улыбнулся в ответ Руслан. — Ты та еще штучка. Кто тебя знает, сколько километров ты намотаешь на своем «фордике». А мне платить! Нет уж!
— Не думала, что ты такой жмот, — притворно надулась Мариша. — Как печально разочаровываться в людях.
Так, шутливо бранясь, они доехали до дома режиссера. Спать им обоим совершенно не хотелось. Но пережитый за сегодняшний день стресс начал давать о себе знать.
— Я бы сейчас выпил чего-нибудь крепкого, — сказал Руслан, когда дом режиссера показался впереди. — Ты как?
— Я тоже! — призналась Мариша, втайне мечтая о паре-тройке глоточков коньяка.
И она ничуть не удивилась, когда и Руслан предложил именно этот напиток. Что делать, видимо, у Нинель была такая уж планида, что ей было суждено, чтобы все знакомые поминали ее именно коньяком. В конце концов, это не такой уж плохой напиток. Все лучше, чем сивушная водка. Руслан купил вполне приличный армянский коньяк, лучше в этом ночном магазине все равно ничего не было. И они распили всю бутылку прямо в машине из пластиковых одноразовых стаканчиков, закусывая маленькими шоколадками и бананами.
Марише казалось, что коньяк не произвел на нее никакого действия. Но, выбираясь из теплого салона, она неожиданно почувствовала, как весь мир перевернулся у нее перед глазами. А затем она обнаружила перед своим носом ботинки Руслана.
— Нельзя же так напиваться со стакана коньяка, — укорил он ее, мягко придавая Марише вертикальное положение.
Но удержать ее в таком положении оказалось задачей не из легких. В конце концов Руслан прислонил ее к машине, а затем взгромоздил на себя и потащил домой к режиссеру. Охранник на входе ничего не сказал, явно признав Руслана и Маришу.
— Ой, напилася я пьяна-а, — начала каяться Мариша примерно на уровне второго этажа, когда они с Русланом поднимались в лифте, и с твердой уверенностью закончила: — Не дойти мне до дому-у-у!
— Тише! — попробовал призвать ее к порядку Руслан. — Не буянь! Ты же не к себе идешь. Поимей совесть!
Но плохо он знал Маришу. Она явно приготовилась исполнить весь репертуар знакомых ей песен. Начиная от народных и заканчивая шлягерами подросткового периода. Имелось в виду, ее подросткового периода. Поняв, что спасения для него нет, Руслан сделал единственное, что ему оставалось, — запечатал рот Мариши крепким поцелуем. Неожиданно для себя Мариша ответила. Так, целуясь, они и доехали до квартиры режиссера. Там Мариша слегка протрезвела и, стыдливо хихикнув, покачиваясь, побрела в ванную комнату. Так как ориентировалась она на малознакомой местности плохо, то вместо ванной угодила в спальню режиссера, где мягко горел ночник, выполненный с большой оригинальностью в виде мужского фаллоса.
— Ой! — хихикнула Мариша, увидев неприличный ночник. — Простите!
Она сделала два шага назад и очутилась в коридоре. Тут ей неожиданно пришло в голову, что тел на кровати в спальне целых два.
— Вот, уже в глазах двоится, — посетовала Мариша.
И посмотрела на шкаф, стоящий в холле. Шкаф был один и двоиться не собирался, сколько Мариша на него ни таращилась. Чтобы еще раз проверить свое состояние, Мариша еще раз заглянула в спальню. В глазах опять раздвоилось. И мало того, одно тело принадлежало режиссеру — было коротеньким и упитанным. А второе принадлежало какому-то довольно симпатичному дядечке, единственным недостатком которого, как могла видеть Мариша, была небольшая лысина. Но его она, пожалуй, даже украшала, придавая вид мыслителя и философа. Решив, что со зрением она разберется завтра, Мариша махнула рукой на водные процедуры, забрела в соседнюю комнату и свалилась на первый попавшийся диван.
Там ее и обнаружил Руслан. Постояв некоторое время над ней, он мечтательно вздохнул и куда-то ушел. Обратно он вернулся с мягким пледом, которым заботливо укутал Маришу. А потом, слегка покачиваясь, подошел к телефону и непослушными пальцами набрал чей-то номер.
— Алло! Ты меня слушаешь? — заплетающимся языком произнес он. — Да, все в порядке. Она со мной. Все под контролем. Мы тут с ней расследуем одно убийство. Пока.
И, больше не слушая возмущенных воплей своей собеседницы, он повесил трубку и побрел спать в соседнюю комнату.
Утро для Мариши началось ужасно. То есть вначале все было очень даже прекрасно. Но стоило ей шевельнуть рукой, как весь ее организм взорвался тысячами иголок. Болело у нее абсолютно все. И вдобавок Маришу изрядно мутило, и у нее так сильно кружилась голова, что стоило ей подняться с дивана, как она тут же падала обратно.
К тому же она обнаружила, что кто-то снял с нее платье, в котором она вчера была весь вечер и всю суматошную ночь, когда они с Русланом начали свое импровизированное расследование. Сейчас ее вечернее платье висело рядом с ее постелью на спинке стула с аккуратно расправленными складками. Но Мариша что-то сильно сомневалась, что вчера она в ее состоянии могла справиться с такой сложной задачей.
— Руслан! — прохрипела Мариша, понимая, что и голосовые связки отказываются ей служить.
Вместо внятной речи из ее горла вырвался лишь жалкий хрип.
— Кто-нибудь! — простонала Мариша. — Помогите! Умираю!
Но так как на помощь ей никто не пришел, она постаралась как-то справиться с бедой сама. Собрала волю в кулак, поднялась и побрела по квартире, завернувшись в плед. Как и следовало ожидать, она снова забрела в спальню режиссера. Впрочем, на этот раз он там находился один.
