вокруг дома Уткиных, думая, что, может быть, та девушка еще останется жива, а Леонтия удовлетворится тем, что ее соперница просто попала в больницу. Во всяком случае, под это можно было попытаться вытянуть у Леонтии еще небольшой авансик. Да и слинять потихоньку. Вторая операция должна была быть гораздо дешевле первой. Это Май уже тоже успел узнать. Так что даже четверти от назначенной Леонтией суммы хватило бы с лихвой. Ну и опять же на расходы можно было поклянчить. Все-таки Май не обычный киллер. Ему простительно. Так рассуждал горе-преступник, когда неожиданно заметил поднявшуюся возле дома Уткиных суету. По разносившимся по окрестностям крикам он понял, что его жертва осталась жива и даже вроде бы ничего себе не сломала. Так что о больнице речи не шло.
– И тогда ты выждал, пока в доме никого не останется, и попытал счастья еще разок?
– Я позвонил из магазина в больницу, чтобы узнать о состоянии здоровья мамы, мне сказали, что первая операция прошла не так удачно, как рассчитывали врачи. Так что второй, а возможно, и третьей не избежать, – отведя глаза в сторону, ответил Май.
И снова любовь к матери перевесила все другие чувства. Май ненавидел сам себя, но жить с мыслью, что не сделал для матери все, что был должен, не смог бы. И, вооружившись топором, Май стал подкарауливать Таню, по-прежнему думая, что это Оля.
– Честно говоря, я плохо себе представлял, как у меня получится вот так взять и ударить живого человека топором, – признался Май. – Раньше я даже не мог спокойно видеть, как мясо режут.
И Май испытал самое настоящее облегчение, когда, войдя в дом Уткиных, увидел, что в знакомую ему кофту одета теперь совершенно другая девушка. От ужаса, что он мог натворить, не обернись Юлька так вовремя, его пробрал холодный пот. И Май поспешил убраться от греха подальше. Прибежав к себе в Старое Лисино, Май решил, что хватит с него на сегодня приключений. И вообще неизвестность мучила его все больше. Он позвонил Леонтии, признался, что фотографию Оли потерял, и попросил описать ее поточней.
Описание явно отличалось предвзятостью. О внешности соперницы окончательно потерявшая от любви и ревности голову Леонтия сообщала примерно в таких выражениях: «Это мерзкая прыщавая мымра с вечно сожженными краской волосами, которые она прячет под дешевые парики». Телосложение соперницы Леонтия тоже описала весьма туманно. То у нее Оля получалась тучной жирной коровой, то отвратительно кривоногой пигалицей. Единственное, что было точно, – это питерский адрес Оли, а верней, ее родителей. Там Май и устроил свою засаду.
– Вообще-то у меня был домашний телефон Оли в Питере, но я его где-то посеял, – со вздохом добавил он.
– Он у нас, – любезно сообщила киллеру Мариша. – Ты записал его на пустой пачке из-под сигарет, а потом выбросил ее возле обрыва, с которого столкнул Таню.
– Вот балда! – хлопнул себя по лбу Май. – Точно! Я так волновался, что ничего не соображал. Да еще коньяка хлопнул, от него мне совсем плохо стало.
– Ладно, жалеть себя потом будешь! – сурово произнесла Юля. – Рассказывай дальше.
– А что дальше? Дальше я начал следить за квартирой Оли, – сказал Май.
– И ты увидел меня, когда я заходила к Олиной маме за записной книжкой, и решил, что я – это и есть Оля? – догадалась Мариша.
– Откуда же мне было знать, что ты всего лишь гостья? – развел руками Май. – Я действительно принял тебя за Олю. И честно пытался отработать свой гонорар, задавив тебя.
– А машину где взял?
– Так говорю же, купил на те деньги, которые мне Леонтия выслала!
Однако потом, должно быть, Леонтия все же смекнула, что дала своему киллеру весьма расплывчатые приметы его жертвы, и все же выслала фотографию ненавистной соперницы. Увидев фото своей жертвы, Май остолбенел. Вот на нее-то он ни разу не покушался. Хотя она все время болталась в компании своих подруг. Теперь он точно знал цель. Первая попытка устранения Ольги горе-преступнику не удалась, подруги вовремя заметили льдину, летящую сверху. Вторая попытка тоже не увенчалась успехом, Оля оказала достойное сопротивление Маю, который никогда в жизни никаким из боевых искусств не обучался и вообще предпочитал рисовать на бумаге милые его сердцу дома будущего – светлые и просторные, а не махать руками и качать пресс на тренажере. И хотя здоровья и силы у Мая было достаточно, но опыта не хватило. Чем и воспользовалась Оля.
– А потом вы так окружили меня, что я и убежать не смог, – признался Май. – Да и не хотел. Я все время думал, что же мне теперь делать. И даже позвонил Леонтии. Но она говорила со мной очень жестко. Сказала, что ей плевать на мои доводы. Что все это сантименты. А деньги я уже получил, расписка у нее есть, а матери моей все еще нужны деньги. Оказывается, она звонила в больницу и узнавала.
– Мы слышали, как ты пытался отказаться от задания, – кивнула Юлька. – Но, честно говоря, все равно с нами ты поступил подло.
– Я исправлюсь! – горячо заверил ее Май. – Скажите только, что надо сделать. И я все сделаю! Только, пожалуйста, защитите меня от Леонтии. И не заставляйте больше никого убивать. Честное слово, я попробовал и понял, что на это я не способен!
– Мы подумаем, как тебя использовать, – окинув его оценивающим взглядом, пообещала Мариша. – А пока нам нужно посоветоваться.
И, отведя подруг в сторону, она сказала:
– Лично я парню верю и считаю, что условно можно его простить. Вы как?
Девушки были согласны.
– Но присматривать за ним все же нужно, – сказала Оля. – Хоть он и не смог меня задушить подушкой, но кто его знает. Нервный он какой-то. Вдруг его в очередной раз переклинит, вспомнит, что маме нужны деньги на лечение, и снова примется за старое.
– Денег мы ему дадим, – махнула рукой Мариша. – Лично я отстегну. Думаю, что это решит наши и его проблемы. Меня сейчас беспокоит другое. Кто же все-таки подстроил аварию, в которой погиб Ромка?
– Может быть, все же Май? – предположила Таня.
– Но вы же слышали, Май отказался, – пожала плечами Мариша. – А если он признался в остальных своих преступлениях, то почему отказывается брать на себя Рому?
– Да ведь мы-то с вами все до сих пор живы, так что признания Мая ничем, в сущности, ему не грозят, – сказала Юля. – А вот Ромка действительно погиб. И признайся Май, что это он подстроил аварию, то легко может угодить на скамью подсудимых. Следствие-то по факту гибели Ромки милиция ведет. И настоящий преступник до сих пор не найден!
– В этом ты права! – согласились с ней Мариша и Таня.
Олю больше волновал другой вопрос.
– Девочки, что же это получается, Леонтия скоро поймет, что Май не справился с заданием, и подошлет ко мне еще какого-нибудь убийцу! А вдруг на этот раз она решит не мелочиться и подошлет профессионала? Что же мне делать? Как не хочется умирать! Вы бы только знали!
– Мы догадываемся! – заверила ее Мариша.
– Нет, вы все-таки это не до конца понимаете, а я вот, пока меня Май душил подушкой, очень даже отлично прочувствовала, как прекрасна жизнь.
– Мы не дадим тебя в обиду! – утешила ее Юлька.
– Да, но кому? – явно страдая, заломила руки Оля. – Кому вы не дадите меня в обиду? Разве мы знаем, кого в следующий раз наймет Леонтия? Хорошо, если еще одного недотепу! А вдруг нет? И что это за жизнь, когда даже на собственного мужа положиться нельзя?
– Ничего, все образуется, – попыталась успокоить ее Таня. – Вы с Пашкой еще помиритесь. Раз Леонтия решилась на крайние меры в отношении тебя, значит, он действительно не хочет тебя бросать.
– Видеть его больше не хочу! – вместо того чтобы утешиться, разоралась Оля. – Это из-за него я в такие неприятности влипла. Да пропади он пропадом вместе со своей мужской привлекательностью. Кобель чертов!
И она горестно зарыдала. Так как Май в это время тоже всхлипывал, то подруги отправили Олю к нему. И несостоявшийся убийца вместе со своей нереализованной жертвой начали рыдать в обнимку, трогательно утешая друг друга.
– Миленько, миленько! – пробормотала Мариша, глядя на них. – Но что же нам все-таки дальше делать?
