— Ты где? — холодно произнес голос Давида в трубке.
От неожиданности у Аньки глаза увеличились по меньшей мере в два раза. Но слезы в них моментально высохли.
— Давид? — пробормотала она, не в силах поверить в то, что действительно слышит голос мужа. — Ты что, живой?
— Конечно, я живой! А ты где?
— Давид, а откуда ты мне звонишь?
— Какое тебе дело?
— Давид!
В голосе Ани слышалось такое отчаяние, что Давид смягчился.
— Я звоню тебе из дома. А ты где?
— Из нашего с тобой дома?
— Да, из нашего с тобой дома.
— Ты мне правду говоришь?
— Чистую правду. Разве не слышишь?
— Что?
— Дети возле меня возятся. И мама ворчит. Одним словом, мы все дома. А ты где?
Знакомые домашние звуки убедили Аньку лучше всяких заверений мужа. И она расплакалась, на этот раз уже от счастья и облегчения.
— Что такое? — встревожился оперативник. — Что еще случилось?
— Это звонит муж. Он уже дома. Говорит, что с ним все в порядке.
— Значит, его никто не похищал?
Аня пожала плечами и закричала в трубку:
— Давид, а тебя что, не похищали?
— Кто?
— Как кто? Сергей! Он звонил мне по твоему телефону и сказал, что ты у него. Что он тебя похитил!
Давид выругался.
— Наверное, он стащил у меня трубку, когда мы с ним дрались. А я-то думал, где я мог ее посеять!
— Но с тобой все в порядке? Это точно?
— Со мной все в порядке. А ты где? В десятый раз тебя спрашиваю!
— А… А разве мама тебе не сказала?
— Она знает?
Анька прикусила язык.
— Аня, последний раз спрашиваю, где ты?!
— Я… Я в гостинице. У Сергея.
— Где?
В голосе Давида послышался лед.
— Ой, ты только не волнуйся и не злись. Просто Сергей сказал, что если я к нему вернусь, то он тебя отпустит.
— Подлец!
— И я приехала…
— И что? Он тебя не обидел?
— Какое там! Он бы и не смог.
— Перевоспитался?
— Можно сказать и так. Понимаешь, я приехала, а он… Он мертвый!
Некоторое время Давид молчал.
— Как это, мертвый? — спросил он затем явно озадаченным голосом.
— Ну, мертвый! Слушай, я тебе сейчас дам оперативника, который нас допрашивает. Он тебе все лучше меня объяснит.
— Нас? Аня, с кем ты там? Что вообще происходит, черт возьми? Аня? Алло! Аня!
Но Аня, тихо радуясь, что нашла на кого спихнуть неприятную обязанность объясняться с разгневанным мужем, уже отдала трубку оперативнику. У того разговор с Давидом получился коротким. Он велел мужчине немедленно приезжать в гостиницу для выяснения всех обстоятельств этого дела. Давид и сам рвался. Поэтому договорились они быстро. И оперативник передал трубку назад Ане.
— Жди, — произнес Давид. — Я уже еду. И ради бога, не предпринимай без меня ничего. Слышишь? Ровным счетом ничего!
— Давид, а где ты был целый день?
В трубке послышался тяжелый вздох.
— Ходил, бродил, думал.
— Один?
— Один.
— И что надумал?
— Аня, я люблю тебя больше всех на свете. И не отдал бы никаким Сергеям. Никогда. Слышишь меня?
— Слышу.
— И я не хочу знать, что было у тебя в прошлом. Главное, что сейчас ты со мной. И мы любим друг друга. Ведь любим?
— Любим. Я тебя очень люблю, Давид!
— И я тебя тоже.
— Ты приедешь?
— Все, жди. Я уже еду.
И Давид отключился. А Аня осталась в гостинице. Впервые за много дней на душе у нее было легко и ясно. Давид ее любит. Он простил ее за то, что она когда-то встречалась с лжецом и психопатом, не сумев разобраться, насколько он может быть опасен для нее лично. И теперь Давид мчится к ней на выручку. Как и полагается настоящему мужчине и преданному мужу.
Лишь одна мысль отравляла бочку меда. Как ни крути, а если у Давида нет алиби на сегодняшний вечер, то им будет очень сложно убедить следствие, что Давид не причастен к смерти Сергея.
Глава 11
Однако даже самые худшие Анькины предположения были очень далеки от действительности. Не успел Давид приехать, как ему объявили, что он арестован.
— Как? За что? Вы не имеете права!
— Имеем!
— На каких основаниях?
— У вас нет алиби. И у вас был очень веский мотив для убийства. Ревность. Но самое главное, что у вас нет никакого даже самого завалящего алиби.
— Но я не убивал!
— Вот и докажите.
— Это вы должны доказать мою вину! — разозлился Давид. — В конце концов, презумпцию невиновности еще никто не отменял.
Ответом ему были саркастические улыбки следователя и оперативников. Похоже, они презумпцию не очень-то блюли. И уж точно считали, что лучшего подозреваемого, чем Давид, им в ближайшее время не найти. А что? Чем не версия? Оскорбленный муж в припадке гнева убивает соперника. Немало поспособствовал этому мнению и рассказ охранника гостиницы, который не далее как прошлым утром
