Варвара родила его, когда ей было двадцать три. А забеременела в двадцать два...
Шахова бросило в жар. Он встрепенулся, будто проснувшийся птенец, и потряс головой. Мысли, до этого вяло перекатывающиеся, словно тяжелые валуны, вязнущие в болоте рефлексии, заработали с лихорадочной скоростью. Взмокли виски и спина. И дышать стало трудно, как в душном помещении. Илья открыл окно машины и сделал жадный глоток загазованного воздуха.
Так, так, так... Значит, Варваре было двадцать два. Это еще ничего не значит, ничего не значит. Она могла забеременеть сразу после замужества. Но память, освобожденная от рефлексии, с гаденькой улыбочкой услужливо подложила картинку: Варю тошнит в туалете его квартиры на следующее утро после праздничного салюта, а он, беспокойно нарезая круги в прихожей, судорожно гадает, не беременна ли подруга. «Нет, это съеденный хот-дог», – ответила девушка на его беспокойный вопрос. «Смотри, Варька, ребенок нам еще не нужен», – назидательно сказал он.
Ёпт... Илья громко и неприлично выругался и чуть не врезался в затормозившую перед ним на светофоре «Ауди». Резко ударил по тормозам и остановился в нескольких сантиметрах от чужой машины.
Ну, Варвара, если его догадки верны...
– Убью, Варька! – прорычал он и сорвался с места, едва только включился зеленый свет.
Ему возмущенно посигналили из соседней машины. «Ненормальный», – самый мягкий эпитет, которым, вероятно, наградили его коллеги-водители. Да он и есть ненормальный.
– Вот такой вот «хот-дог» получается, – Илья даже не замечал, что разговаривает вслух.
От безумной выходки – рискованно развернуть машину через две сплошных и рвануть обратно в больницу – его спас телефонный звонок. Илья решил, что звонят ему с вестями от Вари.
– Привет, ты где? – услышал он мужской голос.
И машинально ответил:
– В дороге.
– А-а... Я к тебе зашел, а тебя нет.
Стоп! Илья опять по- собачьи потряс головой, «меняя чип», и глупо спросил:
– А ты кто?
После такого вопроса логично было бы услышать известный ответ «конь в пальто», но звонивший, чуть замявшись, выдавил:
– Я твой сосед, Женя.
– А-а, Женька, не узнал! Богатым будешь! – машинально выдал Илья.
– Илья, я интересную вещь обнаружил... – проговорил меж тем Евгений серьезно.
«Я тоже», – мысли о Варваре и мальчике нагло лезли на передний план.
– Помнишь тот эксперимент в квартире Зинаиды Львовны? Когда еще девушка выбросилась из окна?
Зинаида Львовна и погибшая девушка были теперь так далеко от Ильи, словно переселились на другую планету. Как и эксперименты, странные пятна и фотоальбомы. Черт, а фотоальбом он так и не успел полистать! Придется извиниться перед Дианой.
– Ну? – поторопил Илья замолчавшего Евгения.
– Я на этой пленке кое-что обнаружил. Хотел бы, чтобы ты сам послушал и сказал, слышишь ли ты то же, что и я?
– Я сейчас еду к Диане. Присоединишься? Послушаем твою пленку вместе.
– Хорошо.
Илья предложил сделать крюк и заехать за Евгением, но сосед ответил, что доберется сам чуть позже.
Разговор с Женькой немного привел Илью в чувство. Шахов решил, что не стоит сейчас ехать к Варе. Не тот момент. Но он обязательно расспросит ее о мальчике, когда она поправится. Теперь причина ее скороспелого замужества и нежелание видеть самого Илью представала в ином свете. Если, конечно, все произошло именно так, как он сейчас себе вообразил. Причина в нем! Он сам разрушил их отношения одной неосторожной фразой! Варя всего лишь не увидела в нем поддержки. И вовсе не расчет, не желание «продаться науке» толкнули ее на скороспелое замужество.
Ох, Варька...
– Но я все равно убью тебя, дорогая, за твое партизанское молчание! – сердито проговорил Шахов и даже погрозил кулаком. – Ух, Варька!.. Вначале, конечно, вылечим, поставим на ноги, апельсинами накормим, а потом...
«Не надо меня убивать. Меня надо беречь, любить, целовать, обнимать», – прозвучал в голове насмешливый Варькин голос.
– Черт с тобой, так и сделаем, – сдался он. – Но ты мне, родная, все расскажешь, все до капельки!
Пятно, когда-то замазанное побелкой, теперь горделиво красовалось на том же месте. Илья не удивился. Он уже почти перестал удивляться. А вот трещины, исполосовавшие стену над кухонной плитой, его встревожили.
Может, Варвара права? Он заигрался в «проклятия», заинтересовался историей Дианы, повелся на загадку фотоальбома (а есть ли она, загадка?) и отмахнулся от Вариных доводов. А причина появления пятен, скорее всего, действительно кроется в аварийном состоянии дома. Шахов стоял и смотрел на эти трещины, не слыша причитаний Зинаиды Львовны, и соображал, что делать. Звонить в аварийную службу? Но сейчас – вечер субботы, а завтра – воскресенье, значит, придется ждать до понедельника.
– Придется ждать до понедельника, – так Илья и сказал обалдевшей от его «бездеятельности» Зинаиде Львовне.
– Но как же, Илюшенька!..
– Зинаида Львовна, я не специалист по трещинам, это уже выше моих возможностей. Вы меня просили посмотреть пятна с точки зрения исследователя паранормальных явлений...
Ни о чем конкретно она его, конечно, не просила. Увлеклась его статьями и пожелала тоже попасть в газету со своей историей. Вот для чего он понадобился Зинаиде Львовне – ради того, чтобы о ней написали, а вовсе не потому, что она всерьез поверила в то, что странные пятна – «происки дьявола», а Илья – «охотник за привидениями». А сейчас, когда по стене пошли трещины, женщина объяснимо встревожилась и напугалась. Это уже не шутки, это действительно похоже на беду. Но сделать сам Илья ничего не мог, оставалось только порекомендовать матери друга обратиться в коммунальную службу.
Наскоро и скомканно попрощавшись, Илья схватил оставленный на трюмо в прихожей фотоальбом. И, торопясь, чуть не выронил его. Успел подхватить на лету, мысленно обругав себя за неаккуратность.
Чувствовал он себя в этот момент свиньей – и по отношению к маме друга, и по отношению к бедной Варьке.
– Хорошо, Илюшенька, в понедельник свяжусь с ними. И пусть только попробуют не приехать!
– Приедут, обязательно приедут!
– Илюша, ты выронил что-то, – сказала Зинаида Львовна, указывая на пол.
Шахов посмотрел себе под ноги и увидел на полу кусочек картона, выпавший из альбома.
Он наклонился, поднял картонку размером с маленькую карточку, перевернул и ахнул. Кусочек картона оказался не чем иным, как Варвариным рабочим пропуском с изрядно изрисованной фотографией.
«Ну, погоди!» – послал он в адрес Лены угрозу. Никто другой, кроме нее, не мог этого сделать. Видимо, Варвара потеряла пропуск в кафе, Лена его нашла, разрисовала, а потом зачем-то сунула в альбом.
Поступок Лены, особенно в контексте того, что случилось сегодня с Варей, возмутил Илью до глубины души. Ну что за детские выходки – разрисовывать фотографию, портить чужое имущество! Да, Лена была сердита на Илью, заподозрив его в том, что он изменяет ей с Варей, но это не оправдывает ее глупых поступков. Илья вышел на лестничную площадку, вытащил мобильный и набрал номер подруги.
– Лена, ты зачем это сделала? – выкрикнул он, едва девушка ответила на вызов.
– А что такого? – сразу перешла она в наступление. Спрашивать, что он имел в виду, девушка не стала, значит, поняла, о чем идет речь, и вину свою признала. – Давай говори, что я поступила неправильно, ругай меня, как папочка! Ты и эта твоя...
– Лена, то, что ты сделала, это так глупо, что даже ругать нет смысла. В детстве не наигралась?
– А вот и не наигралась! Посмотрим, что скажет твоя знакомая, когда ты ей размалеванный пропуск принесешь, – она даже хихикнула. – Оправдывайся, как хочешь, это будут уже твои проблемы.
У Ильи даже не нашлось других слов, он процедил в трубку: «Дура» – и отключил телефон, а потом в сердцах занес Ленин номер в черный список. Хотя и понимал, что это не выход: дотошная Лена найдет способ до него дозвониться. Не сейчас, так потом. Она так просто не отстанет. Еще придется выяснять с ней отношения: и ругаться, и просить, и с буддийским спокойствием пережидать ее истерику, и вновь, как попугай, повторять, что между ними все кончено. Всего этого не избежать.
Но в данный момент Илью беспокоила вовсе не Лена, и перспектива бурного разрыва с ней абсолютно не волновала. Будь как будет, но не сейчас. Потом.
Диана уже ждала его в компании Алевтины. Обе девушки вышли встречать Илью в коридор. Шахов отметил, что Аля стала выглядеть привлекательнее, но не сразу понял, что дело – в умелом макияже, почти незаметном, но делавшем ее лицо свежее и выразительнее. К тому же она пригладила волосы и красиво собрала их в прическу.
– Я свежий чай заварила, а Алевтина принесла домашнюю выпечку. Ты чего такой понурый? Случилось что? – спросила Диана.
Илья неопределенно то ли кивнул, то ли покачал головой.
– Не переживай. Алевтина такие пирожки вкуснющие напекла, что настроение вмиг поднимут! Я уже целых три штуки слопала, – повинилась Диана. – Съела бы и больше, да побоялась, что увлекусь и не оставлю другим.
В отличие от Ильи, она светилась от радости, улыбалась и даже немного приплясывала на месте, будто от нетерпения. На Диане были надеты обычные джинсы, обтягивающие крепкую аккуратную попку и длинные стройные ноги, и футболка-безрукавка. На
