вскочила на ноги, а Рауль вцепился в край ванны. И тут же, отдергивая правую руку, на которую неосторожно оперся, выругался.
– О господи, Рауль! – испуганно воскликнула я, увидев, что его лицо исказила гримаса. – Больно?
– М-м-м… – промычал он.
Могла бы и не спрашивать.
Присев перед ним на корточки, легонько коснулась пальцами его голого локтя.
– Ничего, сейчас пройдет… – пробормотал Рауль, не меняя напряженной позы – чуть подавшись вперед корпусом, прижимая к себе раненую руку и поглаживая ее. Уткнувшись лбом в мой, он тихонько выдохнул и замер, словно ребенок, нашедший успокоение у материнской груди.
– Сильно болит? – встревоженно спросила я, заключая Рауля в кольцо объятий и смыкая пальцы в замок на его пояснице.
– Уже проходит. Не волнуйся.
– Ты меня напугал.
– Говорю же, ничего страшного.
– Не только сейчас напугал. Вообще… – под этим обобщением я имела в виду все, что произошло накануне вечером, ночью и уже этим утром.
– Ничего себе отдых, да? – тихо засмеялся Рауль. Его теплая ладонь легла мне на затылок, пальцы ласково перебрали волосы. Я, совсем как он недавно, вздохнула и еще крепче обняла его. Рауль поцеловал меня в лоб и легонько пошевелился, желая сесть ровно. Заглянув ему в лицо, наконец-то осознала, что он действительно сильно устал. «Иди отдыхать», – хотела сказать я, но Рауль меня опередил:
– Вчера вечером позвонила встревоженная Ракель и сказала, что Манэль ведет себя странно. Выяснилось, что он уже несколько дней не принимал лекарства: заявил, что здоров и не нуждается в таблетках. Так уже было, когда Манэль однажды сам «отказался» от терапии. Но в тот раз его удалось уговорить не поступать опрометчиво. Он даже сам согласился лечь в клинику и пройти курс терапии. Сейчас же Ракель, оставшись с братом одна на несколько дней – их родители на неделю отправились в путешествие, не смогла убедить Манэля в необходимости принимать лекарства. Более того, не сразу узнала о его «забывчивости». Встревожилась лишь, когда Манэль завел старую песню: у него на щеке вскочил прыщ, и парень решил, что это внедренный «спецслужбами» под кожу чип. Ракель позвонила мне с просьбой повлиять на брата и уговорить обратиться за медицинской помощью. Она была напугана. Торопливо рассказала, что болтала с подругой по телефону, когда в комнату зашел Манэль и стал кричать, что сестра общается с «агентами» и хочет выдать место нахождения брата. Ракель пришлось торопливо закончить разговор. Кое-как успокоив Манэля, она улучила момент и позвонила мне.
– Почему она не позвонила в клинику доктору Манэля?
– Праздники, Анна. В это время многие разъезжаются на каникулы. Ракель позвонила мне, чтобы мы вместе отвезли Манэля на добровольных началах в дежурную службу.
Я сорвался, отсюда до дома Ракель – два часа дороги. Мало ли что может за это время приключиться? И точно, когда я приехал, Ракель была напугана до полусмерти. Манэль успел выкинуть в окно трубку радиотелефона и с угрозой заявил сестре, что если она еще раз свяжется со «спецслужбами», то он и ее выкинет.
– Могла бы вызвать врачей на дом… – проворчала я, но на какое-то мгновение испытала к Ракель сочувствие. Не хотелось бы мне оказаться в квартире одной с одержимым навязчивыми идеями родственником!
– Не знаю, рассказал ли тебе Давид…
– О случае, когда Манэль чуть не выпрыгнул в окно?
– Да. Ракель боялась повторения той ситуации, поэтому и позвонила, надеясь, что со мной брат успокоится. Как обычно. Но Манэль увидев меня, разнервничался еще больше, отказываясь верить, что я – его друг, а не подосланный «агент». Мне с трудом удалось убедить беднягу в том, что я – это я, и не собираюсь проводить с ним экспериментов, и вообще не к нему пришел, а с Ракель поболтать. Но вдруг раздался звонок моего мобильного, и это вновь вывело Манэля из равновесия. Он стал кричать, чтобы я убирался вон. Пришлось отключить телефон, чтобы не нервировать друга случайными звонками. И опять все сначала – уговоры, заверения в том, что я не подосланный «агент»… В какой-то момент мне показалось, что Манэль успокоился, но только я сделал к нему шаг, как он схватил стул, грохнул им о пол и закричал, чтобы я не приближался. Я спокойно сел на диван и стал разговаривать с Манэлем так, как будто мы собрались с ним просто провести время за кофе. Стал пересказывать какие-то новости, спрашивать мнения по поводу новой песни – то есть говорить все те вещи, которые мы с ним обычно обсуждаем при встречах. Настороженность не прошла, но он уже не нервничал, как поначалу. Взгляд его теплел. Я мысленно обрадовался. Да рано. У Ракель сдали нервы, и она, улизнув из комнаты, закрылась на кухне, чтобы вызвать бригаду врачей. Представляю, как оператор начал задавать ей вопросы, которые нервничающему человеку кажутся лишними, но помогают «рассортировать» обращения: возраст пациента, сколько времени он не принимает таблетки и так далее. Предполагаю, что Ракель, не выдержав, закричала, что сумасшедший брат угрожает расправиться с ней. И оператор, посчитав случай опасным, направил и бригаду медиков, и полицейский экипаж. Я об этом не знал. Манэль успокоился и даже дал согласие поехать к врачу. Я немного подыграл ему, пообещав, что в больнице смогут вытащить «чип». Манэль только попросил не отвозить его в клинику, где он наблюдается, – там его считают сумасшедшим. И почти успокоился после моих заверений, что мы едем в госпиталь, где работаю я. Там тоже есть психиатрическое отделение. Манэль доверительно пожаловался, что «чип», то есть прыщ на щеке, сильно беспокоит, и попросил «оценить» размеры. Я подошел к Манэлю… И в это время на пороге комнаты показались полицейские. Всего одна секунда испортила все. Манэль мгновенно пришел в ярость – от страха. Закричал, что я – «один из них». Схватил меня за горло…
Рауль коснулся пальцами своей шеи, как раз того места, где был отпечаток, похожий на засос.
– То еще кино. Ракель закричала, полицейские бросились к нам. А Манэль, запаниковав, отшвырнул меня. В весовых категориях мы с ним находимся одинаковых, но в состоянии приступа силищи у него прибавляется в разы. Конечно, Манэль не специально толкнул меня на стеклянную дверцу, сервант просто оказался рядом…
Замолчав, Рауль опустил взгляд на пораненную руку. Осторожно разогнул и согнул, насколько позволяла повязка, пальцы. И грустно усмехнулся:
– Все произошло на глазах полицейских, и ничего другого нельзя было сделать, только взять Манэля силой и транспортировать его в госпиталь. Полицейские спросили, хочу ли я заявить на друга… Господи. Нет, конечно. Но все равно ситуация уже закончилась не так, как могла бы закончиться. И это мне причиняет боль. Я не виню Ракель. Она очень сильно испугалась и сделала то, что подсказывал инстинкт самосохранения.
– Но как после такого у нее еще возникло желание «невинно пошутить»! В голове не укладывается!
– Тут уже мне не стоило забываться. Ситуация выбила меня из колеи, потеряв бдительность, не учел способность Ракель ударить «ножом в спину». Так же как ты летом поверила ей, посчитав, что человек, которому спасли жизнь, не станет врать своему спасителю, так и я не подумал, что Ракель воспользуется ситуацией. Я не собирался задерживаться у нее после того, как мы вернулись на такси из больницы. Хотел уехать сразу, но засомневался, что не усну за рулем. Меня «вело» после бессонной ночи, кровопотери и анальгетиков, и я попросил Ракель приготовить мне чашку крепкого кофе. Пока она возилась на кухне, прилег на диван и сам не заметил, как уснул. Ракель, конечно, и не подумала меня разбудить. Вот так я и оказался в ее «постели»… Не знаю, сколько я проспал, похоже, не один час. Вскочил и помчался сюда. Стал звонить тебе… Потом – Давиду, Чави, Монике. Но то ли вы сговорились, то ли в этом доме пропала связь, но прозвониться было невозможно.
– Да? Не знала, – удивилась я. – Ночью мы пытались связаться с тобой, но ты не отвечал.
– Сожалею… Правда, – сказал он, глядя мне прямо в глаза. Взгляд у него был уставшим, глаза – покрасневшими. Самое лучшее для него сейчас выспаться.
– Ладно, Рауль, – я коснулась ладонью его небритой щеки. – Принимай, как ты и хотел, душ, и отдыхай.
– Куда ты? – схватил он меня за запястье, когда я развернулась, чтобы уйти.
– Разве не ты жаловался на то, что устал и хочешь отдыхать?
