От такой чудовищной наглости подруги сначала даже онемели. Это на них было совсем не похоже. Но факт оставался фактом. Они онемели. Однако, надо отдать им должное, быстро пришли в себя.
— Это вы удрали! — завопила Кира. — Не успели мы вам рассказать, что последний пациент доктора, которого мы подозревали, непричастен к убийству, как вы куда-то рванули!
— У нас были дела!
Подруги возмутились:
— У нас тоже!
— В два часа ночи?!
— А у вас?
— Мы к двум часам уже освободились и начали звонить вам! — парировал Валера.
— А до этого?
— До этого были заняты.
— Чем?
Валера молчал.
— Вот! — торжествующе произнесла Леся. — Набиваетесь к нам в друзья, а сами ничегошеньки не рассказываете. Что хоть это за вещь, за которой вы гоняетесь и ради которой ворошите все связи доктора и терзаете его пациентов, секретаршу и вдову?
— Нам-то понятно, зачем это нужно, — вторила ей Кира. — Мы ищем убийцу доктора.
— И мы тоже, — пробормотал Боря.
— Чего тоже?
— Того самого… Хотим знать, кто его кокнул!
— Только для того, чтобы знать, а не прихватил ли убийца ту вещь, которую вы ищете!
Мужчины кивнули.
— Ну да.
— Так и есть.
Разговор пошел по второму кругу, ни на шаг не приблизив подруг к разгадке того, что же ищут Валера с Борей. Что они там говорили? Вещица очень оригинальная? Ой, не приведи бог, если ищут они ту самую половинку банкноты, которая хранится под кактусом!
— Валера, котик! — умильно произнесла Кира. — А эта вещь, почему она так важна для вас?
И как обычно ее ласковый тон сделал свое дело. И кто сказал, что мужчинами сложно управлять? Да они доверчивые, как маленькие дети. Вот и Валера клюнул на ласку. И, с трудом подбирая слова, но все же заговорил:
— Девчонки, поверьте мне, тут завязаны очень большие деньги! И эта вещь, которую мы разыскиваем, может помочь плохим людям, которые не имеют на эти деньги никаких прав, добраться до них первыми. И поэтому мне за вас тревожно. Не дело двум таким лапочкам, как вы, соваться в серьезные мужские игры.
— Но больше мы вам ничего сказать не можем! — поспешно добавил Борис.
Ой, посмотрите на их серьезные игры! Не иначе вся кутерьма из-за половинки рваной сотни! А она ведь до сих пор у подруг. И если Валера не врет и за ней охотятся еще и другие люди, то это уж будет совсем скверно. Только бандитских разборок подругам не хватало. Это даже еще хуже, чем те сто тысяч долларов доктора, которые так и не нашли себе нового хозяина.
И куда, хотелось бы знать, запропастился господин Сазонов — хозяин той квартиры, куда по поручению доктора ломилась Леся и которому, судя по всему, предназначались эти деньги? И чья кровь была на паркете в его квартире? И как с этим вяжется найденный возле той же квартиры бумажник с половинкой стодолларовой банкноты за подкладкой?
Но подруги молчали, хотя откровения так и рвались у них с языка. И вовсе не потому, что они так сочувствовали Валере и Боре, которые явно уже с ног сбились в поисках неизвестно чего. Нет, молчали подруги по причине извечной женской осторожности. Ведь женщины могут болтать о пустяках по двадцать пять часов в сутки, прослыть в веках сплетницами и болтушками, уболтать мужчину на любой самый отчаянный и нелепый подвиг, но при этом те же женщины будут всю свою жизнь держать язык за зубами о том, что им кажется действительно важным.
— И что это за вещь?
— Мы не знаем! Честно, не знаем!
— Но хоть что-то вам о ней известно?
— Там должно быть пять цифр! Не меньше пяти!
О боже! Они точно ищут ту самую половинку банкноты!
— Это что за цифры? — подозрительно спросила Кира. — Откуда они? И для чего их можно использовать?
Но Валера неожиданно сделался очень серьезным.
— Девчонки, этого я вам сказать не могу!
— Ах, не можешь! — рассердилась Кира. — Ну и проваливайте тогда! Оба!
И она, воспользовавшись замешательством оторопевшего Валеры, а также тем удачным фактом, что он все еще стоял в прихожей в непосредственной близости от дверей (фиг бы она его выковыряла, угнездись он, к примеру, на кухонном уголке), выперла обоих кавалеров из квартиры.
— Кира! — попеняла ей Леся. — А ты с ними не слишком?
— Не слишком ли сурова? Нет! Я была с ними еще мягкосердечна. Прямо как новорожденная козочка!
— М-да, но ты не боишься, что они обидятся и больше не вернутся?
— Нет!
— Нет — не боишься. Или нет — вернутся?
— И то, и другое, — ответила Кира и неожиданно широко зевнула, продемонстрировав все свои двадцать восемь безупречно белых зубов.
Зубы мудрости у Киры к тридцати годам так и не прорезались. Видимо, их собственная совесть им этого не позволила. Но зато остальные были просто на подбор.
— Они точно вернутся! — клацнула своими крепкими зубами Кира, смыкая челюсти.
— Ты думаешь, они в нас так влюблены?
— Дурочка! При чем тут любовь? Хотя и любовь, может быть, тоже. Хотя я и сомневаюсь.
— Но если не любовь, то что их заставит вернуться?
— Леся! Ты меня поражаешь! У нас их вещица!
— Эта самая половинка банкноты с пятью цифрами? Которая под Федькой?
— Именно! Они ее ищут! Теперь это ясно, как дважды два. — И Кира с самодовольным видом прибавила: — Все-таки верно я тогда еще подумала, что это часть какого-то шифра или кода! И, похоже, им без него хана!
— Но доктор же мог отдать ее кому угодно. Они же точно не знают, что эта банкнота у нас.
— Не знают! И слава богу, что не знают. Хотя… хотя иногда мне их даже жаль, такая прорва подозреваемых! К доктору в тот день шастало столько народу!
— Но чего же они тогда вернутся именно к нам?
— Они тоже кое-что чувствуют! — туманно отозвалась Кира и побрела спать.
Леся осталась, томимая вопросами, на которые у нее не было ответов. Как законопослушный гражданин, доктор Пешков мог быть связан с криминальным или, во всяком случае, полукриминальным миром? Ведь половинка банкноты явно появилась оттуда. На это указывает вид тех типов, которые потрошили бумажник возле квартиры Сазонова. (Кстати, а они-то кто такие?) Опять же пятна крови на полу. Странная просьба доктора и…
Нет, определенно они с Кирой двигались все это время не в том направлении.
— Кира! — войдя в комнату, затрясла спящую подругу за плечо Леся.
— М-м-м!
— Кира! Меня осенила гениальная идея!
— М-м-м?
— Я считаю, нам все же надо добраться до хозяина пустой квартиры. Зря мы оставили эту идею,
