приблизительно, из какой они области?
– Я не понимаю этих формул, – покачала головой Элиза. – Для меня они – темный лес.
– Дай взглянуть, – попросила Мариша.
Она взяла один из исписанных Элизой листков бумаги. Потом передала его Ане. Подруга даже смотреть не стала. Уроки химии в средней школе она благополучно провела под теплым крылышком Грибковой, которая собиралась поступать в Институт торговли и потому старательно зубрила химию. И у нее в любое время можно было списать нужную формулу.
– Герберт, а ты не хочешь взглянуть? – спросила у мужа Аня.
– Во-первых, я веду машину, – бросил супруг. – А во-вторых, химию я не знаю. Если ты забыла, я инженер-электрик. Вот если бы там были электрические схемы, я бы разобрался. А в химии уж увольте. Да и к чему смотреть? Когда найдем тайник Клауса, тогда и разберемся.
– Думаю, что это формула какого-нибудь нового вида наркотиков, – сказала Элиза. – Грустно признавать, но, похоже, мой Клаус влип в плохую историю. Еще эти арабы. И убийства. У меня нехорошее предчувствие, что нам не дадут так просто найти тайник Клауса.
– Ты не отвлекайся, – сказала ей Аня.
– А я уже закончила. Свой тайник Клаус устроил в пяти километрах к юго-востоку от Грейна. Между Грейном и Ибсом. На самом берегу Дуная. Вот тут план, как добраться туда.
– А как мы найдем тайник? – спросила Аня. – Берег большой.
– Нам нужно найти поворот на свиноводческую ферму и столб с табличкой «Baden ist verboten» – «Купаться запрещено», – подсказала Элиза.
– Понятно, откуда взялось в нашем обрывке это таинственное «Bad...»! – воскликнула Мариша. – А мы ломали голову.
– Дальше мы должны свернуть от этого столба с табличкой на втором повороте. Тут на плане все повороты указаны. Никаких пояснений к ним нет. Проехать надо через маленькую деревню Эрнте. Потом будет местное кладбище, и мы окажемся на пастбище. Клаус пишет, что оно окружено с четырех сторон электрическим пастухом. А за ним сразу же возле дороги – развалины старой мельницы. Вот в них Клаус и устроил тайник.
– Интересно, что его заставило выбрать именно это место, – удивилась Мариша.
– Должно быть, погоню он заметил еще на берегу Дуная, – сказала Аня. – И только возле мельницы сумел оторваться от погони. И остановился, чтобы спрятать свой груз. Он знал, что уже ничем не рискует.
– Похоже, – вздохнула Элиза. – Знать бы, что с ним сейчас. Жив ли он.
Подруги тактично промолчали. Лично они ни на минуту не сомневались, что Клаус давно мертв. А то что пока не нашли его тела, ровным счетом ни о чем не говорит. Мало ли куда убийца мог его запрятать. Но делиться своими соображениями с Элизой и отнимать у нее последнюю надежду было бы слишком жестоко.
– Мы куда сейчас? – спросила Аня у Герберта, чтобы сменить тему. – Домой или прямо к тайнику Клауса?
– Не знаю, успеем ли до темноты добраться до нужного места, – сказал Герберт. – Очень не хочется пугать коров, шныряя в потемках по пастбищу, разыскивая остатки мельницы. Но, с другой стороны, возвращаться домой тоже не хочется. Мне так и чудится, что там все еще лежит Ханс.
– Тьфу на тебя! – возмутилась Аня. – Полиция его на твоих глазах увезла. Ты что забыл?
– Такое не скоро забудешь, – проворчал Герберт.
Он был прав. Вызванная друзьями полиция в лице инспектора Гюнтера проявила удивительную недоверчивость. Инспектор ни за что не желал верить, что никто из четверых подозреваемых не знает, каким образом труп Ханса оказался в квартире инженера Фишера и его жены. Инспектор даже намекнул, что за групповое убийство им всем дадут срок больше, чем если кто-то один возьмет вину на себя.
– Отсидите несколько лет. У нас в тюрьмах отличные условия. Камеры с телевизором и спутниковой антенной. Компьютер по желанию. Любые книги из любой библиотеки. Есть возможность обучения или переобучения. Приятно и с пользой проведете эти годы. Если будете примерно себя вести, получите отпуск. Или пропуск на уик-энд. А через несколько лет ваше дело пересмотрят и окончательно оправдают. У нас желающих посидеть в тюрьме много. На всех камер не хватает. А я, со своей стороны, обещаю представить дело таким образом, будто бы убийство Ханса совершено в состоянии аффекта.
Но даже после такого соблазнительного предложения инспектора никто из четверых подозреваемых не захотел признаться в убийстве Ханса.
– И не забывайте, что убийство Кристины тоже еще не раскрыто, – приступил к осуществлению политики кнута инспектор, не сводя глаз с Ани. – А тогда труп тоже вы обнаружили, госпожа Фишер.
– В этот раз его нашла моя домработница, – запротестовала Аня.
Инспектор пренебрежительно фыркнул. Он ей явно не верил и подозревал, что Анька заставила бедную Ладу солгать полиции.
– А как же тот человек в зеленой куртке, которого видели оба раза на месте преступления? – спросила у инспектора Аня. – Почему вы его не подозреваете?
– Подозреваем, – кивнул инспектор, – но я не могу поверить, что никто из вас не знает этого человека. По-вашему, кто он? Это явно кто-то из вашего круга знакомых.
Девушки как по команде повернули головы в сторону Герберта.
– Что вы на меня уставились? – возмутился он. – Я же ясно сказал, что я его не знаю. Мои друзья все приличные люди.
– Но тем не менее убиты именно ваши друзья, – напомнил инспектор. – Неужели у вас нет ни малейшего подозрения, как и по какой причине это могло случиться?
– Нет, – покачал головой Герберт.
– Если этот человек принялся планомерно убивать ваших знакомых, то не исключено, что следующей жертвой будете вы, – сказал проницательный инспектор.
– И все равно мне нечего вам сказать, – упрямо стоял на своем Герберт.
В результате инспектор был вынужден отпустить их. До проверки их алиби. Но этот страж порядка уже заранее был уверен, что алиби у них действительно есть. Одновременно инспектор не сомневался, что эти четверо явно что-то скрывают. А что именно они скрывают, ему представлялось необходимым выяснить любым путем. Поэтому он принял воистину мудрое решение.
– Проследите за ними, – отпустив подозреваемых, приказал он другому полицейскому. – Дай знать своим ребятам. Пусть следят за этой четверкой днем и ночью. Я хочу знать о каждом их шаге.
Профессор Линдтнер отдыхал в кабинете после общения со своей секретаршей. Вид у него был довольный, как у кота, до отвала наевшегося свежих сливок. Внезапно раздался телефонный звонок. Профессор лениво протянул руку и взял трубку.
– Да, – сказал он. – Профессор Линдтнер слушает.
– Босс, это я, Кастет, – пробасили в трубку. – Боюсь, у меня для вас плохие новости.
– В чем дело? Ты их упустил?
– Нет, нет, – заторопился Кастет. – Но за ними следит еще кое-кто.
– Кто этот «кое-кто»? – всерьез разозлился профессор. – Полиция?
– Нет, на полицию не похоже, – с сомнением сказал Кастет. – Какие-то черные. Арабы, что ли? Тачка у них классная. «Мерседес». Но держатся эти типы осторожно. Они следят за Фишером с момента, как он вышел от вас. Что нам делать, если они попытаются вмешаться?
– Слушай меня внимательно, – с нажимом произнес профессор. – Делай что хочешь. Но чтобы у меня постоянно была полная информация о том, что делает Фишер и его бабы. И запомни: если возникают проблемы, то они возникают у тебя, а не у меня. Решай их сам.
– Ясно, – сказал Кастет, которому ровным счетом ничего не было ясно из слов Босса. Единственное, что он понял: Босс злится. – Значит, если арабы попытаются вмешаться, я могу тоже действовать?
– Да, – стиснув зубы, чтобы не выругаться от такой тупости, сказал профессор. – Можешь их всех в капусту порубить. За это тебе деньги и платят.
– Ясно! – повторил Кастет уже значительно более бодрым голосом.
Теперь ему и в самом деле было все предельно ясно.
