Помогите… Накажите!..
Танечка неодобрительно покачала головой:
– Ишь, как надрывается! И иконы свои притащил! Видать, надолго тут окопался!
– Разве это иконостас не твоего Глеба?
– Вот еще! У Глеба прежде одна икона Спасителя и была. Стояла себе в шкафчике, никому не мешала. А этот… Натащил!
Таня недовольно фыркнула. Подруги же покосились в сторону непрестанно бьющего земные поклоны Зосима. Такая набожность им тоже показалась нарочитой и чрезмерной. Все хорошо в свое время. А бить земные поклоны, когда от тебя требуется вполне реальная помощь в поисках пропавшего человека, не очень-то красиво. Да и не умно.
Но ничего не поделаешь. Женщины затихли и стали ждать. Либо Зосиму надоест валяться на полу, он встанет и ответит на их вопросы, либо вернется Глеб. Время шло, но ничего не менялось. Глеб не появлялся, а Зосим все так же неистово молился, шепча слова себе под нос и не обращая ни малейшего внимания на то, что происходит вокруг.
Внезапно до слуха Леси донесся какой-то шорох, а затем и писк.
– Ой! – вскрикнула она. – Мышь! Девочки, смотрите, там мышь, мышь!
Вообще-то Леся не боялась мышей. Они ей скорее нравились. Беленькие, серенькие, с хвостиками и мягкими розовыми лапками и носиками. Прелесть! А вот Танечка, оказывается, боялась. Она дико заверещала, вскочила с ногами на стул и стала на нем приплясывать.
– Где? Где мышь? Спасите меня! Умираю!
Стул под упитанной Танечкой, пляшущей на нем, угрожающе дрожал и вибрировал. Кира подскочила поближе, чтобы не дать ей свалиться.
– Слезай, никакой мыши там нет! Леся шутит!
Но уговоры не действовали. Танечка продолжала вопить благим матом:
– Мышь! Мышь! Спасите! Помогите! Умоляю!
Кира прыгала возле Тани. Леся хохотала. Один Зосим никак не реагировал. Казалось, он впал в какой-то экстаз. Вопли Танечки нисколько не мешали ему. Он лишь возвысил голос, произнося слова своих молитв. Голос его становился все громче и громче. А сам он раскачивался, словно в трансе.
– Да замолчите вы обе! – рассердилась Кира. – Мочи никакой с вами нету! Леся, хватит! И ты, Таня, перестань истерить! Нету там никакой мыши! Леся, скажи ей!
– Мыши нету. Я ошиблась!
– Но я же слышала! – топнула ногой Танечка. – Ты сказала «мышь»!
И она топнула ногой снова. Вот этого ей делать ни в коем случае не следовало. Многострадальный стул не выдержал последнего удара судьбы. Ножки у него задрожали, потом с громким треском подломились, и Танечка кубарем полетела на пол.
Подруги бросились к ней. Танечка здорово треснулась об пол и теперь жалобно стонала. Леся побежала за водой. Кира начала искать какой-нибудь холодный предмет, чтобы приложить его к надувающейся на лбу у Танечки шишке. Один лишь Зосим как ни в чем не бывало продолжал бубнить и кланяться в своем углу.
– Идиот! – злобно прошипела Танечка, очухавшись. – Это все из-за него. Кретин!
– Успокойся. Сейчас придет Глеб, и все будет в порядке.
Танечка затихла, шумно глотая воду большими глотками. А Кира подумала, что такого тяжелого дела у них уже давненько не было.
– Странно, – неожиданно произнесла Леся. – Но я же слышала чей-то писк. Если это не мышь, то кто?
Танечка перестала пить и покосилась в ее сторону:
– Снова ты начинаешь?
– Нет, нет, – зашептала Леся. – Мыши нет, но… но я же слышала писк. И шорох. Да вы сами послушайте.
Подруги затихли. В промежутках, когда Зосим затыкался, чтобы перевести дыхание, действительно услышали странный звук.
– Может быть, это ветер за окном?
– Нет, это где-то под домом.
– Кроты?
– Тогда это очень большие кроты, и они знают азбуку Морзе. Слышите?
Девушки прислушались повнимательнее и поняли, что Кира права. Шорох почти прекратился, зато стали раздаваться удары. Едва различимые, но они повторялись с четкими интервалами. Один удар, потом пауза, потом три быстрых удара и снова тишина.
– Там кто-то есть, – прошептала Кира, у которой мороз пошел по коже. – И этот кто-то подает нам знаки.
– Глеб! – вскинулась Танечка. – Этот мерзавец спрятал его в погреб!
– Тут есть погреб?
– Конечно! И погреб, и кладовые, и подвал. И еще котельная с печкой!
Кира колебалась недолго.
– Надо их осмотреть!
Убедившись, что Зосим окончательно впал в транс, упав плашмя на пол, и не реагирует ни на какие внешние факторы, подруги осторожно вышли из комнаты. Глаза Зосима были закрыты, а губы его шевелились словно бы сами собой, повторяя слова, звучавшие в голове безумца.
Танечка отлично ориентировалась в доме. Она уверенно вела сыщиц за собой.
– Вот тут направо, через бывшую столовую. За ней будет кухня, а за кухней люк и лесенка вниз, в подвал. Там раньше мама Глеба хранила заготовки на зиму, а папа картошку. Но Глеб совсем забросил хозяйство. В погребе у него теперь пусто. Ума не приложу, кто может там стучаться. Вы уверены, что это все-таки не мыши?
С этими словами Танечка начала спускаться вниз. Сыщицам ничего не оставалось, как последовать за ней.
– Ты уверена, что мы поступаем правильно? – прошептала Леся.
– А у нас есть выход? – пожала в ответ плечами Кира.
Лесенка была очень неудобная и узкая, но зато крепкая. Она выдержала вес всех троих, ни разу не скрипнула и не дрогнула. Оказавшись внизу, подруги столкнулись с новой проблемой. Света в подвале не имелось, хотя тут было сухо и относительно прохладно. Вполне пригодное помещение для хранение заготовок на зиму и картошки.
– Танечка, а где тут выключатель?
– Не знаю. Глеб щелкал где-то за дверью, и свет появлялся.
Кира попыталась нащупать выключатель, но впотьмах у нее ничего не получилось. Внезапно ее ослепил яркий свет. Это Леся вытащила свой телефон и включила функцию освещения.
– Да не на меня свети! – воскликнула Кира с легкой досадой, что не она сама вспомнила о такой удобной штуке. – Туда!
– Извини.
Лучик света переместился в сторону от Киры и побежал вдоль стены. Кира успела увидеть несколько бесформенных темных тюков, лежащих на полу. А потом раздался голос Танечки.
– Ничего не понимаю, – произнесла она. – Это кто тут лежит? Эй! Это не мой Глеб! Мужчина, кто вы? И что делаете в этом доме?
В свете фонарика Кира увидела, как Танечка опускается на колени перед каким-то мужчиной с бледным и испачканным лицом. Обведенные темными кругами глаза его были широко открыты. Но говорить он не мог. Так же как не мог и двигаться. Во рту мужчины торчал огромный кляп. А руки были обмотаны множеством слоев толстой веревки.
Мужчина мог лишь мычать и издавать бессвязные звуки. Он явно молил о спасении. И все три девушки кинулись к нему, чтобы помочь и освободить от веревок.
Глава 17
