– А чего тогда спрашиваешь?
Леся замолчала. Она и сама не знала, чего спрашивает. И так дело было ясное, что дело темное.
– И чтобы сразу же расставить все точки, я скажу, что у врача я была. И обследование тоже прошла. И никаких отклонений у меня лично врачи не нашли.
– Да, я помню.
Леся действительно вспомнила, что, когда Кира только начала встречаться с Кешей и возникла возможность серьезных отношений, партнер подробно расспросил Киру о ее здоровье и намекнул, что очень хотел бы иметь детей. В связи с этим хотелось бы узнать, как ее здоровье в женском плане. И Кира, будучи влюбленной, понеслась к врачу и полностью обследовалась.
– Все у меня оказалось в порядке. Я Кеше об этом сказала, но… Но беременности не наступало.
– И ты не попыталась затащить к врачу уже его?
– Нет, как-то не догадалась.
Но отвечая, Кира понимала, что лукавит и с самой собой, и со своей подругой. Она не потащила Кешку к врачам потому, что не была до конца уверена, что хочет остаться с этим человеком до конца своих дней. Не была уверена в том, что хочет, чтобы ее дети были от него. Не была уверена в том… не была уверена в Кешке, вот в чем было все дело!
– И как показала жизнь, я была права, что не доверяла этому типу!
Леся только горько вздохнула. Еще недавно Кира была влюблена в своего Кешу. И никакой неуверенности в нем она не испытывала. Напротив, только и твердила, какой Кеша надежный и какой он верный. Но времена меняются, вот уже и Кеша превратился в устах Киры в «этого типа». А ведь еще совсем недавно он был «славным Кешенькой» или «милым Кешиком».
– Мне ты про свои проблемы не рассказывала, – укорила она подругу.
– Рассказывала, – не согласилась с ней Кира. – Просто ты сама была слишком занята романом с этим… как его… ну, этим вечно пьяным виолончелистом…
– Редько его фамилия! И вовсе он не вечно пьяный. Он только рюмку водки выпивал… для вдохновения.
– Ага! Только рюмок этих у него за день случалось штук двадцать, никак не меньше. Сколько раз я с ним ни сталкивалась, он всегда подшофе был.
– Творческий человек, чего ты к нему прицепилась? И вообще, мы с ним уже расстались. Так что это все в прошлом.
Но Кира все равно была какой-то задумчивой.
– А у вас с Редько… вы с ним про детей не думали?
– Да ты что?
И Леся покраснела так густо, что подруга без труда поняла, может, Редько этот и не думал, а вот сама Леся думала, да еще как.
– Что там думать, – добавила она, – когда у Редько трое детей от трех разных женщин. И кажется, теперь еще один будет, уже от четвертой.
Кира в ответ досадливо нахмурилась:
– Надо же, все вокруг нас беременеют и рожают, только мы с тобой сидим и не чешемся. Ты об этом не задумывалась? Тебе не кажется, что это как-то… ну, не правильно, что ли? Мы с тобой обе такие хорошие, а совершенно не размножаемся. Еще десять лет, и наши прекрасные гены пропадут!
Леся считала, что рожать надо как минимум от человека порядочного, а как максимум еще и от любимого. А такого что-то пока в ее окружении не наблюдалось. Кира тоже была расстроена.
– Нет, ну ты только подумай, оказывается, у Кешки с этой Анфисой роман уже два месяца длится, а он попутно еще и со мной встречался! И как успевал только? Ведь мы же с ним все вечера и ночи вместе проводили. Когда же он успел Анфису эту ребеночком одарить?
– Ну, некоторым для этого много времени не надо. Пять минут, и готов малыш.
– Но ведь это как-то непорядочно. Если Кешка два месяца почти с Анфисой не встречался, а начал с ней плотно общаться только накануне своей смерти, выходит, он это из-за ребенка сделал? На саму Анфису ему начхать было?
– Кто же теперь скажет, – вздохнула Леся. – Хорошо еще, что ты вещи свои забрала. Теперь ни ты Анфисе ничего не должна, ни она тебе.
Но как показало будущее, эти слова Леси были весьма далеки от правды. Следующий день подруги провели дома. Не было никакого настроения куда-то вылезать. Ничего не хотелось. Ни работать, ни развлекаться. Леся не смогла себя заставить даже выйти в сад, чтобы высадить под зиму свои любимые гиацинты.
Как ни странно, эти голландские кудрявые капризули отлично чувствовали себя в условиях питерского климата. И каждый год ранней весной неизменно цвели, покрываясь пышными упругими завитками, а все прочее время успешно размножались. Так что теперь у Леси накопилась целая коробка из-под обуви, в которой хранились луковицы. И Леся ожидала, что следующей весной у них будет прелестная бело-розово- сиреневая и чудно пахнущая лужайка под окнами дома.
В конце концов она все же выползла в сад, но лишь для того, чтобы прополоть поздние сорняки, появившиеся возле роз. На этом ее трудовой энтузиазм угас, да еще день выдался какой-то сырой и холодный. Так что Леся забралась обратно под крышу, разожгла камин в гостиной и сварила себе глинтвейна.
На запах из своей спальни вышла и Кира, чье лицо со вчерашнего дня существенно увеличилось в размерах, нос распух и теперь напоминал картофелину. Глаза же, наоборот, заплыли и превратились в щелочки.
– Ты все это время ревела? – сочувственно спросила у нее Леся.
– Вовсе нет! У меня просто был насморк!
Ну да, конечно! Но вслух Леся сказала совсем другое:
– У меня есть глинтвейн. Будешь?
Кира кивнула и взяла стакан с горячим напитком. А Леся рассудила, что глинтвейн отлично подойдет в качестве лекарства хоть для простуды, хоть для разбитого сердца подруги. В том и другом случае он сумеет исцелить Киру.
Так девушки и сидели возле горящего огня, удивляясь тому, насколько переменчива осенняя питерская погода. Еще вчера было тепло и солнце светило совершенно по-летнему. А сегодня подул пронизывающий ветер, по небу поползли мрачные тучи, и стало очевидно, что осень очень скоро вступит в свои права.
– Надо же, а я была уверена, что к этому Новому году стану невестой, – неожиданно прервала затянувшееся молчание Кира.
Фантик, который дремал на коленях у своей хозяйки, потянулся и неодобрительно мяукнул. Ему Кеша не нравился категорически. И тому не было никаких конкретных поводов. Кеша всегда неизменно почтительно держался с котом, напоминал Кире, чтобы та купила Фантику свежий наполнитель для кошачьего туалета. Но Фантик все равно не любил Кешу. Наверное, старый баловень элементарно ревновал свою хозяйку к ее новому другу.
Вот и сейчас он не сдержал своих чувств. Мяукнул что-то нелицеприятное в адрес Кеши.
– Молчи уж! – вздохнула в ответ Кира. – Я-то твою Фатиму терплю. Мог бы и ты ради меня постараться. Все-таки Кеша был совсем не плох. И во мне он был явно заинтересован. Нет, он точно был во мне заинтересован, я не могу в этом ошибаться!
Фантик понял, что разговор дальше пойдет о его недруге и его якобы достоинствах, и поэтому спрыгнул с колен Киры. Продолжать разговор в этом русле он не собирался. Следом за Фантиком ушла и Фатима, которая всюду и всегда следовала за своим господином и повелителем. И подруги остались одни, но ненадолго.
Внезапно шум дождя за окном и потрескивание толстых поленьев в камине прервал телефонный звонок. В тишине дома он показался таким громким и прозвучал так неожиданно, что обе подруги подпрыгнули на своих местах.
– Ой, кто это звонит?
Звонили на Кирин телефон. Номер был незнаком. Кира поднесла телефон к уху, но ничего не услышала. Какой-то едва различимый шепот, а то и вовсе шорох, затем плеск воды.
